Чем обернется для Европы британский референдум

Несколько дней осталось до проведения референдума в Великобритании по выходу страны из Европейского союза. Опросы не дают оснований для уверенных прогнозов — избиратели вполне могут оказа­ться более радика­льными, чем предполагается (особенно если учесть, что пре­мьер-министр Дэвид Кэмерон в прошлом году шел на выборы и победил как евроскептик и только совсем недавно «перекрасился» в еврооптимиста).

Прогнозы и манипуляции

Обычно последствия Brexit рисуются в исключительно мрачных тонах — на­столько мрачных, что выглядят не как прогнозы, а скорее как средство агитации за отказ от выхода из ЕС. В случае же отделения прогнозируются снижение ВВП Велико­британии к 2020 году в пределах от 3 до 9,5%; па­дение основного фондового индекса FTSE на 15%; удорожание заимствований, сокращение экспорта на 10–15%; рост безработицы на 1,5–2 п.п.; серьезные пертур­бации на рынке финансовых услуг; обес­ценение лондонской недвижимости и многое другое. Некоторые аналитики предполагают, что поражение проевропейских сил в Британии запустит «цепную реакцию» распада ЕС, об этом любят поговорить в Москве.

Те, кто сейчас предупреждает о тяжелых последствиях, во многом правы. Если решение о выходе будет принято, не стоит сомнева­ться в резком падении курса фунта стерлингов, обвале на лондонской бирже, оттоке инвесторов и появлении у Великобритании массы политических проблем — от новых попыток Шотландии обрести независимость и неизбежного обостре­ния ситуации в Северной Ирландии до необходимости фактически заново вступать в ВТО. Отдельно стоит сказать о миграции: в последние годы число иммигрантов из-за границ ЕС и из самих европейских стран практически сравнялось, и по расчетам ОЭСР, приток рабочих рук из «новых» стран Евросоюза обеспечивает до 40% экономического роста в Британии. Понятно, что разрыв с Европейским союзом резко осложнит их приезд в страну. Выход из ЕС не может быть оправдан для Британии ни­какими экономическими соображениями: нетто-платежи страны в бюджет ЕС составляли в 2010–2014 годах в среднем ₤9,1 млрд, но при этом на ЕС и страны, связанные с Евросоюзом договорами о свободной торговле, приходится 60% британского экспорта. Увеличения партнерами тари­фа всего на 3% хватит, что­бы «стереть» всю экономию. О политических проблемах упоминалось выше. Тем не менее на эмоциональной волне британцы могут проголосовать за выход, и если это произой­дет, нам останется пожелать Сое­ди­ненному Королевству удачи и оценить послед­ствия для континентальной Европы.

Доказательство от противного

На мой взгляд, они могут оказаться гораздо менее серьезными, чем для Британии, и более разнообразными, чем это принято считать.

Во-первых, вовсе не очевидно, что уход британцев запустит «распад ЕС», возможно и обратное. Как известно, процесс выхода из европейских догово­ров не прописан, и это означает, что на продолжительный период Британия погрузится в некий правовой хаос, что сделает все финансовые и инвес­тиционные операции намного более рискованными. В такой ситуации биз­нес-сообщества в остальных европейских странах получат жесткий сигнал, что на самом деле ЕС нет альтернативы. Нарастание политических проблем в Соединенном Королевстве также укажет на то, что сох­ранение статус-кво в Испании, Бельгии, Италии, Венгрии и других странах возможно только при их нахождении в Евросоюзе. Иначе говоря, та масса проб­лем, с которыми столкнется Великобритания, может не разделить, а скорее сплотить континентальные страны ЕС и на время умерить евроскептиков.

Во-вторых, ни для кого не секрет, что на протяжении всей истории объединенной Европы Великобритания была самым «неординарным» ее участником: не случайно в 1963 году на ее заявку о вступлении в ЕЭС было наложено вето. Уход такого несговорчивого партнера позволит европейцам понять, что уступки, на которые они десятилетиями шли для сохранения Евросоюза в его нынешнем виде, ничего не дали, если не сказать обратного, и потому впредь допускать их не следует. Соответственно, уход Великобритании скорее приведет к ускоре­нию европейской унификации и ослаблению противо­стояния «федерализации» Европы, чем к разброду и шатаниям: перед лицом подобного «дезертирства» прочие «солдаты» скорее лишь плотнее сомкнут ряды.

В-третьих, сам факт выхода может дать объединен­ной Европе еще одно преимущество. Система окажется более гибкой, неже­ли предполагалось, и это может стать основанием для переосмысления структуры Евросоюза (например, о введении полного и ассоциированно­го членства). Когда вне контура ЕС окажутся не только Нор­вегия, Швейцария и Исландия, но и Великобритания, встанет вопрос, нельзя ли распрост­ранить «членство второго уровня», например, на Сербию, Молдавию или даже Турцию и Украину. Европейскому союзу, как кажется, очень не хватает такого «двухскоростного» режима, чей дефицит стал особенно заметен после введения евро и последних расширений. Наличие стран, которые по факту должны следовать европейским законам и нормам, но не принимают участия в их разработке, могло бы снять одно из возражений против расширения Евросоюза и тем самым придать ему новую ди­намику.

Экономический эффект

В экономической сфере выход Великобритании тоже может принести пользу Евросоюзу.

Во-первых, такое решение нанесет очень мощный удар по Лондону как по мировому финансовому центру (сейчас на него приходится 35% операций с акциями зарубежных эмитентов, до 40% сделок на рынке металлов и почти 46% глобаль­но­го объема валютообменных транзакций). Значительная часть клиентуры — европейская. Если Великобритания выйдет из ЕС, часть этого бизнеса, несомненно, уйдет на континент, прежде всего во Франк­фурт. Пяти—десяти лет будет достаточно, чтобы сменился европейский лидер в финан­совых услугах, что лишит Британию 1,5–2,5% ее ВВП и почти 1/3 экспорта услуг, оценивавшегося в 2015 году в €140 млрд. Кроме то­го, европей­цы уже начали ужесточать правила финансовых сделок и уход британцев полностью устранит противников этого процесса внутри ЕС. Статус «глобальной прачечной» с «понимающими» банками и юридиче­скими ком­паниями, работающими в правовом поле ЕС, который сейчас есть у Брита­нии, исчезнет. Это позволит европейцам решить проблему «оптимизации» налогов внутри ЕС, которая наносит ущерб в €450–600 млрд еже­годно.

Во-вторых, Европейский союз станет намного более «однородной» экономикой (например, в сфере международного обмена товарами, где сейчас британский дефицит достигает около 2/3 суммарного профицита всех континен­тальных стран). Переход к положительному внешнеторговому са­льдо позволит ЕС более последовательно выступать на торговых переговорах. Не исключено, что выход Британии спровоцирует «перезапуск» переговоров по Трансатлантическому торгово-ин­вес­тици­он­ному партнерству, который может обеспечить европейцам более выгодные условия участия в этом блоке. В финансовой сфере Великобритания была и остается в Европе единственной страной, приверженной англосаксонской модели привлечения капитала через фондо­вый ры­нок (сегодня отношение капитализации к ВВП составляет здесь 121% против 51% в Германии и 35% в Италии). Соответственно, и тут можно ожидать большей унификации европейских финансовых систем.

И наконец, Великобритания вряд ли сможет отказаться от сохранения себя в составе Европейской экономической зоны, куда входят помимо стран ЕС те же Норвегия или Швейцария. В этом случае она вынуждена будет выплачивать Европейскому союзу ₤2,6–4 млрд в год только за доступ на ры­нок, ничего не получая взамен. Так же поступают Норвегия и Швейцария (причем первая платит 83% от «подушевых» взносов Великобри­тании, а вторая — 41%). В результате европейцам будет из чего хотя бы части­чно компенсировать возможные финансовые потери. Кроме того, Британия «подарит» континенту несколько десятков европейских штаб-квартир глобальных кор­пораций, пока еще базирующихся в Лондоне. «Разделение» все еще общего правового поля, несомненно,​ обусловит и еще ряд последствий, воплоща­ю­щихся в «оттоке богатства» с острова на континент.

Отдельно можно отметить «психологический» эффект от бри­танского выхода. Я бы поставил на то, что европейские лидеры в случае такого итога окажутся куда более мотивированы на успех общеевропейского проекта, чем сегодня. What doesn’t kill us, makes us stronger (что нас не убивает, делает нас сильней)  — в данном случае эта поговорка может оказаться как нельзя лучше отражающей новую «диспозицию».

Британский референдум — замечательный момент для того, чтобы понять, чего стоит объединенная Европа на фоне других континентальных проектов. Мы можем вспомнить, как после решений балтийских республик о вы­ходе Советский Союз не прожил и двух лет, и сравнить с тем, как будет раз­виваться Европейский союз после исхода островитян.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.