Как Збигнев Бжезинский создавал облик современного мира
Максим Артемьев
Как Збигнев Бжезинский создавал облик современного мира
История XX века не позволила Бжезинскому прожить тихую жизнь польского дипломата или академического ученого
Смерть Збигнева Бжезинского закрыла «демократическую главу» в истории холодной войны. Все политологи в США, приходящие во власть, принадлежат к одному из лагерей — республиканскому или демократическому. Бжезинский свой выбор сделал еще более полувека назад и стал самой известной фигурой в своем лагере.
Подобно Генри Киссинджеру — своему сопернику и коллеге, ведущему лидеру противоположного лагеря, Збигнев Бжезинский родился в Европе и стал натурализованным гражданином США уже в зрелом возрасте. Выходец из семьи польского дипломата, Збигнев с раннего детства жил в разных странах и получил довольно космополитическое воспитание. Находясь с десяти лет в Канаде, в Монреале, он овладел английским и французским языками. Как и все поляки, пережившие драму Второй мировой войны, Бжезинский не просто на всю жизнь остался пылким патриотом Польши, но и все его мировоззрение было сформировано этим катастрофическим опытом. По сути, он являлся изгнанником, лишившимся родины, покинув ее ребенком в 1938-м (отец не пожелал возвращаться в коммунистическую Польшу). И хотя Бжезинский более чем успешно инкорпорировался в американскую жизнь, польские корни давали знать о себе в течение всей его деятельности.
После успешного начала академической карьеры (он быстро стал ведущим советологом США) Бжезинского довольно рано начали привлекать к консультированию правительства по вопросам внешней политики. Он выступал советником Джона Кеннеди и Линдона Джонсона во время их избирательных кампаний, а при последнем успел поработать и в официальном статусе советника при Госдепе.
В центре событий
Его звездный час настал при Джимми Картере, в 1977-м, все четыре года его пребывания в Белом доме Бжезинский занимал должность советника по национальной безопасности, выступая в роли «демократического» Киссинджера, который перед тем заложил прецедент, сделав данный пост одним из самых влиятельных в администрации. Сложился парадоксальный тандем: Картер, один из самых слабых президентов в истории США, и Бжезинский, один из самых сильных советников по национальной безопасности. Вместе с Иоанном Павлом II, избранном папой в 1978 году, Збигнев Бжезинский стал самым знаменитым поляком современности, к которым присоединился в 1980 году и Лех Валенса.
На долю Бжезинского за время его пребывания в должности выпало несколько знаменательных событий. Это подписание договора ОСВ-2, вторжение Советов в Афганистан и принятие «доктрины Картера», исламская революция в Иране и захват американских заложников в Тегеране, установление дипотношений с Китаем, посредничество при переговорах в Кэмп-Дэвиде между Египтом и Израилем, начало польского кризиса.
Если Никсон, Форд и Киссинджер проводили политику разрядки и внеидеологического сотрудничества, то Картер и Бжезинский сделали ставку на «защиту прав человека», чем вольно или невольно внесли свой вклад в ухудшение советско-американских отношений. Брежнев и Громыко расценивали это как вмешательство во внутренние дела Советского Союза и нарушение Хельсинских договоренностей. Подписание ОСВ-2 в 1979 году стало последней встречей президента с генсеком вплоть до горбачевских времен. Договор об ограничении стратегических вооружений сенат так и не ратифицировал под предлогом вторжения СССР в Афганистан.
«Доктрина Картера», провозглашавшая защиту региона Персидского залива от советских поползновений одним из приоритетов политики США на Ближнем Востоке, была написана Бжезинским. В Афганистане он увидел возможность нанести советской империи тяжелейший удар. Бжезинский координировал первые усилия Америки по созданию широкой коалиции из исламских стран, Британии и Китая по оказанию помощи моджахедам. С позиций сегодняшнего дня очевидно, что реакция Штатов была преувеличенной — Москва и не думала угрожать региону Залива, и для нее самой акция в Афганистане была вынужденным действием, против которой кремлевское руководство долго возражало и согласилось лишь в ситуации, когда падение режима, объявившего себя просоветским, казалось неизбежным. Здесь, как и в поддержке диссидентов в Советском Союзе и Восточной Европе ценой ухудшения отношений между Москвой и Вашингтоном, сказался польский бэкграунд Бжезинского, его личные пристрастия и вера в неизбежность падения советского режима, которое необходимо подталкивать активными усилиями Запада.
Исламская революция стала полной неожиданностью для Бжезинского, и он не знал, как поступить. Попытка освобождения заложников вооруженным путем провалилась, что нанесло окончательный удар по шансам Картера на переизбрание и на продолжение работы Бжезинского в Белом доме.
Переговоры в Кэмп-Дэвиде хоть и закончились подписанием мирного договора между Египтом и Израилем, своего рода сенсацией, но в долговременной перспективе имели неоднозначные последствия. Египту арабские страны объявили бойкот, напряженность на израильских границах не ослабла.
Наиболее успешно развивались отношения на китайском направлении. Курс Никсона — Киссинджера на стратегическое партнерство с Пекином продолжился, и удалось установить с ним полноценные дипломатические отношения, не отказавшись от поддержки Тайваня.
Лоббист и «русофоб»
Выйдя в отставку, Бжезинский перешел в разряд «старейшин» (elder statesman) будучи совсем не старым, и потому активно привлекался в сотрудничеству и консультированию фактически всеми последующими администрациями, постепенно дрейфуя в сторону от Демократической партии и воспринимаясь как аналитик и эксперт, стоящий над лагерями, хотя официально с партией он не порывал.
Вернувшись к активным занятиям политической наукой, он написал несколько книг, самой знаменитой из которых стала «Великая шахматная доска: главенство Америки и ее геостратегические императивы». Стоит заметить, что правильным переводом было бы «большая» вместо «великая». На тогдашнем безрыбье в политологии книга была воспринята как откровение, явившись своего рода сенсацией, хотя основная ее мысль была довольно стандартной: в интересах Америки не стоит допускать усиления какой-либо державы на пространстве Евразии — перелицовка старого британского правила. Самая известная максима, порожденная Бжезинским, «без Украины Россия перестает быть евразийской империей», стала общим местом в описаниях процессов на постсоветском пространстве.
Бжезинский активно лоббировал вовлечение Запада в войну в Боснии, выступал за вмешательство в Ливии, критиковал Москву еще при Ельцине за чеченскую войну. Все это способствовало созданию его имиджа в России как некоего «злобного русофоба», в противовес «умеренному» Киссинджеру, хотя умерший и не был таковым. Его волновало лишь американское лидерство в мире как гарант, в том числе независимости Польши.
Соперничество с Киссинджером, как видим, еще очень долго продолжалось после ухода из власти. В конце концов оно переросло в геронтологическое — кто кого переживет? Хотя Бжезинский и был на пять лет моложе, он уступил и здесь, как еще в 1959 году проиграл профессорство в Гарварде. Эта карма — находиться вечно в тени Киссинджера — преследовала покойного всю жизнь.
Биография Збигнева Бжезинского — это отражение основных противоречий XX века, столетия, богатого на трагические повороты, искалечившие судьбы сотен миллионов людей. Но не случись войны и изгнания, Бжезинский мог бы прожить тихую незаметную жизнь польского дипломата или ученого, о котором бы никто не знал, кроме его друзей и родственников. На его же долю выпала причастность к принятию важнейших решений, определивших нынешнюю жизнь человечества. Его жизнь изгнанника, обретшего вторую родину в Америке и сделавшего в ней успешную карьеру, стала образцом и ориентиром для многих других выходцев из Восточной Европы. Из всей многомиллионной польской диаспоры в США Бжезинский был самым успешным.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
