Как закончился миф о сетевой свободе
Кирилл Мартынов
Как закончился миф о сетевой свободе
Рассчитывая на сетевую свободу в споре с государством или привлекая государство для регулирования рынка частных цензур, мы всякий раз рискуем не угадать со ставками
Старый мир знал одну цензуру — действующую в данной юрисдикции от лица локального суверена. Как считали многие, появление интернета положит этой цензуре конец. В самом деле нет смысла пытаться скрывать от граждан государства информацию, которую они легко могут найти в Google, особенно учитывая, что структура Сети делает нереалистичными попытки любой страны контролировать ее целиком. Сейчас реальность вносит в эти надежды коррективы. Конкуренция между юрисдикциями в интернете и становление глобальных медиа приводят к тому, что каждый пользователь сталкивается сразу с несколькими системами цензуры — взаимоисключающими, непрозрачными, частными или государственными, но примененными к вам одновременно.
Незримый контроль
Цензура, знакомая нам по XX веку, была коррелятом массового индустриального общества, и мы успевали адаптироваться к ней, принимая ее правила или изыскивая возможности для всевозможного самиздата. Новая цензура исключительно подвижна и многообразна, построена на новейших технологиях, включая искусственный интеллект, и часто не стремится себя афишировать. Современным цензорам часто выгодно делать вид, что их не существует, ведь от того, насколько люди готовы верить в «свободу в интернете», часто зависит их доход.
Британская газета Guardian опубликовала статью о системе цензуры, действующей в Facebook — на крупнейшей сегодня транснациональной медиаплощадке, аудитория которой оценивается в 1,7 млрд человек. Журналисты утверждают, что модераторы, принимающие решение об удалении контента из социальной сети, руководствуются сотней с лишним инструкций и вынуждены работать очень быстро: на принятие решения о судьбе контента у них часто есть около десяти секунд. Российские пользователи могли ощутить последствия подобной политики в полной мере.
Из-за цензурных ограничений для СМИ со стороны государства в Facebook ведется значительная часть отечественных дискуссий о политике. Площадка считается относительно безопасной для высказываний, поскольку российским правоохранительным органам трудно собирать доказательную базу для преследования пользователей американской социальной сети за «экстремизм», «разжигание ненависти» или «оскорбление религиозных чувств». При этом администрация Facebook регулярно удаляет контент и блокирует российских пользователей за формальные нарушения правил сервиса. Зачастую по конкретным блогерам на площадке работают доносчики, требующие у Facebook блокировки своих политических оппонентов, например за некорректные или оскорбительные выражения, включая цитаты, или за случайный репост картины с обнаженным телом.
Согласно Guardian модераторам Facebook предписано ограничивать доступ к террористическому и порнографическому контенту, а также к контенту, нарушающему авторские права. Эти ограничения можно считать обычными для современного интернета. Но кроме того, Facebook запрещает расистский контент, публикации о каннибализме и информацию о договорных спортивных матчах. Социальная сеть следит за угрозами, и если модераторы находят их конкретными и достижимыми, то такой контент тоже должен удаляться. Во многих случаях, например при ограничении hate speech, модераторы должны быстро дать интерпретацию контенту в соответствии с очень запутанными инструкциями.
Конец утопии
Конец утопии
Система цензуры, выстроенная Facebook, является, по сути, крупнейшей в истории человечества просто в силу объема аудитории площадки. Социальная сеть обогнала в качестве цензора все государства мира. При этом Facebook как частная компания не обязана отчитываться перед кем бы то ни было о своих правилах, если они не противоречат законам США, и корректирует их по своему усмотрению. Свободный интернет оказался утопией, поскольку в реальности бóльшая часть аудитории Сети сосредоточена на нескольких крупнейших сайтах, имеющих собственные коммерческие интересы.
Интересы Facebook и других площадок при этом могут легко приходить в конфликт с общественными интересами, например в той ситуации, когда добросовестный пользователь выкладывает в сеть свидетельство преступления, которое не расследуется местными властями, или цитирует экстремистские высказывания своих политических оппонентов. Уйти от цензуры Facebook оказывается сложнее, чем от старой цензуры государства: в российском контексте потерять свой аккаунт означает быть исключенным из общественной дискуссии. Диссиденты и правозащитники могли оказывать моральное давление на свои государства, практикующие системы цензуры, ссылаясь на Конституцию и свой статус граждан. В случае с Facebook отношения пользователей с площадкой регулируются договором, который может в одностороннем порядке изменяться корпорацией. Все, кому не нравится такое положение вещей, могут поискать для себя другой Facebook, другой YouTube и так далее.
Множественность цензур может быть благом для пользователей, которые скрываются от государственной цензуры на частных площадках, и наоборот. Но она же определяет нынешний горизонт рисков: рассчитывая на «свободный интернет» в споре с государственной цензурой или же привлекая государство для регулирования рынка частных цензур, мы всякий раз рискуем не угадать со ставками. Еще одна проблема: динамика появления новых видов цензуры сегодня становится слишком высокой, чтобы мы могли эффективно адаптироваться к ним. Сегодня вы никогда не знаете, на каком именно основании и какой цензор заблокирует ваш контент.
Как бы то ни было, но гибель свободного интернета не станет точкой в этой истории. На инфраструктуре большой Сети сегодня активно развивается даркнет — зашифрованные и анонимные площадки, привлекающие все большее число «либертарианцев», бегущих от слишком назойливых правил, предлагаемых как корпорациями, так и государствами. Назад, в утопию свободной Сети родом из 90-х годов прошлого века.
