Лента новостей
У метро «Калужская» появятся сквер и городская площадь 13:38, Новость Шакро Молодой вышел на свободу 13:33, Статья Дело об оскорблении мигрантами самарского губернатора закрыли 13:29, Статья Песков прокомментировал обращение о признании Пугачевой иноагентом 13:29, Новость Дома рядом с вузами: дорога займет не больше 30 минут 13:28 Суд Новосибирска арестовал олимпийского чемпиона по делу о мошенничестве 13:20, Статья ПСБ выдал почти миллиард рублей ипотеки на покупку квартир в Мариуполе 13:17 Страх против жадности: кого криптотрейдинг приводит к долгам и апатии 13:17, Мнение Ключ к оборотам: как зарабатывать больше на маркетплейсах 13:14 В Таджикистане задержали девятерых человек по делу о теракте в «Крокусе» 13:12, Статья Суд отказал Жукову в правах на фонограмму «Ну где же вы, девчонки?» 13:10, Статья Школа «Сколково» открыла конкурс грантов на обучение по программе MBA 13:07 В Кремле ответили на слова Кулебы о переговорах 13:06, Статья Кремль обосновал интересами России вето в Совбезе по санкциям против КНДР 13:06, Новость Песков ответил на вопрос о безопасности российских атлетов на Олимпиаде 13:05, Статья Гражданина Узбекистана арестовали за поддержку теракта в «Крокусе» 12:58, Новость Какие компании больше всех выиграли от ИИ-безумия — The Economist 12:55, Статья Несостоявшийся губернатор стал главой Росморречфлота 12:52, Статья
Газета
Почему Кремль не договорится с новым средним классом
Газета № 053 (2550) (2803) Политика,
0
Константин Гаазе

Почему Кремль не договорится с новым средним классом

Можно запугать олигархов или подкупить бюджетников, но вряд ли получится заключить сделку с теми, кто не вписан в сословное устройство современной России

Объяснительная модель, которая на наших глазах вменяется воскресным митингам (прежде всего митингу в Москве), внутренне противоречива. Два ее элемента — «Навальный вывел детей на митинг» и «дети устали жить при Путине, потому что они всю жизнь при нем живут», — логически несовместимы. Либо Навальный политизировал пассивное юношество, либо юношество политизировалось само, по причине, например, недовольства душной повседневностью, а Навальный просто стал поводом. Это симптом. Виртуальная либеральная публика и виртуальный Кремль чувствуют одинаковый дискомфорт в связи с событиями 26 марта: на сцену вышли люди, не считавшиеся еще вчера политическими субъектами. Поэтому событию задним числом приписывают причину (Навальный) и смысл (усталость). Выдуманная причина позволяет не отвечать на вопрос, кто действует, выдуманный смысл — на вопрос, почему действует.

В итоге все довольны. Еще до того как из Кремля пойдут сигналы о запрещениях и карах, публика уже все продумала: ограничить подросткам доступ в соцсети, добавить больше скреп в школьную программу, устроить репрессии, посадить Навального, выделить бюджеты на «Наших 2.0». Кремль слушает публику, приговаривая: помедленнее, пожалуйста, я записываю. Эротические фантазии публики, как уже давно знают в Кремле, всего лишь обозначают границу приемлемых для нее наказаний за ее же проступки. Так мы теряем политическое. Раз за разом провинциальный цирк, называемый российским общественным мнением, стирает политическое: Навальный вывел, управление внутренней политики не уследило, детям не хватает скреп и так далее до момента, когда говорить становится уже не о чем. Понять, что случилось, можно, только отвечая на простые вопросы. Кто и почему вышел на улицы (прежде всего Москвы)? Каков политический субъект действия? Почему и власть и невласть не видели этого субъекта?

Чудище стозевно

Против чего вчера митинговали молодые российские граждане? Они митинговали против коррупции. Но что это значит? У слова «коррупция» есть два разных смысла, они связаны, но не тождественны. Первый смысл исторически старше: коррупция — это порча, поврежденность, болезнь социального, его неправильное устройство. Второй — новее, он чисто экономический: коррупция — это ущерб общественному благу и публичным финансам от воровства и взяток. Эти смыслы спутаны, но все же их можно различить. Второй смысл вкладывают в слово «коррупция» и Навальный и, как ни смешно, правительство, которое возглавляет объект расследования ФБК. Коррупция, делая кого-то богаче, делает кого-то беднее: у вас нет дорог, потому что у кого-то есть дворцы.

Но, кажется, митинговали не за качество публичных финансов, а против порчи, против поврежденности общественной морали. Небольшой плакатик в руках одного из митинговавших в Москве гласил: «Ну что вы все к нему пристали? /Нормальный русский дворянин: / Поместья, яхты, виноградник... / Как жаль, что двадцать первый век!» Коррупция как форма жизни знакома и, возможно, даже приемлема для многих россиян. Но коррупция как форма предельной распущенности элиты вызывает естественный протест: дворцы, яхты, сама риторика рассуждений о живых людях не приемлемы чисто по-человечески в 2017 году. Слово «население», характерный оборот «полный комплект горничных» из письма владельца почтового ящика firtreeman14@gmail.com касательно оборудования «отметки 1456» (как утверждает Навальный, речь идет о письме премьера Медведева, требующего закончить работы в резиденции «Псехако»), словосочетание «простые люди» из риторики президента Путина.

Все это унизительно, все это — словарь не диктатуры даже, а архаического абсолютистского государства XVIII века, государства, в котором фавориты монарха теряли счет дворцам. Жизненный мир людей, рожденных после 1995 года, выглядит пристойно и по-европейски: ипотека у родителей, машина в кредит, осмысленные желания (пресловутые кроссовки), понимание необходимости считать деньги. Вступая во взрослый мир, эти люди видят, что на их спинах и спинах их родителей сидят существа, не просто ворующие, но утратившие человеческий облик.

Отсюда другой вопрос. А кто эти люди, которые протестуют против распущенности, против фундаментального повреждения общественной морали? Я рискну утверждать, что пресловутая «школота» и есть то, что ищут, но никак не могут найти экономисты и социологи. Они и есть русский средний класс. В 1745 году этот термин впервые в истории употреблен английским торговцем сукном Джеймсом Брэдшоу в памфлете о проблемах легкой промышленности Ирландии. Брэдшоу объясняет, что из-за неправильной политики метрополии производить ткани в Ирландии стало невыгодно. «Бедняки и средний класс раньше были одеты в платье из местного фриза и ратина», — сетовал он, но теперь они ходят в испанском.

Средний класс — потребитель по рождению. Его идентификация — это идентификация группы людей, имеющих право на определенный потребительский стандарт. «Школота» — это не молодежь, уставшая от Путина или поверившая дудочнику Навальному. «Школота» — это настоящий средний класс, люди, знающие, что кроссовки New Balance — это круто, но на них нужно копить, и поэтому возмущенные нечеловеческими потребительскими стандартами российской элиты. Коррупция как порча общественной морали и средний класс как класс возмущенных этой порчей и ее гомерическими, безумными формами молодых потребителей — вот субъект воскресного политического действия и его причина.

Невозможное сословие

Что будет теперь делать Кремль? Диктатуры — это коалиции, тезис, более или менее доказанный в политической науке. Дискомфорт, который испытают в Кремле из-за воскресного митинга, будет так или иначе связан с невозможностью заключить коалиционный пакт с новым/юным средним классом. Рабочие казенных заводов — сословие, и пакт с ними возможен. Олигархи — сословие, значит пакт можно заключить и с ними. Бюджетники — сословия (их несколько), пакты с ними — «фишка» президента Путина, «серебряная пуля», позволяющая менять содержание пустого множества «путинское большинство» каждый раз, когда нужно идти на выборы.

Но с этим, с таким средним классом никакой пакт не возможен. Мантра, звучавшая из мегафона на Пушкинской площади, — «подумайте о последствиях» — имеет смысл для тех, кого можно напугать «последствиями», кто вписан, встроен, кто уже часть какого-то сословия, кто умеет калькулировать риски политического действия. «Школота» не вписана в сословное устройство, даже если родители «школоты» нашли свое место на этой карте. Усы, лапы и хвост — вот их «последствия». Отсюда нарастающий гул о необходимости возрождения «молодежной политики». Требующие предлагают Кремлю сшить «школоте» форму по размеру: движение «Подростки России за Путина» ведет набор в свои ряды, кокарды и тужурки получите на складе. Понятно, что кто-то эту форму наденет, но, кажется, желающих будет меньше, чем в середине нулевых. Сожранные и переваренные элитой биографии героев «Наших» и «Молодой гвардии» (тюрьма для Максима Мищенко, грин-карта для Маши Дроковой) станут отличным предупреждением.

Рядом с идеей про «молодежки» стоят идеи про репрессии: в Сеть — по паспорту, на улицу — с родителями и так далее. Весь этот пакет можно реализовать после выборов. Но не до — ставка на запреты усилит клерикально-вождистскую фракцию в элите до такой степени, что правительство, ЦБ, экономику в целом можно будет закрывать за ненадобностью. Сдать страну Володину, Шойгу или Сечину означает для Путина проиграть страну, проиграть 18-летний матч со временем и собственными друзьями. Поэтому стратегия игнорирования «школоты» представляется единственной разумной стратегией. Сегодня Кремль не играет на опережение во внутренней политике, он запаздывает, превращая это запаздывание в преимущество. Пока Кремль долго думает, как реагировать, на что реагировать и реагировать ли вообще, мы перегорим, потому что логика быстрой смены повестки, навязываемая новыми медиа, уведет нас от наших же проблем быстрее, чем будет предложено их решение. Цинично рассуждая, Кремль в воскресенье увидел, что массовая политика, а значит, и высокая явка в марте 2018 года все же возможны, хотя и будут иметь некоторые неприятные последствия. Дело за малым: дизайн бюллетеня, точки сборки для «школоты», канализация их протеста в какое-то (на самом деле любое) голосование. Верните, например, в бюллетень графу «Против всех» — и вуаля, молодежная явка будет, пусть и частично, протестная.

Новая норма политического

Интересный парадокс, связанный с воскресными митингами, заключается еще и в том, что не только Кремль, но и инициатор протестов не имеют языка для разговора с юным средним классом. Кремль может что-то запретить (на самом деле сейчас, в 2017 году, нет), Навальный может пообещать отомстить (сегодня они судят нас, завтра мы будем судить их), но и то и другое не являются пресловутым «образом будущего», на который, как считается, можно и нужно приманить прорезавшийся новый средний класс. Но можно ли вообще его куда-то и как-то приманить?

Эта проблема выходит за рамки примитивного анализа раскладов, ходов и контрходов на игральной доске, называемой почему-то в России политикой. Осмелюсь предположить, что вышедшим на улицы юным гражданам не нужны ни месть, ни скрепы, ни порка, ни манок. Им нужно разнообразие, им нужно достоинство, им нужна, в конце концов, новая норма — приличный и понятный стандарт человеческого бытия в России XXI века, который так и не появился за 25 лет существования российского государства. Вопрос, что значит «нормальная жизнь» в России, все еще остается без ответа. Тот, кто см​ожет убедительно и честно ответить на этот вопрос — Кремль ли, Навальный ли, кто-то другой, — получит доверие (но не собачью преданность), интерес (но не обожание), готовность действовать (но не послушание) нового российского среднего класса.

Об авторах
Константин Гаазе журналист, политический обозреватель
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.