Между трибуналом и судилищем

Фото: Александр Ермоченко / Reuters

20 мая Минобороны России сообщило о взятии в плен 2439 украинских военных, ранее заблокированных на «Азовстали». В тот же день, по данным российского оборонного ведомства, сдалась последняя группа бойцов украинского добровольческого национального полка «Азов» (его символика признана в России экстремистской и запрещена) численностью 531 человек.

Президент Украины Владимир Зеленский ранее заявил, что военные с «Азовстали» нужны Украине живыми, а вице-премьер Украины Ирина Верещук выразила надежду на обмен плененных раненых украинских военных после их выздоровления.

17 мая спикер Госдумы Вячеслав Володин отметил: «Что касается нацистов, наша позиция здесь должна быть неизменна: это военные преступники, и мы должны сделать все, чтобы они предстали перед судом». В похожем стиле высказался и председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас — он заявил, что бойцов батальона «Азов» следует судить в ДНР и ЛНР, где нет моратория на смертную казнь, поскольку именно там они «совершали свои преступления». Глава ДНР Денис Пушилин призвал к международному трибуналу над украинскими бойцами.

26 мая Верховный суд России рассмотрит дело о признании полка «Азов» террористическим формированием.

РБК разбирался, в каких случаях можно говорить о военных преступлениях, под юрисдикцию каких судов они подпадают и какие права должны быть гарантированы обвиняемым.

Само по себе участие в военном конфликте военнослужащих не является преступлением — комбатанты, то есть лица, непосредственно участвующие в военных действиях, имеют право применять оружие для военных задач, пояснил РБК президент Российской ассоциации международного права Анатолий Капустин. Военные несут ответственность только за совершение преступлений, не вызванных военной необходимостью. Причем это относится не только к военнослужащим, но также к ополчению и добровольческим отрядам, которые открыто носят оружие и имеют отличительные знаки.

Военные преступления подразумевают серьезные нарушения Женевских конвенций, устанавливающих международно-правовые стандарты ведения войны. Среди таких нарушений следующие:

• пытки и бесчеловечное обращение;
• преднамеренное причинение тяжелых страданий или нанесение ущерба здоровью;
• произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение без военной необходимости;
• превращение гражданского населения в объект нападения;
• нападение на прекратившего принимать участие в военных действиях.

В случае если истребление гражданского населения, обращение в рабство, депортация, пытки, изнасилование, принудительная беременность, преследование по национальным и иным мотивам совершаются как часть широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население, то эти действия считаются преступлениями против человечности.

Судебному преследованию также подлежит геноцид — запрещенные деяния, совершаемые с намерением уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу.

В отношении военных преступлений и преступлений против человечности действует принцип универсальной юрисдикции, который дает государствам возможность судить преступников вне зависимости от места совершения нарушения. Этот принцип позволяет не допустить безнаказанности и не дать совершившим преступление возможность найти безопасное убежище в третьих странах.

Согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными военные суды держащей в плену страны не должны приговаривать военнопленных ни к каким другим наказаниям, кроме предусмотренных за такие же поступки для их граждан.

Конвенция устанавливает также ряд запретов во время судебного преследования. Так, военнопленный не может быть осужден:

• за поступок, который не является наказуемым в национальном или международном праве;
• порядком, отличающемся от того, который установлен для военнослужащих держащей в плену державы;
• без возможности защищаться и без предоставления квалифицированного защитника.

Обвиняемый загодя должен получить изложенный на понятном для него языке обвинительный акт. Его адвокату, в свою очередь, должны предоставить не менее двух недель до первого заседания для подготовки к защите и возможность совещаться со свидетелями, включая других военнопленных. После оглашения приговора военнопленный имеет право подавать жалобы, а также просить о пересмотре дела.

«Любой российский или украинский трибунал должен быть независимым и беспристрастным, а судебные процессы должны быть справедливыми в соответствии с международным правом, гарантирующим право считаться невиновным до тех пор, пока вина не будет доказана; давать обвиняемому достаточное время и возможности для подготовки защиты; давать право свободно общаться с адвокатом по выбору обвиняемого; позволять обжаловать окончательное решение и любое важное решение», — сказал РБК Уго Релва, юридический советник программы «Право и политика» Amnesty International.

Он подчеркнул, что Amnesty International считает необходимым, чтобы судебные процессы по делам о преступлениях проходили в гражданских судах, а не в судах военной юрисдикции. Должны быть собраны убедительные доказательства совершения военных преступлений, добавил Релва.

Обеспокоенность по поводу возможной судьбы украинских военнослужащих возникла после заявлений российских официальных лиц о том, что это «террористы», а не комбатанты, утверждает the Guardian.

Amnesty International призвала Россию уважать права пленных, заявив, что они были «дегуманизированы российскими СМИ».

Хотя ДНР и ЛНР не являются участниками Женевских конвенций, однако могут исполнять их на добровольной основе — конвенция не запрещает это делать, пояснил РБК Анатолий Капустин. Неучастие в Женевской конвенции не лишает государства его суверенных прав, считает он, у территорий есть функционирующая судебная система, поэтому проведение судов «никто не может запретить» — главное, чтобы процессы соответствовали стандартам правосудия. «Страны могут не признавать решения, вынесенные республиками в отношениях тех или иных людей, однако исполнять наказание осужденные будут на этой территории», — отметил он.

Положения Женевских конвенций признаны всем международным сообществом и являются обязательными для исполнения любой страной мира, даже если какое-либо вновь образованное государство их не ратифицировало, сказал РБК профессор кафедры международного права юридического факультета МГУ Петр Кремнев. Даже если не признавать ЛНР и ДНР, эти конвенции были ратифицированы Украиной и их действие распространяется на всю ее территорию, подчеркивает он.

«Обязанностью мирового сообщества является привлечение к ответственности за военные преступления независимо от места их совершения и гражданства виновных. Поэтому ЛНР и ДНР не только правомочны, но и обязаны привлекать к ответственности лиц, совершивших военные преступления», — полагает Кремнев.

Ключевым вопросом в контексте сдачи в плен военных с «Азовстали», по его словам, будет являться их статус. Личный состав ВСУ и иных вооруженных формирований, включенных в состав вооруженных сил, является правомерными комбатантами — они могут иметь статус военнопленных, сказал юрист.

«Вопрос возникает с правовым статусом национальных батальонов — если они входят в структуру МВД, сотрудники которых по законодательству Украины не причислены к вооруженным силам, то тогда они будут незаконными комбатантами или лицами из вооруженных формирований, которые не могут участвовать в вооруженном конфликте. Здесь нужно выяснить, относятся ли они к правомерным комбатантам», — отметил Петр Кремнев.

Если нацбатальоны будут признаны такими незаконными комбатантами, то их действия подпадают под уголовную ответственность, и тогда защита международного права на них не распространяется, считает Кремнев.

Суды над военнопленными могут проводиться и в России, считает Капустин. Он отметил, что в российском законодательстве действует пассивный персональный принцип уголовной юрисдикции, по которому государство имеет право преследовать иностранцев за преступления против своих граждан, совершенные за рубежом.

«Традиционно большую сложность в отношении любых международных преступлений представляет собой сбор доказательств <...> Если речь идет об активной фазе ведения боевых действий, то сбор доказательств будет серьезно осложнен», — говорила руководитель департамента международного права ВШЭ Вера Русинова в эфире «Международного обозрения».

Отвечая на вопрос, насколько в нынешних обстоятельствах могут быть непредвзятые суды, юрист подчеркнула, это зависит от профессионализма судей. По ее словам, ситуации не уникальные, а у терминов есть конкретные юридические наполнения. Однако правоприменители — люди и отрицать факт довлеющих обстоятельств тяжело, заключила Русинова.

Национальные суды играют преимущественную роль в судебном преследовании за военные преступления. В то же время устав ООН предусматривает право Совета Безопасности этой организации учреждать международные трибуналы для рассмотрения уже совершенных преступлений. В 1998 году в Риме был принят Статут Международного уголовного суда (МУС). МУС призван действовать в том случае, если невозможно эффективное национальное правосудие. МУС является первым постоянным международным уголовным судом, он наделен мандатом судить физических лиц.

МУС в Гааге уже начал расследовать военные преступления и преступления против человечности, совершенные на Украине с 21 ноября 2013 года до настоящего момента.

Украина и Россия подписали Римский статут в 2000 году, но не ратифицировали этот документ. В ноябре 2016 года президент России Владимир Путин подписал распоряжение, согласно которому страна не станет участником МУС. Поручение опубликовали вскоре после того, как главный прокурор МУС Фату Бенсуда в отчете назвала факт вхождения Крыма в состав России «равнозначным международному вооруженному конфликту» между Украиной и Россией.

В случае принятия решения о судебном преследовании украинских военнослужащих речь будет идти о национальном судебном преследовании, считает Анатолий Капустин. «Создавать суды — достаточно хлопотная процедура, и это вызовет вопросы — зачем создавать новый суд, когда есть уже действующий. Кроме того, у этого тоже есть сложности — туда не могут обращаться не полностью признанные государства», — пояснил юрист.

Что касается возможности создания «международного трибунала» для расследования военных преступлений, в который войдут представители России и ДНР/ЛНР, то с точки зрения международного права такое образование международным трибуналом считаться не может, поскольку таковые образуются на основании международного договора (как МУС) или решения уполномоченного международного органа (как трибуналы по Югославии, Руанде), пояснила РБК доцент департамента международного права ВШЭ Мария Филатова.

В последние десятилетия действовали два международных трибунала. Первый — по бывшей Югославии (МТБЮ), он работал с 1993 по 2017 год, заседания проходили в Гааге. Создан он был единогласным решением Совета Безопасности ООН, «за» голосовала и Россия, впоследствии критиковавшая трибунал за предвзятое отношение к сербским обвиняемым. Целью создания трибунала было восстановление справедливости в отношении жертв военных преступлений, преступлений против человечности и геноцида, совершенных во время войн в Югославии с 1991 года.

Членами трибунала были 27 судей. Обвинения в итоге были предъявлены 161 подсудимому, по 111 делам судебный процесс прошел полностью, 21 человек был оправдан, 90 были осуждены. Среди обвиняемых были как рядовые солдаты, так и главы государств, в том числе президент Сербии Слободан Милошевич, президент Республики Сербская Краина Милан Бабич, премьер Косово Рамуш Харадинай и другие.

Второй международный трибунал, по Руанде, также был создан решением СБ ООН для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного права, совершенные в Руанде, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные в соседних государствах с 1 января по 31 декабря 1994 года.

Суд заседал в Танзании, в его составе работали 20 судей. Всего обвинения были предъявлены 93 людям, осужден 61 человек, оправданы 14, дела остальных до суда не дошли. Этот трибунал стал первым, который вынес приговор по делам о геноциде. В частности, по обвинению в геноциде был осужден премьер-министр Руанды Жан Камбанда.