Нарышкин заявил, что обсуждал с главой ЦРУ, что «делать с Украиной»
Директор Службы внешней разведки (СВР) России Сергей Нарышкин и глава ЦРУ Уильям Бернс в конце июня обсудили Украину по телефону. Об этом сам Нарышкин сообщил ТАСС.
«Предлогом для телефонного разговора, как я это оцениваю, со стороны американского коллеги были события 24 июня. Понятно, как я ответил на этот вопрос о том, что произошло», — сказал он. По словам Нарышкина, в итоге «основная часть беседы была сосредоточена на обсуждении темы и событий вокруг Украины». Она длилась около часа.
24 июня основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин объявил о «марше справедливости». Незадолго до этого он обвинил военное руководство России в ударе по позициям ЧВК и в гибели нескольких бойцов. Минобороны эти данные опровергло и назвало провокацией. Позднее ЧВК заявила о взятии штаба Южного военного округа в Ростове-на-Дону, часть ее бойцов выдвинулись в сторону Москвы. Вечером 24 июня после переговоров с президентом Белоруссии Александром Лукашенко Пригожин заявил, что разворачивает колонны, а его бойцы возвращаются в полевые лагеря. Самому основателю ЧВК разрешили выехать в Белоруссию.
«Думали, рассуждали, а что же делать с Украиной», — резюмировал директор СВР.
До этого WSJ со ссылкой на источники сообщала, что Бернс звонил Нарышкину, чтобы заверить, что США не причастны к мятежу. Глава ЦРУ назвал события внутренним делом России, рассказали собеседники издания.
Нарышкин также допустил возможность личной встречи с Бернсом. «О встрече [в ходе телефонного разговора в конце июня] не договаривались, но такая возможность существует: и бесед по телефону, и возможность личной встречи сохраняется», — сказал он.
Главы СВР и ЦРУ уже встречались лично в Стамбуле в прошлом ноябре по вопросу возможного применения ядерного оружия.
Нарышкин тогда назвал встречу содержательной, поскольку они с Бернсом успели много «сказать друг другу, прояснить позиции», и не исключил возможность повторного разговора. При этом глава ЦРУ назвал поведение директора СВР на встрече дерзким. «Со стороны господина Нарышкина также было очень вызывающее отношение. Чувство дерзости и высокомерия», — говорил он.
