Как Россия встраивается в новый ландшафт международной экономики
На фоне западных санкций стране удается сохранять относительно стабильные показатели в сфере мировой торговли. Это результат грамотной внешнеэкономической госполитики и активной позиции бизнеса, считают эксперты
За два с половиной года санкционного ралли со стороны западных стран России пришлось кардинально пересматривать и перестраивать структуру внешнеэкономической деятельности (ВЭД). Тема перехода к многополярной модели мировой экономики станет ключевой для ряда сессий в рамках Петербургского международного экономического форума, который проходит с 5 по 8 июня.
Международный товарооборот РФ в прошлом году, по данным Федеральной таможенной службы (ФТС), превысил $710 млрд. «Да, относительно досанкционного 2021 года в товарообороте есть просадка примерно на 10%. Однако нужно учитывать эффект высокой базы, поскольку это был первый год восстановления мировой экономики после пандемии COVID-19», — поясняет доцент базовой кафедры управления инновационной и промышленной политикой РЭУ им. Г.В. Плеханова Максим Максимов. При этом относительно допандемийного 2019-го внешний товарооборот РФ, по его словам, вырос примерно на 4%.
Главным актуальным вектором в сфере ВЭД для России, по словам председателя правления Совета по развитию внешней торговли и международных экономических отношений Максима Черешнева, стала переориентация модели работы российских экспортеров и импортеров на дружественные страны.
По итогам 2023 года основным торговым партнером нашей страны с многократным отрывом стал Китай с товарооборотом $240 млрд, ссылается на данные ФТС заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН Дмитрий Кувалин. На втором месте — Индия, товарооборот с которой всего за год вырос почти в два раза и составил $65 млрд, продолжает эксперт. Далее следуют Турция, Белоруссия и Казахстан с показателями $56 млрд, $55 млрд и $26 млрд соответственно.
В значительной степени приросли объемы двусторонней торговли России с Бразилией и Узбекистаном, отмечает замдиректора ИНП. В частности, с Бразилией, по данным Минэкономразвития РФ, как в 2022 году, так и в 2023-м он составил $8,4 млрд, что является историческим рекордом. По данным Агентства статистики Узбекистана, в прошлом году эта страна поставила в РФ товаров на $3,3 млрд, закупила — на $6,5 млрд, в сумме товарооборот вырос на 30% по сравнению с показателем 2022-го. В планах руководства двух стран увеличить его в ближайшие годы вдвое.
Данные международной базы торговой статистики ITC Trademap говорят о том, что основными потребителями российских товаров в 2023 году стали Китай (37%), Индия (14%), Турция (13%), Бразилия (3%). В числе ключевых поставщиков товаров в Россию в 2023 году: Китай (57%), Турция (6%), Германия (5%), Италия и Республика Корея (по 3%). Генеральный директор аналитического Агентства трансформации и развития экономики (АТРЭ) Владислав Онищенко уточняет, что доли указаны по отношению к общему объему торговли только с теми странами, информация по которым есть в базе.
В разрезе макрорегионов ключевыми партнерами России выступают страны Азии, говорит Владислав Онищенко, также ссылаясь на данные ФТС: «Если в 2022 году доли стран Азии в экспорте и импорте России составляли 49 и 57%, то в 2023-м — 72 и 66%. По итогам января—марта 2024 года эти показатели достигли уровней 75 и 67% соответственно». Также, по его словам, во внешней торговле России растет роль стран Африки, доля которых в структуре российского экспорта по итогам прошлого года выросла до 5% с 2% в 2022-м. Импорт при этом пока сохраняется на уровне 1%. Среди африканских стран ключевыми торговыми партнерами стали Египет, Алжир, Марокко, Тунис, Ливия. По словам Максима Черешнева, «во внешнеэкономическом тренде» для России сейчас также Объединенные Арабские Эмираты, Малайзия, Индонезия, Вьетнам.
Германия, имевшая в 2021 году второй по величине внешнеторговый оборот с нашей страной (почти $57 млрд) после Китая (более $140 млрд), по итогам прошлого года оказалась на седьмом месте с результатом $12,2 млрд, отмечает Максим Максимов, ссылаясь на данные официальной таможенной статистики, а Нидерланды, которые занимали в 2021 году третье место ($46,4 млрд), в 2023 году замкнули первую десятку с итоговым оборотом $9,9 млрд.
Дмитрий Кувалин замечает, что это все равно достаточно большие объемы торговли. Заметными, по его словам, остаются показатели товарооборота РФ с Южной Кореей — $15 млрд, Японией — $10 млрд. Официальные цифры, по мнению эксперта, не всегда релевантно отражают истинное положение вещей: «На самом деле многие компании из западных стран не хотят терять российский рынок и продолжают торговать с РФ, обходя санкции через третьи-четвертые страны». Он полагает, что реальная доля многих западных стран в российской ВЭД заметно выше показателей госстатистики.
Как перемены в ВЭД влияют на российскую экономику
Порожденное санкциями изменение структуры внешнеторговых потоков создало и до сих пор создает немало проблем для российской экономики, признает Дмитрий Кувалин. В частности, в рамках опроса, проведенного ИНП РАН в конце 2023 года, 60% респондентов отметили сохранение трудностей с получением необходимого импортного сырья и комплектующих. «Это примерно на 10 процентных пунктов ниже, чем в 2022 году, но все равно очень много», — комментирует замруководителя института. Еще 24% опрошенных предприятий указали на вызванные санкциями затруднения с экспортом их продукции, 21% респондентов отметили сложности с импортом нужных технологий.
Ограничение импорта высокотехнологичной продукции из западных стран, по словам Дмитрия Кувалина, остается болевой точкой российской экономики. «Сейчас мы замещаем такую продукцию в основном китайскими аналогами, иногда подходящие решения находятся в Индии, Вьетнаме, Малайзии. Нередко это ведет к определенной потере качества, но все же позволяет не останавливать ключевые производственные процессы», — комментирует эксперт.
Тем не менее российская экономика, бизнес постепенно адаптируются к условиям новой реальности. В качестве примера Максим Черешнев называет обилие китайских автомобилей на российских дорогах, которые пришли на смену ушедшим европейским, японским и американским маркам: «Аналогичная ситуация будет складываться и в других отраслях: западная продукция будет замещаться товарами из дружественных стран, а также отечественного производства». Эксперт ожидает усиления процесса локализации производственных мощностей лояльных к России компаний на территории нашей страны.
По данным опросов ИНП РАН, в конце 2023 года 35% российских предприятий продолжали активный поиск новых зарубежных контрагентов. С некоторыми странами, например с Китаем, Белоруссией и Ираном, рост взаимного товарооборота уже сейчас отражает не только логистические изменения, но и расширение двусторонней производственной кооперации, поясняет Дмитрий Кувалин: «Иными словами, у нас стало больше совместных производств».
При этом в случае с экспортом сырья и энергоресурсов России не пришлось искать сложных решений, продолжает эксперт: «Например, поставки российского дизтоплива в Бразилию в 2023 году оказались почти в 60 раз выше, чем в 2022-м, достигнув 6,1 млн т. Также в прошлом году быстро росли российские поставки угля и удобрений в Индию и Китай; нефтепродуктов и лесоматериалов — в Северную Африку; газа, металлургической и аграрной продукции — в Турцию».
На фоне переориентации на восток и юг резко возросла необходимость расширения пропускной способности транспортно-логистической инфраструктуры для экспорта и импорта, говорят эксперты. Часть соответствующих проектов — хабов, терминалов, сухих портов, погранично-пропускных пунктов — уже реализуется, в частности, на Дальнем Востоке, говорит Владислав Онищенко. Первоочередные задачи — реализация проекта международного транспортного коридора «Север — Юг», который является основным маршрутом для перевозки грузов из Индии, Юго-Восточной Азии, Африки и стран Ближнего Востока в Европу и обратно, минуя Суэцкий канал, а также повышение конкурентоспособности транспортно-логистических коридоров в азово-черноморском и восточном направлениях.
Соответствующие решения требуют существенных затрат и, что важно, не полностью зависят от российской стороны, замечает Максим Максимов: «Текущие транзитные возможности, например Азербайджана, Казахстана или Ирана, крайне недостаточны для решения задач перестройки логистики российской внешней торговли». В то же время Владислав Онищенко говорит о росте интереса зарубежных партнеров к участию в реализации проекта МТК «Север — Юг». Об этом в последние месяцы, по его словам, заявляли официальные представители таких стран, как Оман, Афганистан, Катар, Иран.
Какие перспективы существуют для ВЭД
Внешнее давление и санкции создали дополнительные стимулы для развития интеграционных процессов. «В частности, в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) расширялись расчеты в национальных валютах — по итогам 2023 года их доля составила около 90%», — ссылается на экспертные оценки Владислав Онищенко. Также в нацвалютах, по его словам, велась подавляющая часть расчетов в торговле с Китаем и Индией — около 95%. По мнению экспертов, тренд дедолларизации в будущем в мировой торговле будет только усиливаться.
В целом опрошенные редакцией «РБК Отрасли» эксперты положительно характеризуют интеграционные процессы и их продолжение в рамках международных форматов — БРИКС, ШОС и ЕАЭС. Они также отмечают важную роль государства в части развития международного сотрудничества, создания соответствующей инфраструктуры — транспортно-логистической, платежной, инвестиционной, а также поддержки и стимулирования экспортеров и импортеров. По словам Владислава Онищенко, России необходимо предпринять все меры для освоения нереализованного экспортного потенциала (НЭП), который сформировался на рынках зарубежных государств. Так, например, по данным ITC, на рынке Китая НЭП России оценивается в $18 млрд, Турции — $5,4 млрд, Индии — $5,1 млрд, Бангладеш — $3,2 млрд. «В основном это следующие виды товаров: металлы, удобрения и химическая продукция, изделия из пластика и резины, рыбная продукция — для Китая, растительные масла — для Индии, пшеница — для Бангладеш», — комментирует гендиректор АТРЭ.
Актуальной темой на фоне санкций стал поиск возможностей по привлечению инвестиций из дружественных стран, говорит Владислав Онищенко. Одна из таких возможностей, по мнению эксперта, связана с инициативой по созданию Международных территорий опережающего развития (МТОР). «Цель — создание новых производств продукции высоких переделов, привлечение капиталовложений зарубежных инвесторов. Это может способствовать как изменению структуры экономики тех регионов, где они будут расположены, так и страны в целом — в сторону усложнения и расширения производств с высокой добавленной стоимостью», — комментирует эксперт.
Ранее РБК сообщал, что российские власти в лице Минфина РФ рассматривают упрощение порядка регистрации юридического лица для инвесторов из других стран, в том числе недружественных.
