Голунов рассказал об интересе полицейских к ноутбуку и «сходке в Риге»
Спецкор издания Meduza Иван Голунов выступил с показаниями в Мосгорсуде, который рассматривает уголовное дело бывших оперативников УВД по ЗАО, задержавших журналиста в июне 2019 года, передает корреспондент РБК. Голунов рассказал, что полицейские интересовались его визитами в Ригу, старались изъять все его носители информации (в том числе компьютер и флешки), применяли к нему насилие. Он также сообщил, что сотрудники УВД были явно знакомы с понятыми и настойчиво предлагали ему выпить воды перед анализом на наркотическое опьянение.
Обвиняемыми по делу проходят бывший начальник отдела наркоконтроля УВД по ЗАО Игорь Ляховец, оперуполномоченные Акбар Сергалиев, Денис Коновалов и Максим Уметбаев, младший оперуполномоченный Роман Феофанов. Им вменяются превышение должностных полномочий (ст. 286 УК), фальсификация доказательств (ст. 303 УК) и незаконный оборот наркотиков (ст. 228 УК).
«Что у вас за сходка была в Риге?»
6 июня 2019 года Голунов вышел из коворкинга на Петровском бульваре, где работал вместе с коллегами по Meduza, и отправился на встречу с журналистом Ильей Васюниным в ближайшую «Шоколадницу» возле метро «Цветной бульвар»: «Я шел дворами мимо зданий Высшей школы экономики. В какой-то момент сзади я услышал крик «стоять!» и увидел, что на меня бегут Денис Коновалов и Роман Феофанов, одетые в гражданскую одежду. Коновалов заломил мне руку за спину. Я подумал, что это какое-то ограбление, стал спрашивать их: «Кто вы такие?» Они прокричали: «Уголовный розыск, вы задержаны». Я спросил: «Почему?» Они ответили: «Не догадываешься?»
На журналиста надели наручники, вытащили из его кармана мобильный телефон. Голунов отказался называть код его разблокировки: «Я не понимаю, кто вы такие». Только после этого полицейские показали ему удостоверения, рассказал он.
«Меня запихнули в автомобиль, вглубь заднего сиденья. Коновалов положил руку на мой подголовник, стал вести со мной «доверительную беседу». Спрашивал, что я делал в Риге, что у нас там за сходка была. Я был удивлен этим вопросом. Я сказал, что хотел бы сообщить своим близким и адвокату о своем задержании. Мне ответили, что не положено», — рассказывал Голунов.
В дальнейшем Голунов постоянно требовал вызова адвоката и звонка родным. «На это мне отвечали что-то в духе «насмотрелся американских фильмов», — рассказал журналист. Полицейские также утверждали, что мероприятия, которые с ним проводятся (личный досмотр, дактилоскопия, медосвидетельствование, осмотр места жительства), не предполагают присутствия адвоката. В какой-то момент после очередного требования вызвать защитника оперативник Максим Уметбаев дважды ударил Голунова в висок, рассказал журналист.
Знакомый понятой и забытый компьютер
По пути в УВД по ЗАО полицейские заехали за молодым человеком по имени Сергей Кузнецов, который позднее оказался одним из понятых при досмотре Голунова. Журналиста доставили в кабинет номер 125. «Мне предлагали выпить воды. Я отвечал, что готов пить воду только в присутствии адвоката», — рассказал журналист. Периодически в кабинет заходил начальник оперативников Игорь Ляховец. Голунов пересказал его беседу при встрече с понятым: «Привет, Серега. Ты болеешь, что ли?» Я удивился. Вы что, знакомы? — спросил я. Ляховец сказал: «Нет, просто я увидел, что человек в маске, решил поинтересоваться». — И имя его знаете. «Да, я увидел в документах», — заявил Ляховец».
Рюкзак Голунова находился рядом с ним, и журналист старался его контролировать, «но мог что-то упустить», сказал он. Во время досмотра в нем оказались наркотические вещества: «Сергалиев открыл его, и сразу в большом отделении поверх моих вещей я увидел пакетик с какими-то желто-зелеными шариками. Я сказал, что это не мое и у меня такого не было».
«Был еще один странный момент. Когда открыли рюкзак, Денис Коновалов спросил: «А где компьютер»? Я спросил, почему у меня должен быть компьютер?» — добавил Голунов. Ранее, собираясь на встречу с коллегой, он решил оставить устройство в коворкинге.
«Из трех лестничных пролетов помню только один»
Затем Голунова повели на дактилоскопию. Провести ее не удалось; эксперт упрекнула оперативников, что они «плохо подготовили» подозреваемого, и отметила, что «подушечки пальцев должны быть мягкие» — что исключено, когда руки плотно закованы в наручники.
Журналиста отвели обратно в кабинет 125, где Ляховец дружелюбно интересовался у Голунова: «Что ты так возмущаешься?» И предложил позвонить кому-то из близких. «Я назвал телефон своего соседа, и секунд через 10 [отношение оперативника] поменялось», — рассказал Голунов; полицейского разозлило, что задержанный намерен «предупредить сообщника», и он стал нецензурно оскорблять Голунова.
«Мы выходили через общий холл УВД по ЗАО. Я увидел много людей и стал привлекать их внимание, кричать, что мне не дают позвонить родственникам или адвокату, избивают, я диктовал телефон мамы, просил ей сообщить. Все настороженно реагировали. Я хотел привлечь внимание сотрудников дежурной части, хватался за ручки дверей. Сергалиев и Феофанов пытались разжать мне пальцы и тянули к выходу. Дежурный даже привстал, стал смотреть, что происходит, но меня уже вытащили из здания в машину, и мы поехали в кабинет медосвидетельствования. Перед кабинетом была девушка, она разговаривала с медработником. Я понял из контекста, что она юрист, и стал ее просить позвонить маме. Она даже начала записывать телефон, но Феофанов сказал ей: «Все в порядке, не берите в голову», — и она ушла».
После всех манипуляций в кабинете медосвидетельствования Голунова попросили подписать документы. «Я везде писал, что меня незаконно задержали и я требую адвоката. Врач сказал мне: «Не нужно этого писать, от вас требуется только подпись». Я ответил, что у меня такая подпись. Я просил врача вызвать наряд, чтобы засвидетельствовать эти факты. Но Феофанов показал доктору удостоверение, и тот сказал: «Ну что, мне вызывать полицию на полицию?»
Я настаивал, что отсюда не уйду, пока не приедет полиция. Схватился за лавочку, на которой сидел; там я чувствовал себя в безопасности, потому что находился в зоне видимости камеры. Меня стали отрывать от лавочки, применять болевые приемы, давить на костяшки пальцев. Я разжал руки, меня потащили к выходу. Феофанов зажал мне шею рукой. Я пытался зацепиться за какие-то предметы мебели, они это все быстро пресекали. Дотащили меня до лестницы. Я упал на лестницу, Сергалиев взял меня за ноги, Феофанов — за плечи, и они потащили меня вниз. Спиной я ударялся о ступеньки, в какой-то момент ударился левой частью головы», — рассказал журналист.
«Я хватался за перила, ограждения лестницы, меня снова отрывали; у меня порвался ремешок на часах, и они остались там. Возможно, в какой-то момент я потерял сознание, потому что из трех лестничных пролетов я помню только один. А следующее, что помню, — как лежу на улице спиной на асфальте, и Феофанов поставил мне ногу на грудь. Потом он изменил положение, поставил колено и оперся на него всем своим весом, это было очень больно. Меня за ноги, за руки закинули на заднее сиденье автомобиля», — вспоминал Голунов.
«Цветами в горшках никто не заинтересовался»
Задержанного отвезли к нему домой: «Я надеялся, что по пути мы встретим кого-то из моих знакомых и они меня заметят, но этого не произошло. Из-за тугих наручников у меня начала затекать рука, на что мне ответили, что я плохо себя веду». Вторая группа полицейских с понятыми опаздывала. «Мы сидели в машине и ждали; я стал снова кричать прохожим: «Позвоните маме!» Называть ее телефон. Полицейские просили их не обращать внимания», — рассказал он.
«Моим ключом открыли домофон. Я подумал, что на выходе из лифта сотрудники могут не сразу сориентироваться, налево нам нужно или направо, поэтому я дернулся [в неверную сторону] налево, чтобы позвонить в дверь соседей. Но меня одернули, — сообщил спецкор. — Надо позвать соседей, пусть будут понятые, сказал я. Мне ответили: «У нас уже есть».
Оперативник Максим Уметбаев достал ключи, которые нашел в рюкзаке Голунова, и очень быстро, с первой или второй попытки, нашел на связке из 12–15 ключей нужный, отметил Голунов. В квартире лаяла собака, которую, по словам журналиста, потребовали успокоить: «А то мы сейчас с ней разберемся».
«В какой-то момент Коновалов прошел за шкаф, и мы не видели, что там происходит. Рядом со мной стоял Уметбаев и вел видеосъемку. Я стал под запись громко говорить: «Денис, куда вы пошли, вас не видно, что вы там делаете?» Он вышел из-за шкафа, сделав вид, что ничего не произошло. Вскоре Акбар сказал: «В комнате, наверное, все». Коновалов подошел к нам и спросил: «А вы смотрели на шкафу? Давайте посмотрим». На шкафу нашли еще несколько пакетиков с веществами, которые впоследствии оказались наркотиками, и электронные весы. Весь остальной обыск прошел быстро, на кухню, прихожую и ванную потратили минут десять. Цветами в горшках на кухне вообще никто не заинтересовался. В конце Сергалиеву кто-то позвонил, и он сказал, что нужно изъять все флешки», — отметил Голунов.
«Коновалов по пути в УВД вел со мной беседы, что мне надо во всем сознаться, сотрудничать и не портить себе жизнь», — рассказал журналист. Около трех часов ночи Голунова отвели к следователю Игорю Лопатину, который допросил его и в конце концов по его просьбе позвонил подруге Голунова, журналистке Светлане Рейтер. Еще через пару часов в управление приехал адвокат Дмитрий Джулай.
«Я рассказал следователю, что меня били, ко мне применялось насилие. После допроса меня отвели в наркоконтроль и сказали: «Что ты несешь, кто тебя бил? Мы тут все вольной борьбой занимаемся, если б тебя били, то ты бы уже не жил», — привел он слова своих собеседников.
В течение следующего дня Голунову, который жаловался на плохое самочувствие и головокружение, дважды вызывали скорую помощь. 8 июня Никулинский суд избрал ему меру пресечения в виде домашнего ареста.
Дело Голунова
Преследование Голунова было окончено через шесть дней после его задержания. О прекращении дела объявил министр внутренних дел Владимир Колокольцев. Он также заявил, что будет просить президента об отставке двоих генералов — начальника УВД по ЗАО Андрея Пучкова и начальника управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД по Москве Юрия Девяткина. Полицейские, непосредственно причастные к задержанию Голунова, вскоре были также отстранены от должностей.
Гособвинение считает мотивом оперативников, которые сфальсифицировали документы о причастности Голунова к наркоторговле, стремление обеспечить себе карьерный рост. Сам журналист сначала связывал свое дело с расследованием о связи с похоронным бизнесом руководителя УФСБ по Москве Алексея Дорофеева и его помощника Марата Медоева, но позднее заявил, что готовить его задержание начали раньше, чем люди из похоронного бизнеса узнали об интересе к ним журналиста.
Попробуйте новую функцию «ГигаЧат» — общаться голосом
Какое вино подать к ужину, если не знаешь предпочтения гостей
Как приготовить говядину в вине по-бургундски
Чем занять детей, пока взрослые общаются за столом
Как легко завести разговор в компании, где все только что познакомились
О чём надо позаботиться, если собираешься позвать много гостей
Из каких сыров и ветчин собрать тарелку закусок к вину
Что делать, если пролил красное вино на белую скатерть
Какие есть правила классической сервировки стола
Какие игры можно предложить для взрослой компании дома
Как легко запомнить имена людей, которых тебе представили
