В РСМД оценили перспективы восстановления отношений России и Грузии

Грузинская пограничная полиция передает еду через забор из колючей проволоки местной жительнице, которая проживает на территории контролируемой Южной Осетией в селе Хурвалети (Фото: Daro Sulakauri / Getty Images)

Россия была бы готова возобновить политический диалог с Грузией, однако Тбилиси, несмотря на охлаждение отношений Грузии с Западом, к этому не готов. К такому выводы пришли создатели аналитической записки Российского совета по международным делам (РСМД; есть в распоряжении РБК).

«Грузинские политики во многом стали заложниками своей инструментальной риторики в отношении России, которая не позволяет им пойти на нормализацию отношений, чтобы это не выглядело признанием поражения и «предательством», — утверждает автор документа, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей Маркедонов. — Однако у представителей команды Бидзины Иванишвили (основатель и почетный председатель партии «Грузинская мечта», которая правит в Грузии с 2012 года. — РБК) хотя бы наличествует понимание, что ситуацию надо улучшать».

Эксперт отмечает, что за последние годы Москва сделала ряд шагов навстречу Тбилиси: в 2023 году она возобновила с Грузией прямое авиасообщение и отменила для ее граждан визы, а также отказалась от рекомендаций россиянам не посещать эту страну. «На Россию объективно работает и разочарование грузинских граждан и политиков в эффективности натовских гарантий и темпов евроинтеграции. Будучи лучше готовой в плане сближения национальных стандартов со стандартами ЕС по сравнению с Украиной и Молдавией, Грузия пропускает их в очереди на интеграцию, — говорится в записке. — Однако быстрых перемен на пути к нормализации российско-грузинских отношений ожидать пока что не приходится».

Почему Грузия остановила работу в ПАСЕ и что это значит для ассамблеи

Политика

В октябре 2024 года, сразу после парламентских выборов в республике, на которых в очередной раз победила «Грузинская мечта», представляющий ее премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе заявил журналистам, что республика не планирует восстанавливать дипломатические отношения с Россией. «Никаких планов на этот счет нет, потому что 10% территории (имеются в виду Абхазия и Южная Осетия. — РБК) оккупированы Российской Федерацией», — сказал он. Эту мысль Кобахидзе повторил в интервью Euronews в феврале 2025 года. «У нас нет дипломатических отношений и нет возможности для их восстановления из-за оккупации двух наших исторических регионов, из-за признания так называемой независимости Абхазии и Цхинвальского региона, — заявил он. — Но мы придерживаемся прагматичного подхода, это ключевое содержание нашей политики в отношении России».

Маркедонов обращает внимание, что, несмотря на разрыв отношений, сворачивать экономические отношения с Москвой Тбилиси не стал и это «заставило грузинский истеблишмент занять особую позицию» по отношению к российской военной операции на Украине. Грузия, в частности, отказалась присоединиться к санкциям против России. Для такого решения, пишет эксперт, были предпосылки — «влияние российского бизнеса, денежные переводы гражданам Грузии из России, фактор тури­стов и релокантов».

Во что упирается нормализация отношений с Россией и необратим ли разрыв с Западом

Отказ вводить санкции охладил отношения Грузии с ее западными партнерами, а стремительно ухудшаться они стали после того, как в мае 2024 года грузинский парламент принял закон об иноагентах (официальное название — «О прозрачности иностранного влияния»). Прошедшие в республике осенью парламентские выборы также вызвали вопросы у западных стран — Евросоюз и США их признали, но призвали расследовать факты фальсификаций, о которых заявили наблюдатели. Единственный орган, который призвал выборы не признавать, — это Европарламент, который считает грузинские власти нелегитимными.

На фоне обострения отношений с ЕС Кобахидзе объявил, что Тбилиси откладывает переговоры о вступлении в Союз до 2028 года, но от планов стать его членом к 2030-му не отказывается.

По оценке Маркедонова, до начала полномасштабных боевых действий на Украине прагматизация отношений Грузии с Россией была выгодна США и их союзникам. «Она позволяла новому грузинскому правительству — в отличие от времен Михаила Саакашвили — не втягиваться в региональные этнополитические конфликты, а США и НАТО — не обременять себя дополнительными обязательствами в отношении чрезмерно активного союзника», — считает эксперт. По его оценке, после выборов 2024 года Тбилиси столкнулся «с дефицитом не только внутренней, но и внешней легитимности».

«Казалось бы, наметившийся разрыв отноше­ний с Западом должен привести к радикаль­ным переменам на российском направлении. Но как показали послевыборные события, радикального поворота на Север не произошло», — пишет Маркедонов и отмечает, что разлад с Западом, который случался и раньше, не приводил к автоматическому улучшению отношений с Россией. Здесь все упирается в проблему Абхазии и Южной Осетии, которую Тбилиси воспринимает «не как следствие провалов и просчетов в процессе постсоветского национально-госу­дарственного строительства новой Грузии, а как результат «агрессивных действий» России».

Бывший игрок владикавказской «Алании» стал президентом Грузии

Политика

«Итогом стало стремление Тбилиси обусло­вить любые подвижки на российском направ­лении необходимостью отказа Москвы от признания и поддержки двух бывших автоно­мий Грузинской ССР», — объясняет Маркедонов. Но сделать это Россия не может по двум следующим причинам: во-первых, «власть в Грузии неустойчива и нет никаких гарантий, что «сделка» по Абхазии и Южной Осетии окончательно отвернет Тбили­си от НАТО и ЕС»; во вторых, сама по себе «сдел­ка» с Грузией в обход Сухума и Цхинвала соз­дает для  Москвы немало репутационных проблем не только в регионе Южного Кавказа, но и в северокавказских субъектах самой России. «При имеющихся в Грузии запросах на нормализацию и прагматизацию отноше­ний с северным соседом реальное улучшение упирается в пресловутые красные линии в виде статуса Абхазии и Южной Осетии», — резюмирует эксперт.

Ответственность за ухудшение отношений Грузии с Западом Маркедонов возлагает на последний — своими действиями, и в первую очередь нежеланием безоговорочно признать результаты последних выборов, тот «радикализирует позицию грузинской стороны». У Грузии появился свой взгляд на отношения с Западом — это стратегия «национал-атлантизма», аналогичная «особому пути» таких членов НАТО, как Венгрия, Польша, Словакия или Турция. «Все перечисленные выше страны, оставаясь чле­нами евроатлантического сообщества, пыта­ются сохранить определенную автономию и пространство для маневра в осуществлении свой внутри- и внешнеполитической деятель­ности, — поясняет Маркедонов. — Грузия стремится следовать этому же пути: не разрывая отношений с ЕС, США и НАТО, оградить себя от чрезмерной опеки коллективного Запада».

Получается, что нынешнее расхождение с Западом вполне обратимо. «Здесь многое зависит от Запада. Бу­дет ли он настаивать на полной лояльности Тбилиси или проявит готовность к принятию грузинской версии «национал-атлантизма»? Вопрос остается открытым», — подытоживает автор аналитической записки РСМД.