Эксперты «Валдая» назвали задачи России в отношениях с Африкой
Странам нужны технологии и долгосрочные проекты «без гешефтов»
Почему не случилось прорыва
За четыре года, прошедших с первого саммита Россия — Африка, российский бизнес и государственные структуры не смогли реализовать широкое взаимодействие с африканскими странами. К такому выводу пришли авторы доклада международного дискуссионного клуба «Валдай» «Россия и Африка: аудит отношений» (есть в распоряжении РБК), приуроченного ко второму саммиту Россия — Африка, который пройдет в Санкт-Петербурге 27–28 июля. «Импульс, данный к работе с Африкой на всех уровнях в 2019 году, не получил должного продолжения и практического воплощения, безусловно, и из-за внешних факторов, влияние которых сложно переоценить», — оговариваются авторы доклада.
Впервые о возвращении России в Африку речь зашла семь лет назад, после того как на Петербургском международном экономическом форуме прошел круглый стол «Россия — Африка: расширение границ». Отношения страны с континентом требовали перезагрузки, напоминают эксперты: прочные связи советских времен были значительно ослаблены, и в последние 15 лет интереса к работе с Африкой не было. В то же время на континенте есть запрос на диверсификацию «постколониальных и неоколониальных отношений», на «расширение палитры внешних игроков, среди которых России отводится особое место». Октябрьский саммит 2019 года в Сочи мог стать отправной точкой: африканцы ждали инвестиций во всех секторах экономики, но «большинство российских компаний до сих пор не освоили ликбез, как работать с Африкой: где точки входа, кто потенциальные партнеры, в чем на самом деле нуждаются африканские страны», констатируют эксперты.
Главным итогом саммита-2019 стала совместная декларация, где российский и африканские лидеры обозначили 47 пунктов сотрудничества. 20 из них касались торгово-экономической, образовательной и гуманитарной сфер. Но «если провести детальный аудит работы российского бизнеса в Африке за прошедшие четыре года, то мы увидим, что активны и сравнительно успешны в Африке по-прежнему те компании, которые работают там уже как минимум десять лет, но и они не стали локомотивами и драйверами для новой волны», продолжают эксперты.
Политическое взаимодействие активизировать также не удалось. Четыре года назад стороны условились, что ежегодно между саммитами они будут проводить политические консультации министра иностранных дел России и трех министров африканских государств (действующего, предыдущего и будущего председателей Африканского союза). Одна такая встреча прошла в 2020 году, и о продолжении консультаций в этом формате больше не сообщалось. «[С одной стороны, ] мы видим обнадеживающие подвижки, а с другой — трудности с выполнением обязательств, требующих регулярных систематических действий», — отмечают эксперты.
Показатели экономического сотрудничества подтверждают скромный результат первого саммита, хотя у них есть и объективная причина — пандемия коронавируса. Так, если в 2019 году товарооборот России и Африки составлял $13,9 млрд, то в 2021-м этот показатель достиг $14,7 млрд; число торговых представительств России осталось неизменным — четыре (в Марокко, Алжире, Египте и ЮАР). Увеличилось гуманитарное присутствие: количество российских центров науки и культуры достигло 11 (были открыты в Судане, Мали, Египте и Алжире), а число выделяемых Москвой стипендий на обучение выросло с 1,9 тыс. до 4,7 тыс. в этом году.
Какое сотрудничество возможно
Интерес к сотрудничеству с Москвой у африканских стран сохраняется, уверены авторы доклада. О том, с какими государствами континента работа наиболее перспектива, можно судить по тому, как они голосовали в ООН по семи резолюциям по украинскому вопросу. Так, 19 стран, среди которых Алжир, Буркина-Фасо, Бурунди, Гвинея, Зимбабве, Камерун, никогда не голосовали за резолюции, осуждающие Россию. Еще 11 государств были «за» от одного до трех раз, в том числе Ангола, Ботсвана, Габон. Больше всего африканских стран — 24 — проголосовали минимум за четыре резолюции, среди них — Либерия, Малави и Чад (проголосовали за все семь резолюций), а также Гана, Джибути, Египет, Замбия, Кения, Сомали, Сьерра-Леоне, Тунис. При выстраивании Россией взаимодействия с такими странами в наибольшей степени высока вероятность политических ограничителей, указывают эксперты, но напоминают, что итоги голосований в ГА ООН не стоит абсолютизировать. Например, президент Сербии Александр Вучич, чья страна тоже голосовала «за» по нескольким резолюциям, говорил, что это было сделано под давлением Запада, а на деле Белград открыт к диалогу с Москвой.
Основные проблемы Африки — недостаточные продовольственная и энергетическая безопасность, отсутствие развитой энергосистемы и энергетической логистики, инфраструктурный и технологический вакуум, постоянный прирост населения, который влечет за собой переизбыток рабочей силы при нехватке рабочих мест. Россия как опытный игрок на мировом энергетическом рынке могла бы строить энергосети и вести большие проекты в этой сфере. Эксперты отмечают заинтересованность правительств африканских стран в новых технологиях, в развитии IT и телекоммуникационной инфраструктуры, в наукоемких технологиях, локализации производства в ключевых для континента отраслях. Особого внимания, по экспертной оценке, заслуживают сферы здравоохранения, сельского хозяйства, геологоразведки. Но реализация программ во всех перечисленных областях возможна только при условии пересмотра логистических и транспортных коридоров, наращивания авиасообщения с африканскими странами, проработки максимально комфортных, безопасных маршрутов для движения товаров из России в Африку и обратно.
Среди наиболее масштабных и перспективных сфер авторы обозначили борьбу с терроризмом и последствиями стихийных бедствий; здравоохранение, в частности борьбу с эпидемиями; образование; развитие технологий в сфере продовольственной безопасности (в том числе через бесплатные поставки зерновых в особо нуждающиеся африканские страны независимо от решений по зерновой сделке).
Риски для сотрудничества:
- эскалация украинского кризиса, которая может вынужденно привести к перераспределению приоритетов и сместить ракурс внимания России с африканского направления;
- противодействие инициативам России на Африканском континенте со стороны западных оппонентов, включение всех уровней гибридной войны — от имиджево-репутационных воздействий до финансово-экономической конфронтации;
- обманутые ожидания африканских партнеров: они заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве, а представители российского бизнеса зачастую (за исключением крупнейших компаний) предпочитают быстрое получение прибыли, даже «гешефт».
Декларация, подписанная на первом саммите, задала рамки партнерства и работающий фильтр для совместных инициатив, говорит директор Центра изучения Африки НИУ ВШЭ Андрей Маслов; ее посыл сохранился и в целом продолжает работать. «В России растет число африканских студентов, постепенно появляется прямое авиасообщение, развиваются гуманитарные обмены, научное сотрудничество — точечные проекты действуют, — отмечает в беседе с РБК эксперт. — То, что многие сделки, которые были представлены как коммерческие, не были реализованы, это действительно так. Многие операторы, которые объявляли о сделках, в реальности подписывали меморандумы — документы, которые для сторон обязывающими не были». Саммиты в целом, говорит Маслов, — это больше церемониальные мероприятия — сделки на них не подписываются, и вопрос о том, почему некоторые меморандумы так и не были имплементированы, стоит адресовать скорее к подписантам, а не к России и Африке.
