Игорь Снегуров — РБК: «Гарантий «Газпрома» у нас нет»

Игорь Снегуров (Фото: Михаил Мордасов для РБК)

О производственной фирме ВИС с портфелем проектов на 635 млрд руб. пока известно мало. Начав работать в 2000 году как небольшой подрядчик и проектировщик, благодаря сотрудничеству с «Газпромом» она стала одной из крупнейших инженерно-строительных групп в России. Подряды «Газпрома» ВИС (от слогана «Высокое искусство строительства») начала получать после того, как ее бывший гендиректор Дмитрий Доев перешел в структуры монополии. В интервью РБК основной владелец ВИС Игорь Снегуров рассказал о причинах прекращения работы с «Газпромом» и планах собрать портфель заказов на 3 трлн руб. ​

«Если вы намекаете на наличие аффилированности, то ее нет»

— История вашей компании началась с контрактов с «Газпромом», а резкий взлет выручки совпал с переходом экс-гендиректора компании Дмитрия Доева в «Газпром». Скажите, какова его роль?

— ​Когда мы входили в строительный бизнес, то начинали в несколько другой отрасли, не с «Газпрома». Первые контракты были в Ханты-Мансийске, это строительство [деревообрабатывающих] комбинатов ЛВЛ и МДФ. Мы их успешно завершили. За период своей истории — 17 лет — мы создали довольно много значимых инфраструктурных объектов, например электростанцию в Киришах (надстройка к паровой турбине двух газовых турбин по 279 МВт каждая. — РБК). Это крупнейшая стройка энергетического объекта на постсоветском пространстве за последние 30 лет. Сейчас весь Северо-Запад пользуется этой электроэнергией. Первые люди [страны] приезжали на открытие объекта. Как вы думаете, что Дмитрий Доев сделал по этому проекту? Он подносил кирпичи, делал турбины, как-то участвовал? Докладываю: не участвовал, кирпичи не подносил.

Если вы посмотрите на контракты, то увидите, что структура, которую возглавил Дмитрий Витальевич [Доев] в «Газпроме» (в 2004 году стал гендиректором «Центрэнергогаза», а в 2008 году — «Газпром центрремонта», который объединяет ремонтные активы газовой компании. — РБК), не имеет ни одного контракта с ВИС. Доев не имеет никакого отношения к контрактному росту [ВИС]. Хотя, конечно, мы лично знакомы, в хороших отношениях.

— Это совпадение, что с его переходом в «Газпром» у ВИС резко выросла выручка: с 2003 года по 2014-й она увеличилась в 1,5 тыс. раз, почти до 30 млрд руб.

— Давайте говорить открыто: если вы намекаете на наличие аффилированности между Дмитрием Доевым и заказами «Газпрома» для ВИС, то ее нет. Все контракты были получены на конкурсной основе, а рост выручки был обусловлен масштабом проектов, каждый из которых был завершен успешно и в срок. Переход Доева в структуру «Газпрома» связан с тем, что в тот момент туда приходила новая команда, искали способных, достойных людей, которые могут вывести компанию на новые рубежи. Судя по тому, что человек до сих пор работает в компании, и работает достойно, наверное, руководство [«Газпрома»] сделало правильный выбор.

— Был ли Дмитрий Доев когда-нибудь акционером ВИС и остается ли у него доля в компании?

— Дмитрий не является акционером ВИС. В прошлом мы были акционерами одного банка (Севзапинвестпромбанка. — РБК). Насчет аффилированности — вы спросили, я ответил. Ее нет.

Знаете, одно СМИ пошло в этих рассуждениях намного дальше коллег и опубликовало материал, в котором утверждалось, что по уик-эндам с президентом России [Владимиром Путиным] мы вместе скачем на медведях, выпивая водку. Допустим, что в этот абсурд кто-то верит. Но мне интересно следующее — как это могло бы помочь нам в срок построить Киришскую электростанцию, набережную в Астрахани или спланировать бизнес компании? Медведи давали советы?

— А контракты не получают, потому что вместе с президентом ездят на медведях?

— Посмотрите на рынок. Сегодня много девелоперов и строителей, даже со связями, по каким-то причинам выходят из бизнеса. Может быть, конечно, у них нарушились связи, может быть, из-за неэффективного финансового управления, выводя деньги на строительство яхт или какие-то другие потребности, не связанные с производством, они не справились с управлением.
Успех нашей компании в том, что мы не строили пирамид, а вкладывались и правильно управляли бизнесом. А дальше уже кто как хочет — кто-то видит успех в «скачках на медведях», кто-то в управлении и грамотном финансовом менеджменте.

Фото: Сергей Карпухин / Reuters

— «Газпром» помогал вам гарантиями по кредитам. Можете ли объяснить, как удалось добиться таких условий? И продолжает ли газовая компания давать гарантии по кредитам ВИС?

— В какой-то момент, реализовывая проекты «Газпрома», мы столкнулись с тем, что у заказчика не хватало денег. Простой на строительстве чреват и резким удорожанием объекта, и возможными технологическими проблемами. Если оборудование вовремя не смонтировать, оно начинает выходить из строя. Наша команда предложила «Газпрому» решение, при котором мы берем кредиты, «Газпром» их гарантирует, а издержки ложатся на нас. Схема позволила сдать объекты в срок. Речь идет не о привилегиях со стороны «Газпрома», а о дополнительных издержках и требованиях более жесткого подхода к менеджменту. Забегая вперед, могу сказать: все кредиты выплачены из нашей прибыли.

— У «Газпрома» не было денег?

— Периодически были проблемы с финансированием. У нас в стране были кризисы, были периоды, когда действовал бартер… И чтобы не срывать сдачу объектов, было предложено достаточно эффективное и красивое финансовое решение вопроса.

— Сейчас вы используете такую схему?

— Мы используем кредитные схемы. Но они идут на баланс компании. Гарантий «Газпрома» у нас нет.

— Какая сейчас доля заказов ВИС приходится на проекты «Газпрома»?

— Ноль. Мы перешли из сугубо строительного бизнеса в инвестиционный.

— С чем это связано?

— Когда ты все время делаешь одно и то же [это неинтересно]. Нам интересно расти. Строительный бизнес стал для нас понятным. Поэтому за время работы в ГЧП мы трансформировали бизнес из строительного в инвестиционно-управленческий.

— Инфраструктурный бизнес более рентабельный?

— Инвестиционный. Он более интересный. Условно, есть регулярные части в армии, есть разведка. Что интереснее? Наверное, разведка.

— Какие у вас отношения с руководством «Газпрома»?

— За построенные объекты не стыдно, соответственно, отношения хорошие. Вполне возможно, что к нашим строительным подразделениям будут и дальше [поступать] заказы от «Газпрома» (и такие запросы поступают), и, может быть, они будут их выполнять. Но это будут уже контракты одного из строительных подразделений нашей инфраструктурной компании с одним из клиентов.

«К сожалению, я никогда не встречался с Игорем Ротенбергом»

— Расскажите про собственников ВИС. Компания принадлежала офшорам, среди акционеров был гендиректор «ТЭК Мосэнерго» Дмитрий Рябов. В конце прошлого года он вышел из состава акционеров. С чем это связано?

— Любой бизнес развивается вместе со страной. Взрослеет бизнес, меняется законодательство, изменяются юридические формы. На определенном этапе наличие офшорных учредителей было обосновано. У нас в стране были официальные и неофициальные силы. Бизнес защищался как мог. Позже ситуация стабилизировалась. Кроме того, мы пришли к выводу, что целесообразно иметь открытую структуру. Поэтому перевели деятельность компании полностью в российскую юрисдикцию.

Дмитрий Владиславович [Рябов] вошел в группу ВИС в силу определенного общего видения стратегии и возможных синергий. Он был в компании два года, возглавлял совет директоров. За эти два года совместно с ним мы сделали много интересных и нужных для компании вещей. Но затем наши стратегии стали немного различаться, потому что Дмитрий Владиславович был больше заинтересован в развитии в энергетической сфере.

— То, чем занимается «ТЭК Мосэнерго»?

— Да, примерно так. Наша же группа стала развивать в первую очередь инфраструктурное направление. И Дмитрий Владиславович вышел из состава крупных акционеров.

— Оценка компании изменилась за это время? Это были денежные сделки?

— Конечно, компания заработала очень большую прибыль, она поделена. И за это время, безусловно, стоимость компании увеличилась. Мне кажется, что процесс взаимодействия [с Дмитрием Рябовым] был взаимовыгодным.

— А с собственником «ТЭК Мосэнерго» Игорем Ротенбергом обсуждали возможные альянсы?

— К моему сожалению, я никогда не встречался с Игорем Аркадьевичем. Соответственно, не мог с ним ничего обсуждать.

— Синергия обсуждалась на операционном уровне?

— Когда я говорю про синергию, я не имею в виду синергию с бизнесом «ТЭК Мосэнерго». «ТЭК Мосэнерго» выступила у нас на некоторых подрядах. Мы вместе разрабатывали стратегию, вместе реализовывали. В бизнесе так бывает: у кого-то есть деньги, у кого-то есть идея, у кого-то есть видение проекта, кто-то умеет управлять. Ты объединяешь все это и получаешь бизнес-стоимость.

Фото: Сергей Карпов / ТАСС

— Теперь вы 100-процентный собственник ВИС?

— Почти 100-процентный. (По данным СПАРК, Снегуров напрямую владеет 44,5% головной компании ПФ «ВИС», еще 49% — у УК «ВИС», которая, по словам представителя компании, полностью принадлежит Снегурову. Оставшиеся 6,5% — у Евгения Скрябина, заместителя гендиректора ПФ «ВИС», который в 2010–2015 годах возглавлял Пуровский район Ямало-Ненецкого автономного округа. — РБК)

— Планируете ли вы привлекать новых инвесторов?

— Безусловно.

— Это будут частные сделки? Или IPO?

— В бизнесе, который мы сейчас развиваем, очень большую роль играет инвестиционный блок. Это работа с прямыми инвестициями, с привлечением займов, с облигациями, с инфраструктурной ипотекой, с фондами. В прошлом году группа дебютировала с выпуском облигаций. Бумаги были переподписаны в два раза. На этот год мы планируем выпустить [облигации] на сумму около 20 млрд руб.

Второе направление — это прямые инвестиции. Тут мы ведем переговоры с профильными игроками — Эмираты, Китай, в меньшей степени Турция и Италия.

Возможность IPO, естественно, нами рассматривается, вместе с якорными инвесторами. Но мы будем принимать решение исходя из текущей обстановки. Это вопрос не этого года, должна быть проведена серьезная работа. Потому что, знаете, есть такое выражение: never sell yourself cheaply.

— Как вы оцениваете влияние западных санкций на российский рынок в целом и инфраструктурные проекты в частности?

— Я считаю, что успех или неуспех инфраструктурного проекта определяется качеством проработки. Влияние санкций, с моей точки зрения, очень незначительно. По крайней мере мы по своей работе его не чувствуем.

— А прекращение вашего сотрудничества с руководителем «ТЭК Мосэнерго» связано с санкциями? У этой компании были сложности из-за санкций.

— Я не знал, что руководитель «ТЭК Мосэнерго» под санкциями. Мы на эту тему не думали.

— У вас есть соглашение о сотрудничестве с China Railway Construction Corporation (CRCC). Планируете ли вы что-то строить в Китае или других странах?

— Мы ведем переговоры, причем не только с Китаем. Например, вместе с Газпромбанком мы сейчас рассматриваем проект строительства аэропорта в Объединенных Арабских Эмиратах. В ходе трехлетней совместной работы мы получили предложение рассмотреть возможность строительства хаба. Считаем этот проект достаточно интересным. И сейчас находимся в стадии переговоров по строительству этого аэропорта.

— В Абу-Даби?

— Нет, я бы предпочел не раскрывать детали раньше времени. Второй проект, который достаточно сильно проработан, — это строительство дороги с туннелем в Армении. Если мы договоримся об условиях концессии, то будем заходить и туда. У нас в планах стать глобальным игроком концессионного рынка.

И два слова про Китай. У них можно поучиться. На одно ГЧП в нашей стране они делают где-то 50. Мы работаем в этом направлении. Заключенные недавно соглашения о сотрудничестве с CRCC и ICBC (крупнейший коммерческий банк КНР. — РБК) — это вершина айсберга.

— А насколько вероятно, что они войдут в капитал вашей группы? По примеру «Ямал СПГ», 20% которого купила китайская СNPC.

— Сейчас мы не рассматриваем вхождение в капитал группы. Но в отдельные проекты, наверное, они войдут.

«Хорошие дороги — это многослойный пирог»

— Ваш портфель заказов превысил 630 млрд руб. до 2036 года. Планируете ли увеличивать число заказов и в каких отраслях?

— Портфель не заказов, а проектов, в основной части которых ВИС выступает инвестором. Портфель концессий и ГЧП в собственности группы составляет 635 млрд руб. За прошедший год мы увеличили его почти вдвое: в конце 2016 года портфель оценивался в 346,5 млрд руб.

— За счет чего?

— За счет новых крупных ГЧП-проектов и наших наработанных компетенций в этой сфере. То, что кажется резким скачком, — для нас результат долгой и плодотворной работы. Мы формировали команду на протяжении последних семи лет. Сейчас у нас имеется отстроенная система, которая может управлять полным циклом концессий и ГЧП. Сфера, в которой мы работаем, имеет сложную структуру — под внешней оболочкой скрыты сложные процессы и большая работа. Это как хорошие дороги: под верхним слоем асфальта всегда еще несколько.

— Основная часть контрактов приходится на дороги?
— Не совсем так. Автодорожные проекты занимают существенную долю в портфеле. Но кроме них много проектов, в том числе первый в современной России железнодорожный ГЧП-проект, социальная инфраструктура, мусорные концессии. В широком смысле это ЖКХ, водоканалы, проекты в сфере дорожного строительства. В 2018 году мы планируем больше 1 трлн руб. концессий, а к 2022 году хотим нарастить портфель до 3 трлн руб.

— А есть ли примерная разбивка по отраслям?
— [Сейчас] автодорожные концессии в общем портфеле [ВИС] занимают 34%, соглашение о создании железнодорожной линии на Ямале — 29% (это очень капиталоемкий проект), 24% — концессии в сфере обращения с отходами, около 13% — проекты в социальной сфере. В качестве примера посмотрите на бизнес французской VINCI. Эта компания из локального игрока превратилась в глобального международного оператора концессий во многих отраслях. Если хотите, мы строим русский VINCI.

— Сейчас в России ожидается несколько крупных инфраструктурных проектов: центральные диаметры в Москве, мост на Сахалин. Вам они интересны?
— Нам интересны проекты, которые отвечают миссии группы, — это реализация стратегических инфраструктурных проектов для развития России. Естественно, эти проекты в фокусе.