Аналитики оценили влияние «демографического следа» пандемии на экономику
Как смертность от коронавируса снизит потенциальные темпы роста российского ВВП
Пандемия коронавируса нанесла прямой ущерб экономикам стран мира — через заболеваемость и смертность людей, а также косвенный — через карантинные ограничения в отношении тех или иных секторов. Аналитическое кредитное рейтинговое агентство (АКРА) предложило оценку прямых демографических эффектов пандемии на российский ВВП: по его расчетам (есть у РБК), дополнительная смертность в 2020–2021 годах и потери рабочих дней в результате временной нетрудоспособности больных коронавирусом снизят уровень реального ВВП России 2021 года на 0,2–0,9%.
Диапазон оценки отражает неопределенность некоторых параметров расчета, таких как избыточная смертность 2021 года и доля умерших от коронавируса в трудоспособном возрасте.
Как пояснил РБК заместитель директора группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов, руководивший расчетами, базовый метод заключается в использовании производственной функции (зависимости ВВП от факторов производства), которая позволяет оценить, как меняется ВВП в зависимости от изменения численности активной рабочей силы. АКРА рассчитало два сценария численности активной рабочей силы к 2032 году — с пандемией и без.
В результате пандемии дополнительная (избыточная) смертность 2020 года составила 360 тыс. человек (по сравнению с прогнозом в отсутствие пандемии), а в 2021 году составит от 100 тыс. до 250 тыс. человек, оценивает АКРА. Исходя из оценок агентства, 25–45% людей, умирающих в связи с коронавирусом, находятся в трудоспособном возрасте — таков негативный эффект пандемии на численность рабочей силы.
К 2030 году демографический «след» пандемии уменьшится до 0,04–0,18%, но не сойдет на нет и через 15 лет после ее окончания, следует из расчетов Куликова. Оценка АКРА включает в себя не только потери ВВП от смертности и временной нетрудоспособности, но и от сокращения миграционного притока в 2020–2021 годах. Из-за возросшей на фоне пандемии COVID-19 смертности и сокращения общей численности населения страны потенциальные темпы роста российской экономики уменьшатся на 0,2 п.п. в среднесрочной перспективе, оценил для РБК директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.
Суммарные потери экономики от коронавируса
АКРА признает, что в краткосрочном периоде демографические эффекты коронавируса для экономического роста «почти незаметны» на фоне еще более мощных процессов, таких как антиковидные административные меры и сделка ОПЕК+ по сокращению добычи нефти. В сумме эти эффекты можно охарактеризовать так: если до кризиса (в конце 2019 года) Минэкономразвития прогнозировало рост российской экономики в 2020 году на 1,7%, то фактически экономика сократилась на 3,1%. В деньгах эта разница по 2020 году равнозначна $226 млрд (доковидный прогноз Международного валютного фонда по ВВП России 2020 года минус последняя фактическая оценка). Fitch Ratings оценивало в феврале, что ВВП России упал на 2,1%, без учета сделки ОПЕК+.
Другой метод оценки экономических потерь от коронавирусной смертности в июле предложила компания «ФБК Грант Торнтон»: она рассчитала эффект как недополученный ВВП в течение числа лет, потерянных в результате преждевременной смерти людей от COVID-19. Компания исходила из фактического годового ВВП в расчете на одного занятого в России, с учетом дисконта, связанного с тем, что человек в пожилом возрасте генерирует меньше ВВП. По оценкам «ФБК Грант Торнтон», недополученный суммарный ВВП на одного умершего от COVID-19 в России составляет $326,6 тыс. Если исходить из консервативной оценки в 104 тыс. умерших от коронавируса как основной причины в 2020 году, то суммарные экономические потери достигают как минимум $34 млрд.
По данным МВФ, суммарные потери мирового ВВП от пандемии в 2020–2025 годах оцениваются в $22 трлн.
По оценке Международного валютного фонда, среднесрочные потенциальные темпы роста ВВП России (максимальный уровень выпуска в конкретной экономике при полном использовании всех факторов производства и нормальной загрузке мощностей) составляют 1,6% в годовом выражении. За годы, предшествовавшие пандемическому кризису, рост российской экономики составлял в среднем 1,5%, отмечал фонд.
ВВП России после спада на 3,1% в 2020 году, по прогнозу Минэкономразвития, в следующие три года вырастет на 3,3, 3,4 и 3% соответственно.
Всего в 2020 году в России, по данным Росстата, умерли 2,124 млн человек, это на 18% больше, чем количество смертей в 2018 году. Общее число зарегистрированных умерших с COVID-19 за апрель—декабрь 2020 года, по данным Росстата, превысило 162 тыс. человек.
Что АКРА учитывало в своей модели
АКРА при расчете избыточной смертности считало, что наблюдавшийся в предыдущие годы тренд на снижение числа смертей в России продолжился бы и в 2020 году, если бы не пандемия коронавируса. По расчетам агентства, избыточная смертность в трудоспособных возрастах за апрель 2020 — июнь 2021 года составит от 115 тыс. до 274 тыс. человек, а доля долгосрочно выпавшей в 2021 году рабочей силы оценивается в 0,16–0,32%. Это достаточная консервативная оценка избыточной смертности в 2021 году, отмечает демограф, кандидат экономический наук Сергей Шульгин, если не будет новых волн пандемии, то есть надежда, что ее значение будет меньше.
Среднегодовое число временно нетрудоспособных в 2020 году (после начала пандемии) АКРА оценило в 270–400 тыс. россиян. В 2021 году ожидается, что число временно нетрудоспособных снизится и составит 70–280 тыс. экономически активного населения.
Нетто-отток численности трудоспособных мигрантов, накопленный за 2020–2021 годы, составит до 150 тыс. человек, полагают в агентстве.
Данных по половозрастной структуре умерших от COVID-19 пока нет, поэтому в модели применялись оценочные подходы. По мнению Шульгина, отсутствие этих данных для оценок влияния на ВВП не так критично и не сильно повлияет на результат. Демография — входная точка и в каком-то смысле второстепенна для построения экономических моделей, замечает эксперт. Вариации демографической оценки оказываются не так критичны и привносят малую часть ошибки, поскольку дисперсия в большей степени будет зависеть от других внутренних параметров модели.
«Распространение новой коронавирусной инфекции и введение карантинных мер в России и в мире привели к существенному снижению деловой активности в экономике. Значимый вклад в снижение ВВП внесло снижение занятости, которое произошло как за счет сокращения численности рабочей силы, так и спроса на труд. Вместе с тем оперативно принятые антикризисные меры в совокупности с адаптивностью бизнеса и населения к работе в новых условиях позволили в значительной степени смягчить негативные эффекты на экономику. В результате динамика ВВП России сложилась лучше, чем во многих крупнейших странах», — сообщили в пресс-службе Минэкономразвития в ответ на просьбу прокомментировать оценки влияния демографических факторов на экономический рост.
«Для обеспечения восстановления экономики в краткосрочном периоде правительством разработан и реализуется общенациональный план действий, обеспечивающих восстановление занятости, доходов населения и экономики в целом. Одна из его ключевых задач — обеспечить восстановление численности занятых до докризисных уровней к концу текущего года в соответствии с поручением президента, добавили в министерстве, указав, что в долгосрочном периоде важную роль в достижении поставленных президентом целей по росту экономики будет играть ускорение технологического развития экономики и повышение производительности труда, в том числе на основе цифровизации.
Факторы демографического восстановления
Росстат пока не опубликовал половозрастную структуру избыточной смертности за 2020 год, но уже можно предположить, что основные потери — среди россиян в пожилом возрасте, отмечает глава Института народнохозяйственного прогнозирования. «Демографический провал 2020 года был существенным, но шоковое колебание численности населения будет сбалансировано в течение нескольких ближайших лет. В частности, прогноз потенциала смертности, который был на 2021–2022 годы, стал меньше за счет значительных потерь прошлого года», — подчеркивает он.
С одной стороны, пандемия действительно привела к тому, что люди умирают раньше, чем они бы прожили в естественном состоянии, согласен Шульгин. «Мы видим это по структуре смертности: как правило, умирают люди с осложнениями, люди, которые находились в критическом состоянии, организм которых был слаб. И в каком-то смысле это означает, что во время пандемии наступают смерти, которые должны были случиться несколько позже», — поясняет он. По словам демографа, за счет эффекта «досрочных» смертей в период пандемии может произойти обратный отскок показателя смертности, то есть она может резко снизиться в течение нескольких лет после пандемии.
С другой стороны, перераспределение всех ресурсов на борьбу с пандемией привело к сокращению инвестиций в развитие системы здравоохранения и финансирования высокотехнологичной медпомощи, скорой помощи, профилактики, инфраструктуры и др., что неизбежно будет тормозить восстановление показателей смертности и возвращение к росту ожидаемой продолжительности жизни после пандемии, пессимистичен Шульгин.
Разница между реальной численностью рабочей силы и ее гипотетической численностью без учета пандемии возникает в основном в результате смерти людей в трудоспособном возрасте в 2020–2021 годах, поясняет Куликов, указывая, что при расчетах использовалось предположение, что в 2022 году и позднее избыточная смертность от пандемии окажется близкой к нулю. «В отсутствии пандемии они бы не покинули рабочую силу до наступления пенсионного или даже более высокого возраста. Поэтому эффект пандемии остается ненулевым как минимум до даты, когда самый молодой умерший человек покинул бы рабочую силу в нормальных условиях», — объясняет экономист.
«Если считать, что более 85% умерших были в возрасте 45 лет и старше, то демографический эффект пандемии должен в основном сгладиться через 20 лет после окончания пандемии», — заключил Куликов.
