Война санкций , 04 авг 2017, 08:27

Эксклюзив

Новые санкции США прервут международную экспансию российских нефтяников

РБК продолжает разбираться в последствиях закона США о новых санкциях против России. Он несет угрозу международной экспансии российских нефтяников и помещает в зону риска по меньшей мере пять нефтяных проектов за пределами страны

Фото: Владимир Смирнов / ТАСС

Что меняется в нефтяных санкциях?

Закон США о новых санкциях против России, подписанный 2 августа президентом Дональдом Трампом, существенно затруднит вхождение российских нефтяных компаний из санкционных списков в новые международные проекты, создав препятствия для их доступа к современным upstream-технологиям, утверждают опрошенные РБК эксперты. Это произойдет потому, что в новых санкциях убирается привязка к проектам «в Российской Федерации»: под запрет попадают проекты российских компаний с перспективой добычи в любой точке мира.

Новые правила не меняют ни объекты ограничений (проекты с потенциалом добычи нефти на шельфе Арктики, в глубоководных районах моря и в сланцах), ни компании-мишени («Роснефть», ЛУКОЙЛ, «Газпром», «Газпром нефть» и «Сургутнефтегаз», а также любые их «дочки»), ни сути действующих запретов: американцам запрещено предоставлять, экспортировать или реэкспортировать товары, технологии и нефинансовые услуги «в поддержку» таких проектов указанных российских компаний.

Новыми стали три положения. Во-первых, текущая директива Минфина США (.pdf) запрещает участие американцев в проектах, где любая из пяти российских нефтегазовых компаний задействована (involved) каким бы то ни было образом. Теперь директива будет изменена так, что в ней будет прописан порог долевого участия российской компании в проекте, делающий его запрещенным для американцев, — от 33%. Первоначальная версия законопроекта не содержала этого порога и, как утверждает юрфирма Gibson Dunn, вызвала тревогу американского энергетического бизнеса, поскольку запретила бы компаниям США поддерживать такие проекты по всему миру, даже если российская компания вовлечена в проект «минимальным образом».

Во-вторых, запрет коснется лишь «новых проектов». Что понимать под ними, предстоит уточнить Минфину США: в законе точного определения не приводится. По дате отсечения возможны минимум три варианта: новыми могут считаться или проекты, начатые после вступления закона в силу, то есть после 2 августа 2017 года, или после вступления в силу обновленной директивы Минфина (это произойдет через 90 дней после модификации предыдущей директивы, сказано в законе), или даже после 12 сентября 2014 года, когда вступила в силу предыдущая директива.

«Закон направлен против «новых» проектов, у которых есть потенциал добычи нефти, и это должно интерпретироваться как то, что существующие проекты, где нефть уже добывается, не должны подпадать под ограничения», — предполагает партнер международной юрфирмы Debevoise & Plimpton в Москве Алан Карташкин.

В-третьих, запрет помимо новых российских проектов затронет и новые международные, то есть планируемые за пределами России и ее шельфа. При этом опрошенные РБК эксперты допустили, что пострадать могут и действующие зарубежные проекты.

Партнер вашингтонской юрфирмы Jacobson Burton Kelley PLLC Глен Келли предполагает, что эти три изменения должны означать, что модифицированная директива будет охватывать все проекты внутри России или на ее шельфе, которые ограничивает действующая директива, плюс аналогичные проекты по всему миру, где российская компания под санкциями имеет хотя бы 33% и где разведка или добыча начинаются после вступления в силу нового закона.

Атака на трубопроводы

Нефтегазовые санкции в новом законе не сводятся к расширению директивы: президент США может в координации с союзниками Америки ввести запрет на хоть сколько-нибудь значимое участие в российских проектах по транспортировке углеводородов за границу. Причем вводится принцип экстерриториальности: закон грозит санкциями компаниям из любой юрисдикции (не только США), которые вкладывают средства в российские проекты по трубопроводному экспорту энергоресурсов, предоставляют для таких проектов товары и технологии, оказывают услуги. По сути, эта норма угрожает сотрудничеству между европейскими и российскими энергетическими компаниями. По оценке Еврокомиссии, утверждал Euractiv, в зону риска попадают восемь проектов: «Балтийский СПГ» (Shell и «Газпром»), «Голубой поток» (Eni и «Газпром»), трубопровод Каспийского трубопроводного консорциума (Shell, Eni и «Роснефть»), «Северный поток» и «Северный поток-2» («Газпром» и ряд европейских компаний), расширение завода СПГ «Сахалин-2» (Shell и «Газпром»), Южно-Кавказский газопровод и месторождения Шах-Дениз (BP и ЛУКОЙЛ) и Зохр на шельфе Средиземного моря (BP, Eni и «Роснефть»).

Но сорвать проекты, в которых участвует «Газпром», санкции не смогут, объяснил Bloomberg аналитик Raiffeisen Centrobank в Москве Андрей Полищук. По его словам, если европейские компании ввиду новых санкций решат прекратить инвестировать в экспортные трубопроводы, российский концерн сможет использовать для их финансирования собственные средства, привлеченные в России кредиты и, возможно, фондирование из Азии. Для «Газпрома» может возрасти стоимость заимствований, однако он способен привлечь по меньшей мере $40 млрд до конца 2020 года, считает Полищук. Подрядчики компании, занимающиеся подводной частью трубопроводов, скорее всего, будут ждать до последнего, прежде чем прекратить работу, рассуждает аналитик. Подразделения «Газпрома», другие российские компании справятся со строительством наземной части газопроводов.

Фото: Андрей Рудаков / Bloomberg

Как учтены интересы западного бизнеса?

Законопроект о новых санкциях с самого начала тщательно анализировался на предмет возможных последствий для американского бизнеса. О необходимости учесть интересы своих нефтегазовых компаний заявляли республиканцы из палаты представителей, писал Bloomberg. Более десятка американских мейджоров доносили свои замечания до конгрессменов как самостоятельно, так и через лоббистов, узнала CNN. В базе данных сената США о лоббистской деятельности компаний РБК также нашел более десятка корпораций и институтов, которые раскрыли информацию о том, что лоббируют свои интересы в вопросе антироссийских санкций. Участие в совершенствовании законопроекта принимали и представители Евросоюза, защищающие интересы европейского бизнеса, подтвердил Трамп в своем заявлении, посвященном подписанию закона о санкциях.

Одна из главных цифр закона — 33%, порог участия российской компании в санкционных проектах, — стала результатом согласований между конгрессом и американскими нефтяными компаниями. Иными словами, конгрессмены учли интересы американского бизнеса, поэтому была выбрана именно эта величина. Американцы смогут сотрудничать с российскими нефтяниками в арктических, глубоководных и сланцевых проектах, если российская компания владеет менее 33%. «Установление законом порога участия именно в 33% представляет собой необходимость наилучшим образом учесть коммерческие интересы американских нефтегазовых корпораций в контексте их текущих проектов с российскими контрагентами для их дальнейшего продолжения, — объяснил РБК Олег Хохлов, партнер юридической фирмы Goltsblat BLP. — Одновременное распространение действия санкций помимо «новых» российских проектов на международные также подчинено этой логике».

По данным Euractiv, увеличения предельно допустимой доли российского участия в совместных проектах с 10 до 33% в тексте закона удалось добиться Евросоюзу.

Какие проекты помещаются в зону риска?

Под новые санкции может подпасть минимум пять действующих и перспективных проектов российских компаний по разведке и добыче нефти за рубежом, оценил по просьбе РБК руководитель коммерческой практики Goltsblat BLP Алексей Горлатов:

1) проект «Солимойнс» в Бразилии. Кроме того, «Роснефть», «Газпром» и ЛУКОЙЛ изучают возможность участия в нефтегазовом тендере Бразилии, который состоится 27 сентября. На него будут выставлены 287 небольших по размеру блоков как на шельфе, так и на материковой части страны;

2) Petroperiha — зрелое месторождение в Венесуэле; доля «Роснефти» в проекте — 40%;

3) в качестве потенциальных проектов «Роснефть» также рассматривает блоки Патао, Мехильонес и Рио-Карибе на шельфе Венесуэлы;

4) шельфовый проект Тано в Гане (доля ЛУКОЙЛа — 38%);

5) блок Trident (EX-30) в румынском секторе Черного моря на глубинах от 90 до 1200 м. Доли в проекте: ЛУКОЙЛ — 72% (оператор), американская PanAtlantiс — 18%, румынская газовая компания Romgaz — 10%. Это потенциально глубоководный проект, из-за чего находится в зоне санкционных рисков.

Если санкции коснутся сделок, которые будут заключены после вступления закона в силу, то они не затронут действующие зарубежные проекты «Роснефти» в Венесуэле, включая добычу «тяжелой» нефти и геологоразведку на шельфе, а также проекты ЛУКОЙЛа в Румынии, объясняет РБК Горлатов. «Роснефть» и ЛУКОЙЛ отказались комментировать последствия новых санкций.

Фото: Isaac Urrutia / Reuters

Чем российские компании ответят на новые санкции?

По мнению заведующего сектором «Энергетические рынки» Института энергетики и финансов Николая Иванова, российские нефтяные компании, которые попадут под действие новых американских санкций, будут пытаться минимизировать риски. Санкции заставят их приостановить зарубежную экспансию в ряде проектов, которых коснутся ограничительные меры, полагает эксперт. Свои доли там, где они уже есть, компании не будут увеличивать свыше 33%. Там же, где они уже больше, проекты могут быть заморожены либо часть долей может быть перепродана, поскольку главная цель — удержать позиции на рынке. Могут возникнуть и трудности при работе с партнерами в таких проектах, причем не только с американскими, но и с европейскими и азиатскими компаниями, у которых есть бизнес в США, рассуждает Иванов. Часть из них, по его мнению, может предпочесть выйти из проектов или заморозить свое участие для минимизации рисков.

«Роснефть» «будет искать возможность работы так, чтобы действия санкций минимизировать», сказал 3 августа главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин, не уточнив детали таких возможностей.

«Ужесточение американских санкций, по сути, имеет цель ограничить российскую экспансию в международных проектах по добыче нефти, включая сотрудничество в них с европейскими и американскими подрядчиками и поставщиками технологий, — соглашается Горлатов из Goltsblat BLP. — После вступления законопроекта в силу российские компании, вероятно, будут придерживаться стратегии сохранения разрешенной американскими ограничениями доли в проектах либо вообще воздерживаться от вхождения в проекты с долей выше разрешенной».

По мнению юриста, российские компании, возможно, будут пересматривать круг своих партнеров в тех проектах, где являются бенефициарами, выбирая сотрудничество с европейскими вместо американских. Потребуется уделить особое внимание импортозамещению технологий и сервисных услуг в таких проектах, добавляет он. Горлатов не исключает возникновения трудностей у европейских партнеров, имеющих структуры и активы в США, поскольку на них могут оказывать давление, стимулируя к отказу от участия в проектах.

Есть ли лазейки для обхода запретов?

Еще в ноябре 2014 года Минфин США разъяснил, что не любые сланцевые проекты подпадают под запрет, писал РБК. Ограничения не распространяются на разведку и добычу нефти через сланцевые породы, когда нефть ищется в резервуарах или извлекается оттуда. Именно это позволило норвежской Statoil помогать «Роснефти» в разработке нетрадиционных запасов нефти в доманиковых отложениях известняковой породы в Самарской области, которые изначально Statoil называла сланцевыми, выяснил Reuters. Геолог Александр Лобусев, декан факультета геологии и геофизики нефти и газа РГУ имени Губкина, пояснил РБК, что известняковые запасы нефти содержат кальций и иногда магний (это карбонатные отложения), а сланцевые породы — глину и кремний. По его словам, на месторождениях в Самарской области, где работают «Роснефть» и Statoil, есть оба вида этих пород и порой они просто смешаны.

Британская BP тоже заинтересована в освоении трудноизвлекаемых запасов нефти в России, сказал Reuters представитель компании. В настоящее время она ждет разрешения правительства Великобритании начать работу над проектом по разработке доманиковых отложений в Оренбургской области.

Другая потенциальная лазейка заключается в том, что Минфин США вправе выпускать «обычные» (routine) лицензии, которые «не вносят существенного изменения во внешнюю политику США по отношению к России». Лицензия — это отдельное разрешение американских властей на конкретную транзакцию или класс сделок, которые в противном случае были бы запрещены санкциями. Неслучайно Трамп в своем заявлении, посвященном подписанию закона о санкциях, отдельно остановился на этом положении и назвал его «достижением», улучшающим документ.