Бой с невидимкой: почему раскручивается скандал вокруг «Матильды»
Конфликт вокруг фильма Алексея Учителя «Матильда» не утихает. Некоторые киносети решили отказаться от показа ленты из-за поступающих угроз. Министр культуры Владимир Мединский, в свою очередь, попросил МВД обеспечить безопасность показов. А сегодня в ситуацию вмешался Совет Федерации. Хотя истории со страстями вокруг кинокартин имели место и в других странах, российская действительность как всегда полна парадоксов, считает шеф-редактор журнала «Сеанс» Василий Степанов. Главный парадокс — дискуссия вокруг картины Учителя возможна лишь потому, что самой картины никто не видел:
Американский акцент
«Публичные скандалы вокруг кино происходили не только в России. Общественность довольно часто пыталась объяснить кинематографистам, как именно нужно или не нужно снимать кино. В США с 1934 года и фактически до конца лихих 60-х действовал принятый с подачи религиозных и общественных организаций «кодекс Хейса».
Чтобы не нарываться на скандалы и бойкоты киномагнаты согласились с религиозными лидерами и сами ограничили себя, занявшись самоцензурой. Документ, ставший официальным морально-этическим стандартом для кинематографа, запрещал показывать сцены, которые «подрывали нравственные устои».
Содержание кодекса в чем-то созвучно тем претензиям, которые раздаются сегодня в адрес «Матильды» и ее создателей. Набожного зрителя Америки человеческие пороки и истории грехопадения также приводили в страшное смущение. После отмены устаревшего кодекса в 1960-х активных общественных кампаний удостаивались немногие фильмы — самый яркий пример «Последнее искушение Христа» Мартина Скорсезе.
Отчасти эта история напоминает нынешнюю ситуацию вокруг «Матильды». Фильм очень трудно выходил в американский прокат, сети отказывались его показывать. Однако было одно важное отличие — прокатчики не желали иметь дело с фильмом не по соображениям безопасности, а скорее из-за своих собственных религиозных убеждений, они были согласны с церковными критиками фильма.
При этом в Америке все обошлось без насильственных действий. С гораздо большим ожесточением фильм встретили, скажем, во Франции, где ультраправые активно противодействовали показам. На одном из них в Париже взорвалась кислотная бомба. Пострадало 13 человек, некоторые получили серьезнейшие ожоги.
Невидимое зло
История вокруг фильма «Матильда» — из той же серии. Такая реакция на фильм, которого еще никто не видел, мне кажется странной. Причем волна протеста исходит не сверху. Люди, облеченные властью, ее просто санкционировали, сказали «можно».
Удивляет энергия протеста. Чтобы бросать в окна бутылки с зажигательной смесью, нагружать автомобиль взрывоопасными материалами и таранить кинозалы, как это было в Екатеринбурге, поджигать машины — для этого нужно переступить определенный внутренний рубеж, который слово отделяет от дела. В итоге даже министр культуры России, взгляды которого, скажем прямо, далеки от либеральных, заговорил о том, что «чаша переполнилась».
Российская специфика — в том, что у нас, в отличие от Америки, не существует традиции и механизмов для общественного диалога. Да, в США против уже упомянутого фильма Скорсезе активно выступали христианские организации — и протестанты, и католики. Это были реальные действующие структуры. А кто против у нас? Чтобы понять это, нужно проводить специальное журналистское расследование. Официальная церковь от этого конфликта до последнего отстранялась, хотя могла бы поставить радикально настроенных граждан на место.
Прокатчиков, которые отказываются от «Матильды», можно понять: если что-то полыхнет в кинотеатре, никому мало не покажется. Мы проснемся в совсем другой стране.
Цензура не нужна
Может ли история с «Матильдой» привести к появлению в России документа вроде кодекса Хейса? Я не думаю, что это возможно, поскольку в России некому и не с кем дискутировать. Снизу никто никаких требований формулировать не будет. В России нет общественных организаций, которые имели бы серьезный вес. А сверху есть власть, которая и так может принять меры — для этого есть все необходимые рычаги. Ведь кинематограф почти целиком финансируется именно государством».
Записала Ольга Зарубина
Позиция спикера может не совпадать с мнением редакции.
