Треть российских мужчин назвали оправданным поступок сестер Хачатурян

Фото: Сергей Коньков / ТАСС

Дело сестер

Левада-центр узнал об отношении россиян к домашнему насилию и делу сестер Хачатурян. 41% опрошенных согласны с теми, кто оправдывает убийство сестрами своего отца. Среди опрошенных женщин этот процент выше (47%), среди мужчин — ниже (33%). Об этом говорят результаты августовского опроса Левада-центра (есть у РБК).

Женщины чаще поддерживают девушек, чем мужчины, потому что чаще сталкиваются с насилием, считает социолог Левада-центра Карина Пипия. Даже при медийном табуировании темы информация о подобных случаях распространяется через друзей и знакомых, пояснила она.

После убийства Михаила Хачатуряна в июле 2018 года были задержаны три его дочери, одна из которых была тогда несовершеннолетней. Марию, Ангелину и Крестину Хачатурян обвинили в убийстве по предварительному сговору. Сначала их арестовали, однако позднее мера пресечения была изменена на запрет определенных действий. Сестры заявили в показаниях, что на протяжении нескольких лет подвергались насилию со стороны отца, в том числе сексуальному.

В конце августа адвокат одной из сестер Алексей Паршин рассказал, что СК подтвердил факты «систематических истязаний и сексуальных домогательств» в семье Хачатурян.

Личный опыт

24% респондентов знают о применении физического насилия в семьях среди своего окружения, в том числе и в своей собственной. Еще 7% — каждый 14-й россиянин — были свидетелями рукоприкладства в родительской семье, а каждый 20-й (5%) практикует или является объектом насилия в своей семье. «Учитывая чувствительность темы насилия для формата интервью, можем предположить, что эта доля в обоих случаях может оказаться выше», — отметили социологи в выводах исследования.

Чаще всего с насилием сталкиваются женщины в возрасте 31–54 лет (8%), показал опрос. Довольно высок и процент мужчин старше 55 лет (7%), которые признались, что сталкивались с насилием в собственной семье. Самый высокий процент людей, знакомых с насилием, среди россиян с уровнем образования ниже среднего.

Семейные побои — распространенная практика в российских семьях, прокомментировала РБК выводы исследования Пипия: «Дети видят это в родительских семьях, потом некоторые из них вырастают и повторяют в своих».

Свежие данные сопоставимы с результатами опроса о домашнем насилии ВЦИОМа в 2017 году. Тогда треть респондентов (33%) сообщала, что сталкивалась с насилием в семьях знакомых, а каждый десятый (10%) опрошенный столкнулся с этим в своей семье.

В сентябре «Новая газета» опубликовала открытое письмо 73 благотворительных организаций в поддержку законопроекта, разработанного рабочей группой Совета по правам человека при президенте (СПЧ), который вводит понятие «семейное или бытовое насилие» в российское законодательство и подразумевает разработку системы охранных мер и комплексной системы помощи пострадавшим от семейного насилия, например кризисных центров или убежищ. Ранее разработку этого закона анонсировал глава СПЧ Михаил Федотов.

В начале 2017 года Владимир Путин подписал закон о декриминализации побоев в семье. По закону под побоями подразумеваются действия, причинившие физическую боль, но­ не повлекшие последствий. Если такие побои совершены впервые, они переводятся из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. За это грозят штраф 30 тыс. руб., арест на 15 су­ток или исправительные работы. Повторные нарушения остаются уголовными преступлениями.

Автором закона стала сенатор Елена Мизулина. Комментировавшие закон эксперты предупреждали, что после его принятия вероятность привлечь к какой-либо ответственности человека, систематически применяющего семейно-бытовое насилие, станет ниже, чем до декриминализации.

Что считать насилием

Социологи «Левады» задали вопрос, что следует считать насилием в семье. Варианты «рукоприкладство с нанесением тяжелого физического вреда (удары ногами)» и «рукоприкладство без тяжелого физического вреда (пощечины, шлепки)» заняли первые два места по частоте ответов (75 и 58%). На третьем месте — сексуальный акт против воли партнера или супруга (половина опрошенных назвала его в качестве примера домашнего насилия).

Мужчины выбирали сексуальное насилие реже женщин, свидетельствует опрос (43 и 56%). Среди женщин до 30 лет также высока доля тех, кто считает запирание в комнате, квартире (60%) и словесные угрозы (53%) семейным насилием. Мужчины этого же возраста относят такие действия к насилию намного реже — 38 и 35%.

Некоторые варианты ответа и мужчины, и женщины выбирали одинаково часто. Так, требование показывать СМС, переписку в социальных сетях воспринимается мужчинами до 30 лет как насилие почти в той же мере, как и женщинами этого же возраста, а шантаж ребенком, детьми мужчины в возрасте 31–54 года отмечали почти также часто, как и женщины того же возраста.

Процент тех, кто затруднился ответить на этот вопрос среди старших возрастных групп, достаточно высок — как среди мужчин, так и среди женщин (11 и 7%). По мнению авторов исследования, это может быть следствием того, что тема домашнего насилия у старшего поколения табуирована.

У женщин более широкий спектр представлений о домашнем насилии, отметила Пипия. «Они легче считывают то, что может доставить или уже доставляет им дискомфорт в семейной жизни, в то время как мужчины чаще рассматривают те или иные действия как нормальные», — пояснила социолог.

К кому готовы обращаться за помощью

В опросе ВЦИОМа в 2017 году превалирующее большинство респондентов осудили любые виды насилия в семье (79%). Меньше пятой части опрошенных — 19% — допустили применение физической силы в отношении мужей, жен или детей.

Более половины опрошенных (59%) посчитали, что женщине в случае рукоприкладства со стороны мужа следует обратиться в полицию, треть опрошенных (33%) — к своим родственникам и друзьям, пятая часть (20%) — к психологу. Последний пункт важен, считает основатель Центра «Насилию.нет» Анна Ривина: тема получения подобной помощи становится менее табуированной, и люди понимают, что раннее обращение к психологу положительно скажется на семье. То, что всего половина опрошенных готова обращаться в полицию, доказывает недоверие к правоохранительным органам, полагает Ривина. «Люди не верят госзащите и идут в полицию, когда сделать больше ничего нельзя. Нельзя изменить ситуацию, пока не будет комплексного образования полицейских по работе с домашним насилием», — убеждена она. Женщины в два раза чаще выступали за обращение к психологу или адвокату, чем мужчины: 25% против 14% и 15% против 7%, соответственно.

Среди респондентов широко распространено мнение, что проблему семейного насилия нужно решать неформальными способами — через родственников, друзей или договоренность между супругами. «Обращение к внешним институциям, кроме полиции, распространено в меньшей степени, что не позволяет фиксировать все подобные случаи и вести статистический учет жертв домашнего насилия, особенно если полиция отказывается принимать заявление)», — отмечается в опросе.

Многие предпочитают решать проблему семейных побоев неформально, потому что в российском обществе нет нормы обязательного регулирования и карательной реакции на домашнее насилие, считает социолог Пипия. Нормы нет ни на уровне институтов (закон о домашнем насилии до сих пор не принят), ни на бытовом уровне: люди сами крайне редко обращаются к адвокатам, психологам или НКО для решения этой проблемы. «Женщина продолжает рассматриваться через патриархально-консервативную оптику, согласно которой ее жизнь должна крутиться вокруг мужа и семьи в логике «бьет, значит любит», на что неоднократно указывали данные опросов на тему гендерных стереотипов», — сказала эксперт.

Исследование было проведено 22–28 августа 2019 года среди 1608 человек в возрасте от 18 лет в 137 населенных пунктах России методом личного интервью. Статистическая погрешность может составлять до 3,4%.