Редизайн системы: что ждет новые российские партии
По данным Левада-центра, российским партиям доверяют только 16% граждан, а в той или иной степени не доверяют 71%.
Первая причина недоверия — в изначальной слабости партий, что является следствием слабости парламента, когда даже победа на выборах не позволяет партии реализовать свою программу, ведь ключевые решения принимает исполнительная власть. Граждане мало разбираются в конституционном распределении полномочий, но видят результат: стабильную разницу между предвыборными обещаниями и действиями депутатов.
Вторая причина — это искусственно поддерживаемая многолетняя несменяемость руководства ведущих партий. Партийная номенклатура давно бюрократизировалась, погрязла в договорных отношениях с властью, включающих растущее госфинансирование и получение утешительных должностей. В результате партийная система фактически носит картельный характер. Но с каждым годом сохранять ее все сложнее — дело не только в общественном запросе на перемены, но и в физическом старении лидеров и растущем конфликте старой партийной номенклатуры с новым поколением.
Однако избиратель голосует за те партии, которые есть, потому что только так можно выразить недоверие к власти. Системная оппозиция превращается в агрегатор протестных голосов. В 2018–2019 годах мы видели тот же феномен, что и в 2008–2011 годах: когда не за кого голосовать, избиратели голосуют назло. На выборах заксобраний в сентябре 2018-го в трех регионах впервые с 2007 года первое место по партийным спискам заняла не «Единая Россия» (победила КПРФ), а в четырех регионах дело дошло до вторых туров выборов губернаторов. Доля побед кандидатов «Единой России» в мажоритарных округах на выборах заксобраний снизилась c 90 до 70%.
Похожий эффект наблюдался на муниципальных выборах. В 2019 году на самых политически важных выборах в Мосгордуму даже малоизвестные кандидаты получали прибавку 10–15% голосов. Официально кандидаты «умного голосования» победили в 20 из 45 округов, тогда как в 2014 году партия власти уступила в Москве только пять округов из 45. Результаты «Единой России» по партийным спискам на выборах 2019-го снизились по сравнению с выборами 2014 года во всех регионах, кроме Кабардино-Балкарии, в среднем на 16%.
Распыляй и властвуй
Отвечать на эту ситуацию власть пытается двумя способами. Первый — дальнейшее сокращение числа региональных депутатов, избираемых по партспискам. Второе — создание в ускоренном порядке новых партий, чтобы усилить разбиение протестных голосов.
В последнем не было бы необходимости, если бы не предшествующая зачистка политического поля. В 2012–2013 годы после либерализации партийного законодательства число зарегистрированных партий выросло с семи до 74. Однако в мае 2014 года произошло резкое ужесточение правил игры: например, число подписей для регистрации кандидатов в округах увеличили с 0,5 до 3% избирателей. На льготных условиях теперь могли регистрировать своих кандидатов лишь партии, добившиеся успеха на предыдущих выборах, для остальных выдвижение теряло смысл. Ситуация, когда для участия в выборах надо иметь льготу, а для получения льготы надо ранее участвовать в выборах, ведет к параличу большинства новых партий — с 2014 года они почти не выдвигают кандидатов. Число партий тоже почти перестало расти. Между тем со времен пика партстроительства, 2012–2013 годы, проходят положенные по закону семь лет, в течение которых партии должны участвовать в выборах.
Те, кто не проявил нужной активности, подлежат ликвидации, и сейчас число партий резко сокращается. На 1 февраля 2020 года зарегистрированных партий осталось 50 — из них две в процессе ликвидации, а Минюст подал иски о ликвидации еще восьми.
В такой ситуации партийное творчество резко активизировалось, есть данные о появлении 39 оргкомитетов. Пока самая публично заметная инициатива — созданная 1 февраля партия «За правду» Захара Прилепина, с участием ряда симпатизантов ДНР и ЛНР. О намерении создать собственные партии также заявили:
- экс-депутат Госдумы от ЛДПР Роман Худяков (ранее сотрудничал с партией «Родина», а затем с партией ЧЕСТНО) — партия «Достойная жизнь»;
- владелец компании Faberlic Алексей Нечаев (член центрального штаба ОНФ; его соратник в новом проекте Александр Даванков, старший брат Владислава Даванкова, заместителя гендиректора курируемого администрацией президента АНО «Россия — страна возможностей») — партия пока не имеет названия;
- экс-директор по продукту World of Tanks компании Wargaming.net Вячеслав Макаров (в оргкомитете также давно работавший с властью политтехнолог Тимофей Шевяков) — Партия прямой демократии;
- Руслан Хвостов, выходец из молодежного движения «Местные», созданного в 2005 году при поддержке администрации губернатора Московской области Бориса Громова, член Общественной палаты региона — партия «Зеленая альтернатива».
Планы и реальность
Скорее всего, из большинства новых проектов не выйдет ничего, кроме шума. Причин тому несколько.
Во-первых, процедура регистрации партий остается крайне сложной. Сначала нужно зарегистрировать ее на федеральном уровне, а затем в течение полугода создать отделения не менее чем в половине регионов (минимум в 43). Как говорит опыт, это мало кому удается без административной поддержки, а путь от создания оргкомитета до получения права участия в выборах составляет примерно полгода. Чтобы попасть на выборы уже в 2020 году, надо все процедуры пройти к концу мая.
Во-вторых, даже при получении права участия в выборах новым партиям придется регистрировать кандидатов и списки через сбор подписей — льгот у них не будет, ведь закон 2014 года никто не отменял. Не вызывает сомнений, что имеющие льготы оппоненты все такие подписи будут изучать «под лупой».
В-третьих, инициаторы создания новых партий, если они всерьез рассчитывают на успех, делают классическую ошибку политтехнолога-дилетанта. Совпадение по какой-то одной характеристике не означает, что все ее обладатели за тебя проголосуют. Надежды, что все геймеры проголосуют за геймера, пользователи Faberlic проголосуют за производителя Faberlic, а диабетики за диабетика, столь же наивны, как мечты некоторых в 2018 году, что все миллионы подписчиков Ксении Собчак в Instagram проголосуют за нее на президентских выборах.
Люди обладают свободой воли, и у каждого из нас десятки идентификаций — социальные, возрастные, гендерные, этнические, конфессиональные, образовательные, по самым разным хобби и пристрастиям. Политические взгляды могут вообще с ними не совпадать, а зависеть от референтной группы, взглядов друзей или родственников. Жесткая социальная стратификация осталась в XIX веке, сейчас мы имеем мозаичное общество из огромного числа сетей и сообществ.
Просто так стать оппозицией нельзя. Избиратель голосует, только увидев конкретные действия и заявления. Претендовать на протестные голоса и одновременно поддерживать власть не получится. Но как только «инкубаторский» проект начинает выходить из-под контроля, отношение к нему меняется — достаточно вспомнить давление на партию Михаила Прохорова «Правое дело» в 2011 году.
Чтобы новый партийный проект оказался успешным, важны несколько факторов. Во-первых, искренность — только личный опыт избирателей и уверенность, что кандидат настоящий, могут сделать его тефлоновым для контрпропаганды и черного PR. Во-вторых, необходимо наличие некоторой публичной репутации у лидеров. Обычно выстреливают проекты, во главе которых стоят яркие и уже известные как политики люди. Последний успешный новый проект на федеральных выборах, блок «Родина», в 2003 году представлял собой набор ярких харизматических личностей, которые уже давно занимались политикой. Неизвестный проект с неизвестным лидером имеет минимальные шансы.
Исторический опыт говорит, что реальную опасность для существующих крупных партий представляют раскольники, которые могут увести за собой и организационную сеть, и часть лидеров. Но эти конфликты должны быть настоящими, а не придуманными. Когда в ведущих партиях снижается вертикальная мобильность и они начинают контролироваться внутрипартийной олигархией, повышаются шансы на появление недовольных подобным процессом группировок и фракций. Пока среди новых партий мы таких не видим.
Все большие партии когда-то начинались с малых. И если новые партии перестают появляться, то у старых снижается стимул к обновлению. Кроме того, новые партии могут служить индикаторами того, что ведущие политические силы не представляют интересы тех или иных меньшинств (территориальных, этнических, идеологических). Наконец, появляется возможность для раскрутки будущих лидеров.
Таким образом, если старые партии захотят выжить, они будут вынуждены обновляться. А новым, если они захотят добиться успеха, придется стать настоящими.
