Глава «РусГидро» — РБК: «Мы не пойдем просить помощи у государства»

«РусГидро» HYDR ₽0,7654 +3,25% Купить

Николай Шульгинов (Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Как пандемия коронавируса и карантинные меры повлияли на компанию?

— Несмотря на ограничения, фиксируем рост выработки. И не только на ГЭС — из-за повышенной водности, оптимального ведения режимов и готовности оборудования. Растет также выработка и на дальневосточных тепловых станциях. Фиксируем рост электропотребления на Дальнем Востоке. Правда, за последний месяц он немного замедлился, но все равно — 1,5–2% к прошлому году на фоне снижения потребления в целом по ЕЭС (единая энергетическая система, в октябре энергопотребление в России снизилось на 2,8%. — РБК).

— Почему на Дальнем Востоке продолжается рост потребления?

— Дает результаты политика государства, связанная с развитием инвестиционной привлекательности Дальнего Востока. Появляются новые потребители. Cреди крупных потребителей резкий рост показали золотодобыващие компании в Магаданской области, хороший рост и в Амурской области в связи с новыми стройками. Снизилось потребление в Якутии преимущественно из-за снижения добычи на рудниках АЛРОСА, сейчас оно составляет 90% от прошлого года.

В условиях коронавируса мы продолжали ремонты, подготовку к зиме и стройки. На самой большой стройке — на введенной в этом году ТЭЦ в городе Советская Гавань, где работали 1700 человек, — мы не допустили вспышек коронавируса, которые могли бы стройку остановить. Были заболевшие в стройгородке Усть-Среднеканской ГЭС [в Магаданской области], но все выздоровели, прерывались на две недели только.

Везде принимали и принимаем меры по предотвращению заражения работников. Они разные: где-то запретили перевахтовку (смена вахтового персонала. — РБК), где-то вводили вахту с проживанием энергетиков и ремонтников на станции, например, в Дагестане. Все, что можно было сделать в части инфекционной безопасности, мы делаем. В 22 регионах сразу, еще весной, оказали финансовую помощь больницам, чтобы они могли быстро купить средства защиты врачам, лекарства и медтехнику.

И не просили помощи у государства. Сейчас, когда началась вторая волна, мы тоже не пойдем просить. В электроэнергетике за последние 30 лет было много разных потрясений. Но энергетики никогда не стояли первыми в очереди за государственной помощью, мы должны уметь выживать в абсолютно любых условиях.

— Вы оценивали расходы на борьбу с коронавирусом?

— Так они продолжаются. Здоровье людей — для нас самое важное. Мы делаем все, что необходимо, исходим из целесообразности принимаемых мер.

— Сколько процентов персонала уходило на удаленку во время первой волны?

— Мы же энергетическая компания, непрерывный цикл, зиму сменяет ремонтная кампания, поэтому весь производственный персонал никуда не уходил, как и руководители компании. 85% административного персонала переводили на удаленный режим, сейчас тоже — от 30 до 85% в зависимости от ситуации в конкретном регионе. В Москве — 50%.

— Гибридный режим, при котором часть сотрудников работают дистанционно, — это временное решение? Или, после того как пандемия закончится, вы оставите часть сотрудников на удаленке?

— Я не сторонник удаленной работы. Вовлеченность и производительность труда при удаленной работе падает. Мы не можем запретить людям определять место работы на удаленке — дома, где есть условия, интернет и связь, или на даче, где периодически этого нет.

— В сентябре истек ваш первый контракт на посту гендиректора «РусГидро», но с вами заключили новый договор еще на два года. Как вы оцениваете итоги прошедших пяти лет?

— «РусГидро» — компания с государственным участием, поэтому оценку деятельности должен давать акционер. Но есть результаты. Пять лет подряд компания стабильно повышала показатель EBITDA — рост составил 20% к уровню 2016 года. И выручка тоже росла. За этот период группа ввела в работу новых генерирующих объектов почти на 2 ГВт, включая повышение установленной мощности ГЭС в результате программы комплексной модернизации. Мы изменили систему управления строительством, повысили ответственность руководителей и завершили все запланированные стройки, хотя некоторые в это не верили.

Улучшили дивидендную политику — платим 50% дивидендов от чистой прибыли по МСФО, а с 2019 года объем дивидендов должен быть не меньше среднего за предшествующие три года. За пять лет всего выплачено акционерам компании 77,7 млрд руб., из них более 48,4 млрд руб. направлено в бюджет России.

— Почему новый контракт заключен только на два года?

— Оптимальный срок. Больше — нет, не хотелось бы. Два года хорошо для реализации начатого и структурирования нового. Подробности говорить не буду.

Николай Шульгинов

(Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Каковы основные задачи стоят перед вами на ближайшие два года?

— Уже понимаю, на эти два года задач еще больше, чем за прошедшую пятилетку. Во-первых, нужно завершить уже запущенные проекты — централизацию ремонтной и закупочной деятельности в наших дальневосточных компаниях, проект единого казначейства, вывод бухгалтерии и другие.

Во-вторых, нужно развивать энергетику Дальнего Востока. Мы добились решения о строительстве четырех объектов тепловой энергетики в рамках государственной программы модернизации, это замещение выбывающих мощностей, построенных 70–85 лет назад. Но этого мало — нужно дать старт этим проектам, добиться адекватной гарантированной окупаемости.

Некоторые декларируют, что на Дальнем Востоке доходность по проектам энергетики должна быть меньше, должны быть другие условия, не такие, как в ценовых зонах. Я же считаю, что развитие энергетики там требует создания одинаковых с другими территориями условий ведения экономической деятельности. Это серьезный национальный приоритет. Я считаю, что проекты greenfield (разработка с нуля. — РБК), то есть не связанные со строительством на действующих электростанциях или замещением энергоблоков, должны реализовываться на рыночных условиях — надо проводить конкурс. Так появятся новые инвесторы и потенциал внедрения конкурентных отношений на территории Дальнего Востока.

Среди других задач мы, безусловно, должны достроить Загорскую ГАЭС-2, Усть-Среднеканскую ГЭС, продолжить программу модернизации ГЭС «РусГидро». Мы должны обеспечить рост капитализации компании и дивидендных выплат.

— Как обеспечить рост капитализации при таком количестве строек?

— Все стройки, о которых я говорил, будут иметь возврат инвестиций, и, наконец, появится доходность на вложенный капитал. Мы меняем активы на более эффективные с гарантированной загрузкой мощности. Это, наоборот, привлекательно для акционеров.

— Что еще входит в план повышения капитализации?

— Этот план постоянно корректируется, но основные моменты следующие: повышение эффективности деятельности, продолжение борьбы с издержками (компания уже избавилась от 688 непрофильных активов на сумму 35 млрд руб.), повышение дивидендной доходности и оптимизация структуры группы. И еще наша задача — модернизировать активы, не входя в неокупаемые проекты. Мы даже заключали форвардный контракт с ВТБ на условиях невхождения в такие проекты.

— Насколько по этому плану должна вырасти капитализация «РусГидро» к 2025 году, когда истекает форвардный контракт с ВТБ, который в 2017 году приобрел 13% «РусГидро» за 55 млрд руб.?

— Руководство компании настроено на рост капитализации и дивидендных выплат. Планируем, что в среднесрочной перспективе начиная со следующего года «РусГидро» будет выплачивать дивиденды на уровне не менее 25 млрд руб. в год. За прошлый год мы выплатили дивиденды на 15,7 млрд руб. В следующем году ожидаем увеличения дивидендной доходности с 4,8% до уровня 8–9% к текущей цене акций. Таковы наши расчеты в базовом варианте на ближайшие годы, ведь у нас не будет списаний или они будут сравнительно небольшими.

— В этом году будет последнее большое списание после ввода неокупаемых ТЭЦ на Дальнем Востоке?

— Да, по итогам 2020 года мы отобразим обесценение порядка 20 млрд руб., связанное в основном с вводом ТЭЦ в Советской Гавани. Но это будет, по сути, последнее крупное списание, и мы все равно более чем в 1,5 раза сможем увеличить дивиденды.

— При отсутствии больших списаний можно ли рассчитывать, что к 2025 году капитализация «РусГидро» удвоится?

— Рассчитывать можно, если не учитывать общие тренды рынка, которые от нас не зависят.

— Некоторые аналитики считают, что если компания будет платить дивиденды исходя из среднего показателя за три года, то ей придется увеличивать долг.

— Мы даже представить себе не можем, чтобы занимать на дивиденды. У нас достаточный денежный поток для выплаты дивидендов из прибыли. Как пример, мы в этом году заплатили среднее значение дивидендов за три года, не привлекая дополнительных кредитов.

— Претендентов на пакет ВТБ в «РусГидро» до сих пор не появилось?

— Нет. Но я думаю, что принимаемые меры по росту капитализации, дивидендов, вся наша работа по наведению порядка и снижению долговой нагрузки на дальневосточные компании, начало строек с гарантированной доходностью — все это приведет к повышению интереса к компании, и претенденты появятся. Мы продлили срок действия форварда и снизили процентную ставку по нему. Если не найдем покупателя до 2025 года, пакет останется у ВТБ. Мы с банком вместе думаем на эту тему, еще есть время.

— В рамках повышения капитализации вы предлагали обеспечить условия для повышения окупаемости гидроаккумулирующих электростанций (ГАЭС, используются для накопления избыточной энергии в периоды низкого потребления и выработки ее в пиковые часы. — РБК). Какова позиция правительства по этому поводу?

— ГАЭС обеспечивают энергоэффективность и энергобезопасность, регулируют частоту в энергосистеме, это их предназначение. Сегодня 94% всех промышленных накопителей на планете — это ГАЭС. Какие бы новые технологии в этой области ни разрабатывались, подавляющее большинство — это ГАЭС. К сожалению, в Энергетической стратегии России до 2035 года нет даже раздела про ГАЭС, не сформулирован сам подход к развитию таких станций. Нужно это менять, пока не поздно. Давайте я приведу вам небольшой пример. Как только построенную Белорусскую АЭС включат в синхронную зону и увеличится избыток базовой мощности в энергосистеме, появится проблема управления режимами. В этот момент многие вспомнят, что строительство Ленинградской ГАЭС (оно сейчас исключено из планов компании) было необходимо именно для решения таких вопросов.

— Вы исключили строительство новых ГАЭС из своего плана повышения капитализации?

— Да, сейчас в плане только достройка Загорской ГАЭС-2.

— Правительство выступило против из-за высокой стоимости строительства?

— Да, это недешево. Мы работали с китайскими и другими партнерами, но приемлемого решения пока не нашли. Но в условиях развития источников генерации с нерегулируемой выработкой (ВИЭ) растет потребность в маневренных мощностях. Для этого и нужны ГАЭС. Но, пока объем ВИЭ небольшой, все считают, что строительство ГАЭС — это дорого. Надо, наконец, определиться: «дорого и не нужно» или «дорого, но нужно».

Николай Шульгинов

(Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Как вы относитесь к перспективам управления спросом на электроэнергию (demand response) в России? Будут ли потребители сами массово торговать излишками энергии?

— Перспективы есть, но это все будут очень незначительные величины в масштабах страны. Для развития demand response потребителю нужны очень значимые эффекты, сегодня рынок их предложить не может. Потребители с собственной генерацией и сейчас могут торговать излишками электроэнергии.

— Как продвигаются работы по выравниванию здания Загорской ГАЭС-2, на которой произошла авария в 2013 году?

— Процесс идет, до 2022 года мы должны его завершить, оценить результат и принять решение, достраивать станцию или нет. Есть надежда, что ГАЭС будет достроена. Сейчас на площадке работает компания из Санкт-Петербурга — «ТоннельГеоСтрой». У нее серьезный опыт работы по строительству подземных сооружений с применением наклонного бурения, есть высокоточное буровое и компьютерное оборудование. Они должны пробурить 350 скважин длиной 140–180 м, закачать спецрастворы. Мы надеемся на успех.

— Сколько будет стоить выравнивание здания?

— Около 4 млрд руб.

— А общая достройка — 40 млрд руб.?

— Стоимость достройки определится в окончательном проекте после прохождения государственной экспертизы, но сумма будет значительно меньше.

— В июле вы докладывали о результатах работы компании Путину и просили ускорить решение вопросов о модернизации тепловых электростанций (ТЭС) на Дальнем Востоке. Какие были даны поручения после этой встречи и что еще обсуждалось?

— Были даны самые конкретные поручения о внесении изменений в закон «Об электроэнергетике» в части модернизации, но пока поправки не внесены. Существуют две темы: выравнивание тарифов в ряде регионов Дальневосточного федерального округа до среднероссийского уровня и инвестнадбавка для проектов строительства и модернизации тепловых электростанций на Дальнем Востоке. И если по надбавке все согласовано с профильными ведомствами, то по выравниванию тарифов есть разногласия в правительстве, поэтому закон не двигается.

На встрече с президентом обсуждался и получил поддержку проект газификации Артемовской ТЭЦ-2, он входит в программу строительства и модернизации ТЭС на Дальнем Востоке. Изначально планировалось строить ее на угле, но затем было дано поручение в качестве топлива использовать газ. Поставщиком газа будет «Газпром», договоренности об этом уже достигнуты. Стоимость проекта за счет использования газа будет меньше на 35 млрд руб., сроки строительства также будут сокращены. Таким образом, все новые электростанции на Дальнем Востоке будут работать на газе.

— Как можно снять разногласия по вопросу выравнивания тарифов на Дальнем Востоке (снижение тарифов до среднероссийского уровня для промышленных потребителей за счет надбавки к цене на мощность в европейской, уральской и сибирской частях России)?

— Нужно принципиальное решение руководителей. Сейчас уже будет рассмотрение на уровне председателя правительства. Как решится вопрос — тоже важно. Не должно быть так, что потребители перейдут на экономически обоснованные тарифы, а денег у них в бюджете на оплату электроэнергии не будет. Мы надеемся, что решение будет принято в этом году. Нам уже стройки надо начинать, заказывать оборудование и так далее.

— Какова позиция курирующего вице-премьера Юрия Борисова по этому вопросу?

— Есть разногласия между Минэнерго и Минфином. Юрий Иванович Борисов поддерживает позицию Минэнерго (Минэнерго подготовило предложения, снижающие нагрузку на потребителей оптового рынка из-за выравнивания тарифов для Дальнего Востока, а Минфину Борисов поручил оценить, возможно ли переложить нагрузку по снижению цен для регионов Дальнего Востока на бюджет. — РБК). Но нужно сопоставлять все решения с мнением и возможностями людей, которые живут в регионе. Когда мы говорим с нашими работниками, которые работают на Дальнем Востоке на объектах, которым уже чуть ли не 85 лет, они справедливо спрашивают: почему в других регионах строятся новые станции, идет модернизация, а у нас ничего не происходит?

—На какой стадии обсуждение долгосрочных тарифов Дальневосточной генерирующей компании (ДГК), которые учитывают компенсацию расходов на уголь?

— На рассмотрении в правительстве находится постановление по перерегулированию тарифов ДГК, которое уже согласовано с ФАС, Минэнерго, Юрием Ивановичем Борисовым. Последние 11 лет в тарифах компании топливо учитывалось по индексам Минэкономразвития, а не по фактической стоимости (нынешний тариф не учитывает рост цен на уголь. — РБК), что привело к убыткам ДГК, росту долгов. Сейчас есть решение по постепенному возврату этих долгов. Будем добиваться, чтобы это постановление вышло до конца года, потому что с 1 января 2021 года произойдет переход на долгосрочные тарифы, и важно, чтобы база для расчета тарифов была правильно пересчитана, иначе в них нет никакого смысла.

— Какую сумму вы хотите вернуть в результате перерегулирования тарифов?

— Я не буду называть точную сумму, но это более 10 млрд [руб.].

— Насколько из-за этого вырастут конечные цены для потребителей?

— Рост будет постепенным за несколько лет, но небольшим. Примерно 0,8–0,85% в год.

— В июне 2020 года «РусГидро» договорилась об обмене активами с СУЭК, что позволило сократить долговую нагрузку ДГК более чем на 50%. За какой срок вы планируете сделать дальневосточные «дочки» прибыльными?

— В утвержденных бизнес-планах дальневосточных «дочек» мы определили снижение долга перед «РусГидро» с 28 до 6 млрд руб. за пять лет. Как их вывести полностью на безубыточность? Тут нужно заниматься не только повышением эффективности, но и работать с тарифными органами. Несовершенство системы тарифного регулирования известно, поэтому, возвращаясь к тому, что если когда-то на Дальнем Востоке будет конкурентная среда, третья ценовая зона, то нам, конечно, будет лучше, мы не будем страдать от этих проблем с тарифным регулированием. Ну, а пока долгосрочные тарифы должны помочь.

Сейчас у нас только две убыточные компании. Это ДГК и «Якутскэнерго», которое последние два года убыточно, но есть планы выхода на прибыльность. Мы встречались с главой региона Айсеном Николаевым, у него есть понимание, как мы должны вместе работать, чтобы такого не было.

Николай Шульгинов

(Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Параметры программы модернизации тепловых электростанций на Дальнем Востоке не изменились? В нее войдут четыре объекта общей стоимостью 171 млрд руб.?

— 171 млрд руб. — это в ценах конца 2018 года. Сейчас 2020 год и цены в годах строительства другие — чуть больше 200 млрд руб., но пока это расчеты. Окончательно все параметры проектов, сроки и стоимость будут определены в постановлении правительства, которое выйдет после принятия поправок в закон об электроэнергетике. К этому моменту проекты станций будут уже готовы. Мы рассчитываем на базовую доходность не менее чем 12,5% из расчета нормы доходности для «РусГидро».

Количество проектов также может поменяться. Например, есть предварительное решение правительства по второму этапу схемы внешнего энергоснабжения Восточного полигона РЖД, а это еще один проект.

Власти предложили ввести квоты на вывоз угля на Восток

Бизнес

— В правительстве была дискуссия, какую строить новую станцию для электрификации БАМа (ТЭС или ГЭС) и кому это поручить. Какой вариант сейчас выбрали?

— Да, дискуссия велась, принято предварительное решение о строительстве в ОЭС Востока новых генерирующих объектов установленной мощностью 970 МВт. В зоне ответственности «РусГидро» — два новых блока на Нерюнгринской ГРЭС.

И если блоки в Нерюнгри нужно строить однозначно, то новые электростанции в Хабаровском и Приморском краях нужно дообосновать. С моей точки зрения, заявленный со стороны РЖД спрос завышен, а параметры самих станций не до конца проработаны: где, сколько, на каком виде топлива, какая нужна инфраструктура, какие сети для выдачи мощности необходимо построить? Ведь от этого зависят сроки и стоимость строительства.

— Где будете привлекать финансирование для этих новых объектов?

— Блоки на Нерюнгринской ГРЭС необходимо строить на основе схемы возврата инвестиций, так же, как это планируется сделать по новым четырем проектам строительства и модернизации на Дальнем Востоке. А все остальное — это greenfield-проекты. Инвесторы должны выбираться по конкурсу.

У России появился план по снижению выбросов парниковых газов до 2050 года

Бизнес

— Россия в 2019 году ратифицировала Парижское климатическое соглашение, а в этом году ускорила обсуждение нормативных актов из-за угроз трансграничных налогов в ЕС. На стратегии «РусГидро» эти изменения как-то скажутся?

— Низкоуглеродное развитие группы «РусГидро — это стратегическая цель. Мы вводим крупные и малые ГЭС, переводим угольные станции на газ. В утвержденной экологической политике «РусГидро» зафиксирована задача за десять лет снизить выбросы парниковых газов более чем на 6% по сравнению со взятым за базу 2015 годом. Эту задачу мы, безусловно, выполним. В стратегии до 2035 года, которая должна быть принята в этом году, поставим новые ориентиры.

К «РусГидро» уже сейчас начали обращаться потребители, которые хотели бы зафиксировать покупку электроэнергии ГЭС, которую считают «зеленой». Безусловно, мы однозначно считаем энергию ГЭС «зеленой». В разрабатываемых сейчас нормативных документах о сертификации происхождения электроэнергии мы будем настаивать, что электроэнергия любой ГЭС — это чистая, «зеленая» энергия.

— Что это за потребители и зачем им такие сертификаты?

— Пока их единицы, называть имена права не имею, но это бизнес, который заботится об устойчивом развитии и стремится выстроить все свои производственные цепочки с минимальным воздействием на экологию. Им важно иметь высокие экологические ESG-рейтинги, все более актуальной становится тема «зеленого» финансирования. Плюс покупатели [их продукции] отдают предпочтение «зеленым» сертификатам.

«Газпром» и «Росатом» начнут производить «чистый» водород в 2024 году

Бизнес

— «Газпром», НОВАТЭК и «Росатом» задумались о производстве водорода. «РусГидро» с 2013 года обсуждала производство сжиженного водорода вместе с японской Kawasaki Heavy Industries. Что сейчас происходит с этим проектом? Видите перспективы его развития?

— Да, такой проект обсуждался. Была идея использовать Усть-Среднеканскую ГЭС для организации производства водорода и поставки его в Японию. Но сделанное предТЭО показало, что стоимость сжиженного водорода с доставкой в Японию высока. И главное — технология производства водорода и его хранения и транспортировки на момент обсуждения еще была небезопасной. Японской стороной было принято решение приостановить участие в дальнейшей проработке данного проекта.

Мы видим, что сейчас меняются технологии, появляются новые технологические решения. И мы готовы участвовать в государственной водородной повестке в качестве полигона технических решений для реализации пилотных проектов по темам производства, транспортировки и хранения водорода, а также накопления энергии.