Артур Саркисян — о семи шагах вперед и двух назад для виноделия России
Винодельческая отрасль отмечает пятилетие вступления в силу главного отраслевого закона — о виноградарстве и виноделии. Юбилей этого судьбоносного документа — повод для размышлений партнера «РБК Вино», автора «Гида по российским винам» Артура Саркисяна о том, что уже сделано, а что еще только предстоит
Винодельческая отрасль отмечает пятилетие вступления в силу главного отраслевого закона — о виноградарстве и виноделии
Подпишитесь на телеграм-канал «РБК Вино»
На старте
Виноделие России я наблюдаю уже около 15 лет и хорошо отдаю себе отчет в том, что принятие 468-го закона стало неким «включателем», волшебной палочкой, по мановению которой в отечественном виноделии все вдруг началось. Многие инвесторы, энтузиасты, деятели отрасли массу сил потратили для того, чтобы в виноделии набралась критическая масса, которую можно было бы регулировать отдельным законом. Могу сказать по своему гиду: он бы не мог появиться ни в 2010, ни в 2011 году — не было материала.
Так и с законом. Примерно в 2019 году создались условия для того, чтобы о вине можно было говорить как об отдельном предмете регулирования. Я хорошо помню обсуждения, которые предшествовали принятию закона. Много было беспокойства, неприятия. Многим он казался слишком революционным. Время показало, что только с такими бескомпромиссными решениями можно идти вперед с достаточно высокой скоростью.
«РБК Вино» создал онлайн-сомелье, который поможет вам подобрать подходящее вино — чтобы воспользоваться им, необходимо запустить бот в Telegram. Наш бот поможет вам с выбором, даже если вы только начинаете свое знакомство с увлекательным миром вина.
Семь шагов вперед
Цифра условная. Можно и 20 шагов насчитать: очень многое сделано. Но выделю самое главное.
Первое. Отдельный закон наконец отделил регулирование вина от водки. Да, оборот по-прежнему регулируется 171-ФЗ, но сам подход поменялся. К вину на уровне государства официально начали относиться как к отдельному продукту сельского хозяйства, четко связав вино и виноград.
Второе. Закон сделал виноградарство прибыльным направлением деятельности. Если раньше выращивание технических сортов было заведомо убыточным делом (в Дагестане за килограмм давали не больше 18–20 руб.), сейчас виноград — это ценность и почти дефицит. Особенно автохтонных сортов. Можно просто выращивать виноград, продавать его и хорошо себя чувствовать. Особенно если с сортом угадал и посадил не «молдову», а «рислинг», например.
Третье. Российское вино получило приоритет в ретейле, в ресторанном бизнесе это пока менее очевидно, но изменения в винных картах налицо. Если раньше за российское вино как бы немножко извинялись те, кто его продавал, сейчас не работать с вином России уже просто стыдно. Интерес совсем другого уровня к нашему вину.
Российское вино получило приоритет в ретейле, в ресторанном бизнесе это пока менее очевидно, но изменения в винных картах налицо
Четвертое. Этот интерес подогревается большим количеством мероприятий. Это не совсем прямое действие закона, скорее отражение общего настроя государства на поддержку вина России. Очень много публикаций по теме, практически у каждого крупного медиахолдинга сейчас есть проект по вину. На мероприятиях Росконгресса от Петербурга до Владивостока целые программы по российскому вину. Ярмарки «ВиноГрад» скоро до Сыктывкара доберутся.
Пятое, которое могло бы быть первым. Регулированием вина занимаются те, кто его производит. Сами виноделы, объединившись в Ассоциацию виноградарей и виноделов России, определяют судьбу своей отрасли.
Шестое. Бум малых. Не только фермеров, но и их в том числе. После принятия закона было еще очень много чего сделано разными ведомствами, чтобы упростить жизнь небольшим хозяйствам. Лицензия стала на порядок дешевле, а получить ее — гораздо проще. Никто не смотрит уже на малого винодела как на заведомого бутлегера, отношение поменялось. Как результат — огромное количество новых небольших хозяйств, и не только фермерских.
Седьмое. Сам факт принятия закона, обсуждение его работы и других важных вещей на ежегодном винодельческом форуме, участие в решении проблем виноделов вице-премьеров, министров, глав ведущих научных учреждений — это такой сигнал многим крупным инвесторам. Если вас нет еще в виноделии, что-то вы потеряли. И очень много новых серьезных инвестиций пришло в вино после принятия закона.
Два шага назад
Об этом тоже надо говорить. Можно сколько угодно лить елей на достижения закона и сахаром посыпать, но у любого явления есть своя обратная сторона. Здесь я хочу сказать о двух вещах, которые меня волнуют и которые я считаю шагами назад даже по сравнению с периодом до принятия закона.
Первое. Мы откатились в системе защищенных географических наименований. Попробуйте найти на полках сейчас вино, на этикетках которого будет надпись: Новороссийск, Геленджик и даже Севастополь. Мы вернулись на шаг назад — к регионам виноделия, коих у нас сейчас по пальцам пересчитать: Кубань, Крым, Дагестан, Дон, Ставрополь можно написать на этикетке. Анапа, Тамань, Дербент — не получится.
Мы откатились в системе защищенных географических наименований
Почему так получилось? Изначально система защищенных географических указаний вводилась через систему лицензирования. Винодел проводил согласование географической принадлежности своих вин с администрацией региона и получал соответствующую лицензию у Росалкоголя вместе с правом написать свое ЗГУ на этикетке.
Сейчас эта система выстраивается на новых основаниях. Виноделам нужно собрать в своем регионе виноградо-винодельческий совет (нужно большинство по площадям виноградников), принять для региона повышенные стандарты качества и только потом получить возможность писать на этикетке «Крым» или «Кубань». И дальше, уже в Анапе, еще раз собраться — и опять совет, устав, повышенные требования. А если решить потом сделать Гостагай отдельным терруаром, надо будет третий раз собраться всеми гоастагаевцами и решить, сажать там «сибирьковый» или запретить и нужно ли там больше 80 центнеров с гектара собирать или вообще до 60 все урезать.
Этот процесс требует очень высокой договороспособности виноделов во всех регионах и на всех винодельческих территориях. Если в большом регионе еще худо-бедно этот процесс проходит, то на уровне отдельных терруаров у нас у каждого свой апелласьон и объединение идет с большим трудом. Поэтому Мордовия есть теперь (там один винодел сам с собой договорился) как регион, а Родного, например, нет и нескоро, видимо, будет.
Что в этом меня беспокоит? Винный рынок выстроен по региональному принципу. Только сомелье начали учить наши ЗГУ — а с этикеток они пропали.
Лично я, поскольку «Гид по российским винам» авторский, убирать деление на отдельные субрегионы той же Кубани не планирую. В книге будет и Анапа, и Новороссийск, и Тамань. И Севастополь мы всегда рассматриваем отдельно. Это важно, и необходимо как-то ускорять все эти внутренние региональные разговоры про повышенные требования качества. Договариваться надо.
Шаг второй. Это, как ни парадоксально, виноград. Закон сделал из любого сорта абсолютную ценность. Акцизный вычет и на «левокумский устойчивый», и на «красностоп золотовский» один и тот же, килограммы и тонны винограда в отчетах об урожае безликие. Дотации на питомники корнесобственного столово-технического сорта «августин» и на качественные саженцы «каберне фран» и «кокура белого» практически одинаковые.
Мы отчитываемся о ежегодном росте урожаев винограда, но что это за виноград? Сколько из него пойдет на вино и кому это вино из бывшего столового сорта «молдова» будет нужно?
Это даже сложно шагом назад назвать. Это бег на месте, если мы о виноделии говорим, хотя и с высокой скоростью и полной самоотдачей.
Разобравшись с тем, что вино России должно делаться из российского винограда, надо теперь понять, а что это за виноградник и каким бы нам хотелось его видеть через 10–15 лет.
Подчеркну, я не за то, чтобы в каком-то регионе взять и запретить сажать тот же «каберне фран», заменив его «красностопом». Россия в уникальной ситуации находится — полной свободы поиска собственного стиля. Это очень здорово. И советские селекционные сорта тоже нужны: «цитронный», «цветочный», «голубок», а также «рубиновый», «гранатовый» и другие — это наше достояние. Но в любом деле надо зерно отделять от плевел. И это тоже большая работа, которую нужно вести совместно с виноделами и наукой. Поддерживать таланты. А бездарность всегда и везде пробивается сама. В виноградарстве и виноделии этот принцип тоже работает.
Я искренне болею за российское виноделие и могу с полным основанием назваться патриотом виноделия, но не говорить сейчас об этом неправильно.
Первые пять лет действия закона — это начало, время, которое было нужно, чтобы осознать новую реальность нашего виноделия.
Сейчас время разбрасывать камни прошло. Время их собирать.
