Безграмотные и смелые: как петербургские бизнесмены сколачивали состояние

Фото: Фото Валентин Голубовский

В текущем году многие петербургские компании празднуют свое двадцатилетие. С начала 1990-х годов берет отсчет новая эра в России, которая ознаменовалась в том числе свободой предпринимательства, поэтому двадцатилетие отмечает в целом отечественный бизнес, включая его петербургских представителей. РБК решило подвести итоги эпохи, оставшейся за плечами. Можно утверждать, что поколение первых предпринимателей города сделало очень многое - все, что отличает новый Петербург от Ленинграда периода застоя в лучшую сторону, достигнуто частной инициативой. Но эта инициатива не стала силой, определяющей развитие страны и города, поэтому бурный рост компаний и рынков прервался.

Безграмотные и смелые

Люди, вступавшие в бизнес в 1990-х годах, не имели в багаже не только дипломов бизнес-школ и знаний о том, как функционируют компании, но даже представления о тех товарах и услугах, которые им предстояло создавать. «Мы все были абсолютно безграмотные,  - рассказывает петербургский ресторатор Арам Мнацаканов. - Первый в своей жизни итальянский ресторан я посетил в Германии. Моя спутница попросила, чтобы ей в томатный суп положили сметану. У меня бы сейчас волосы встали дыбом - с тем итальянцем так и случилось. Он сказал: «Давайте я вам шоколад туда натру».

Быстрое формирование предпринимательского слоя в посткоммунистической стране - уникальный, ни с чем не сравнимый феномен, - подчеркивает управляющий партнер адвокатского бюро «Прайм Эдвайс Санкт–Петербург» Алексей Соболев. «Россия была единственной страной, где почти полностью отсутствовала предпринимательская традиция, - говорит он. - Беря для сравнения сходные в пути развития Китай и Восточную Европу, надо отметить, что только в России государство вело столь длительную и активную антирыночную политику. Поэтому ее граждане ни с точки зрения знаний, ни с точки зрения менталитета не были готовы формировать предпринимательский слой, и эта неготовность передавалась от родителей к детям».

Тем не менее несколько процентов неготовых граждан жадно - в хорошем смысле - вступили на новую территорию. Для одних прививкой частной инициативы стала фарцовка, для других - разрешенные Михаилом Горбачевым кооперативы, для третьих - биржевая торговля. Кстати, первая в современной России биржевая площадка - товарно-сырьевая биржа, на которой довольно скоро появился фондовый отдел, - была создана в Петербурге в 1991 году по решению, принятому годом раньше Президиумом Ленинградского городского Совета народных депутатов.

Арам Мнацаканов работал водителем в кооперативе, а в 1992 году занялся спортивным предпринимательством и к середине 1990-х годов с группой соратников организовал теннисный турнир St'Petersburg Open. Его сегодняшний бизнес стартовал позже, в 2002 году, с открытия бара «Пробка». Основатель и генеральный директор книжной сети «Буквоед» Денис Котов в начале 1990–х годов управлял торговой точкой на книжной ярмарке в ДК им. Крупской. Для создателя торговой сети «Лента» Олега Жеребцова предпринимательство, как он говорит, «началось с кипучей неопределенной деятельности: спонтанных сделок с компьютерами, джинсами, косметикой, керамикой, чем угодно».

«Перспектива быть вовлеченным в какое-то предпринимательство оказалась настолько захватывающей, что трудно описать, - рассказывает он. - В эту сферу двинулось огромное количество людей. Занимались самым разным бизнесом - от кустарного производства обуви до поставок алюминия на крупные заводы, благо все рынки были пустыми».

Первый магазин «Лента» Cash&Carry открылся как раз 20 лет назад, в 1993 году. Олег Тиньков в 1992 году стал заниматься оптовой торговлей электроникой, а в 1995 году создал сеть магазинов «Техношок». Александр Аладушкин в 1992 году основал брокерскую фирму «Ленстройматериалы», что стало фундаментом одной из крупнейших в городе финансово-промышленных групп. В том же году его будущий главный партнер по бизнесу Дмитрий Игнатьев, недавний выпускник Политеха, пришел в брокерскую фирму рядовым специалистом. Инженер Андрей Рогачев в 1989 году основал ЛЭК - Лабораторию экологического контроля, которая позже стала оператором недвижимости ЛЭК Estate. Спустя ровно десять лет он открыл за один год первые 16 магазинов «Пятерочка». Так что крупнейший российский ритейлер - группа X5 тоже родом из Петербурга девяностых.

В прессе обсуждалось, что А.Рогачев для быстрого роста своего бизнеса воспользовался административным ресурсом - семья губернатора Владимира Яковлева помогла ему открывать «Пятерочки». Официально упорные слухи никто не подтвердил, а по мнению бизнесменов, это не суть и важно. «У меня, например, административного ресурса никогда не было, тем не менее я построил успешный бизнес, - комментирует Денис Котов. - Значит, не это определяющий фактор успеха». «Кроме того, «Пятерочка» выполнила функцию социальных магазинов шаговой доступности, поэтому если ресурс власти и был вложен, то очень грамотно», - добавляет он. «Административный ресурс - это инструмент. Есть сильный человек, который найдет нужные точки приложения, - инструмент сработает, - рассуждает председатель правления ПО «Ленстройматериалы» Дмитрий Игнатьев. - А дайте большой ресурс бестолочи или вору, он его профукает, что мы довольно часто и наблюдаем в госструктурах и госкорпорациях». Как продолжает предприниматель, «питерский сетевой ритейл построили очень сильные и очень интересные люди, которые на своих светлых головах сделали по–настоящему большие компании и серьезные деньги. Они стали первыми официальными отечественными миллиардерами».

Среди факторов успеха первых питерских компаний почти все наши собеседники назвали талант, смелость и способность к обучению их основателей. Безграмотность пришлось быстро ликвидировать: тот же сетевой торговый бизнес построен на десятках непростых технологий, как, например, и финансовый. «Когда в 1990-х годах мы начали заниматься медицинским страхованием, рынка, по сути, не существовало. Культура страхования и понимание необходимости страхования были на очень низком уровне, - рассказывает генеральный директор компании «Капитал Полис» Алексей Кузнецов. - Это был вызов, который мы приняли и с которым было интересно работать». «Сегодня я горд тем, что наша компания и я лично были первопроходцами. Мы создавали рынок добровольного медицинского страхования в Петербурге», - резюмировал собеседник РБК.

Деньги, пиво, два ствола

Компании, бывшие лидерами в Петербурге девяностых, - это «конечно, «Балтика», Банк ПСБ, Банк «Санкт–Петербург», Банк «Петровский», холдинг «Адамант», холдинг «Парнас», «Кировский Завод» как холдинг с Петром Семененко во главе, группа «Орими Трейд» Александра Евневича и Сергея Касьяненко, ЦКБ «Рубин» под руководством Игоря Спасского, группа «Конти» как крупный держатель активов и Международный Банк Санкт-Петербурга с Сергеем Бажановым - не самый крупный в городе, но на слуху», - вспоминает Дмитрий Игнатьев. Не случайно в его списке часто звучит слово «холдинг»: девяностые были в том числе временем быстрого и в основном беспорядочного накопления активов. Бизнес «Ленстройматериалов» включал одно время предприятия пищевой, строительной, финансовой отраслей, а также, например, СМИ и другую собственность, позже признанную непрофильной. Решение упорядочить эти активы, разделив их на пищевые («Аладушкин Групп») и строительные (ПО «Ленстройматериалы») позволило компаниям Аладушкина и Игнатьева сохранить устойчивость и развиваться по сей день. Те финансово–промышленные группы (ФПГ), которые не приняли аналогичных решений, были подавлены грузом своей разношерстной собственности и распались либо перешли в другое качество - обмельчали.

Очень заметную роль в бизнесе Петербурга девяностых играли банки - как входящие в ФПГ, так и самостоятельные. «В условиях высочайшей инфляции и отсутствия у большинства предпринимателей достаточного собственного капитала, именно имеющие доступ к ликвидности банки становились генераторами наибольших прибылей, - объясняет Алексей Соболев из «Прайм Эдвайс». - У всех на слуху были названия, которые сейчас мало кто и вспомнит: Северный торговый банк (СТБ), Абибанк, Астробанк и другие». В 1995-1996 годах кризис настиг пятерку средних петербургских банков и один крупный - Северный торговый. Крах этого банка, который называли народным, поскольку он был третьим в городе по объему привлеченных вкладов, стал скандалом национального масштаба.

Выяснилось, что СТБ слишком увлекся той самой скупкой активов: на деньги вкладчиков приобретались крупные пакеты акций холдингов «Арсенал», «Спецмаш» и других - с целью перевода их счетов в банк на обслуживание. Параллельно СТБ очень рискованно привлекал вкладчиков небесно высокими ставками по депозитам. Не все бизнесмены быстро стали грамотными. «Проблема бизнеса девяностых - отсутствие риск–менеджмента, который тогда был еще невозможен, то есть перебор активов осуществлялся полувслепую, - комментирует Дмитрий Игнатьев. - Когда Северный Торговый банкротился, его активы, по самым скромным оценкам, были в десять раз больше долгов, но тем не менее он лопнул».

Наиболее яркими фигурами в банковском секторе Петербурга девяностых стали Давид Трактовенко и Владимир Коган, - считает член правления ОАО «Банк ВТБ» Денис Бортников. «Модель управления, которая была ими заложена при создании и развитии Промышленно-строительного банка, эффективна и актуальна на сегодня, - продолжает он. - Я уверен, что все, кому посчастливилось поработать в ПСБ, со мной согласятся. Этот банк стал кузницей кадров не только для рынка Санкт-Петербурга, но и для всей банковской системы России».

Главный конкурент ПСБ в конце девяностых - «БалтОНЭКСИМ Банк» (сейчас переименован в «Балтинвестбанк») под руководством председателя правления Сергея Бажанова (сегодня - сенатор от Ульяновской области) и президента банка Юрия Рыдника. Эксперты признают, что в банке на то время была сильнейшая команда, многие из нее впоследствии успешно продолжили карьеру - наиболее яркими являются примеры нынешнего президента АК «АЛРОСА» Федора Андреева, бывшего зампреда правления этого банка, а позже и его председателя правления, а также председателя совета директоров Банка БФА Евгения Лотвинова, в ту пору - главы казначейства «БалтОНЭК­СИМа». Прошел через эту «кузницу кадров» и основатель «Банка КИТ Финанс» Александр Винокуров.

Безусловно, Петербург являлся в тот период полноценной второй банковской столицей России и первой - пивной. Руководителя «Балтики» Теймураза Боллоева и генерального директора Комбината им. Степана Разина Гию Гвичию Денис Бортников называет в числе предпринимателей, чей уход из активного бизнеса вызывает большое сожаление. Объективно говоря, город за первое рыночное десятилетие сложился не только как пивная столица, но шире - как центр современной пищевой промышленности. «Хлебный Дом» под руководством передового «красного директора» Валерия Федоренко стал технологическим лидером российской хлебопекарной отрасли, а был районным хлебокомбинатом жуткого вида и состояния. В конце 1990-х годов на пельменный рынок страны вышла питерская «Дарья» и стала бить рекорды по объему продаж.

Наряду с ФПГ обиходным термином Петербурга девяностых было созвучное ОПГ - организованная преступная группировка. Безграничные возможности для предпринимательства соседствовали с частыми расстрелами предпринимателей. Что касается визитов в приемные директоров бритых людей в спортивных штанах, то к этому вообще привыкли. Любой предприниматель, имеющий опыт работы в девяностые, - человек не робкого десятка. «Самое первое испытание, которое предстояло пережить петербургскому бизнесу, - это испытание «Бандитским Петербургом», - говорит Алексей Кузнецов. - Имидж города был изрядно подмочен не только этим термином, но и фактической ситуацией. Сегодня это кажется нереальным, но история, когда на Университетской набережной была гранатометом подорвана машина, - это совершенно реальная история». Поэтому большинство собеседников РБК, вспоминая первое рыночное десятилетие как чрезвычайно интересное и важное время, не жалеют о том, что оно сменилось другой эпохой.

Другая история

«Нулевые годы - другая история в сравнении с девяностыми, и перелом наступил не в связи с кризисом 1998 года, - считает Дмитрий Игнатьев. - Форма бизнеса постепенно менялась - и изменилась: стала более регулярной, цивильной, законной». «Предельная свобода, игра на кончиках пальцев, взлеты и падения - конечно, все это доставляет наслаждение смелым и творческим людям, - говорит Денис Котов. - Однако та реальность была беспредельной, и в этой беспредельности - неправильна».

Президент девелоперского холдинга RBI Эдуард Тиктинский делит эпохи по губернаторам. При Владимире Яковлеве, который был градоначальником как раз на рубеже десятилетий - с 1996 по 2003 год, активно формировалось законодательство и процедуры. «Появилось много нового - инвестиционная комиссия, нормативы по инвестиционным платежам», - вспоминает девелопер. «Это был достаточно романтичный период, в нашей строительной отрасли бизнесмены чувствовали сопричастность формированию правил, развитию города, все входили в новые городские комиссии, - продолжает он. - Но рынок оставался диковатым: например, инвестиционно–тендерная комиссия предоставляла участки целевым образом. Доходность была привлекательной, и если ты получил объект - считай, что все уже сложилось. Хотя масштабность бизнеса -ейчас несопоставимо выше, чем тогда».

При Валентине Матвиенко, то есть начиная с 2003 года «формирование цивилизованного рынка получило новый импульс, были созданы основные процедуры и градостроительные документы, появилось положение о рыночной оценке участков и торгах, сложились представления о том, где и что можно строить в Петербурге, а где и почему - нельзя», - говорит Эдуард Тиктинский. «Многое можно было сделать лучше, и мы бы избежали впоследствии конфликтов с общественностью, судов и отмены ряда городских документов, - рассуждает он. - Тем не менее именно с середины 2000–х годов рынок начал жить по правилам и приобрел принципиально новую размерность - стал крупным». Холдинг RBI в этом году празднует двадцатилетие, как и Группа ЛСР.

Компания «Строительный Трест» отпраздновала в прошлом году, а «ЛенСпецСму» (ныне «Эталон») и ЛЭК (ныне Л1) работают с 1991 года. То есть большинство лидеров строительного рынка Петербурга образовались в девяностые, но именно в двухтысячные они стали компаниями северо–западного масштаба. Хотя торговые сети создавались в девяностые годы, период расцвета для них наступил в двухтысячные - «Пятерочка», «Лента» и другие привлекали крупные иностранные инвестиции и осуществляли масштабную региональную экспансию. Поэтому массовый приход в Россию иностранных торговых операторов, которого ждали «с минуты на минуту» не состоялся. За Петербургом закрепился статус - «столица российского ритейла».

На банковском рынке «во второй половине двухтысячных можно отметить некоторую смену полевых игроков, - говорит Денис Бортников. - Например, ушел в историю Промышленно-строительный банк, Балтийский банк сменил прописку на московскую. Этот же период отмечен появлением чисто розничных банков, например ВТБ24. На арену вышло много западных финансовых структур, которые открыли здесь свои представительства или приобрели некрупные местные банки». «Многие банки переориентировались на розничный бизнес, так как корпоративный бизнес большей частью уже приходится на крупнейшие банки страны», - добавил эксперт.

Все отмечают, что кризис 2008 года, в отличие от кризиса 1998 года, оказался «настоящим». «После 1998 года очень быстро - уже в 2000 году - экономика стала бурно развиваться, - говорит Алексей Кузнецов. - А то, что происходит после последнего кризиса, трудно однозначно описать. Такое впечатление, что плита, которая на нас упала в конце 2008-го - 2009 году, по-прежнему лежит на плечах, при этом не дает распрямиться и рвануть в гору». Дмитрий Игнатьев, впрочем, считает, что «придавленность» объясняется далеко не только кризисом. «В течение 2000-х годов два тренда - оперение, укрепление частного бизнеса и огосударствление экономики развивались одновременно, соперничая друг с другом. Примерно с 2006-2007 года второй тренд стал явно доминировать, и вскоре победил окончательно». «Экономика и компании развиваются медленно, потому что для частной инициативы осталось крайне мало места», - утверждает предприниматель.

Сделано и не сделано в Петербурге

«Новый Петербург «произвел» большое количество политиков и менеджеров национального масштаба, - оценивает итоги двадцатилетия Эдуард Тиктинский. - Интеллектуальный капитал - сейчас это основное, что город дает стране». Денис Котов уверен: из Петербурга вышли выдающиеся компании. «“Пятерочка”, “МегаФон”, “Йота”, “ВКонтакте” - это гордость Петербурга. Наличие таких проектов доказывает, что по своему инновационному потенциалу наш город конкурентоспособен на мировом уровне», - говорит основатель «Буквоеда». «Или другой пример - платежная система «Новоплат» родилась в Петербурге, распространилась по стране, - продолжает он, - и миллиардные платежи теперь осуществляются удобным способом, о котором еще 10 лет назад никто не знал. Насколько это облегчило жизнь людям и уменьшило нагрузку на банковскую систему!».

«Большинство других жителей планеты не видели ничего похожего на те стремительные позитивные изменения, которые увидели мы в этой стране и в этом городе за двадцать лет: от пустых полок и синих куриц до изобилия на прилавках, возможности получить любую информацию в Интернете, в любой момент поговорить по телефону, ездить по миру, учиться, узнавать, - подчеркивает Олег Жеребцов. - За эти 20 лет колоссально выросло благосостояние людей. Никогда в России не было такого роста доходов на душу населения».

«Мне очень сложно судить, какова роль предпринимательства во всем этом, — развивает свою мысль основатель «Ленты». - Трудно предметно оценить вклад тех людей, которые создают новые предприятия, новую добавочную стоимость путем своей активности, а не путем аренды куска трубы или границы, однако де-факто сейчас большинство хозяйствующих субъектов принадлежат частным лицам. Значит, бизнес платит зарплаты и создает ранее не известные людям блага - не все, но очень многие. Потребительский рынок точно насыщен за счет предпринимательства».

«С другой стороны, синусоида, которая поднималась вверх в 1990-х и начале 2000-х годов, на все большие изменения в стране, в городе, в нас самих, она оборвалась. Мы не ожидали слома этого тренда», - признает Олег Жеребцов. По словам Дениса Котова, «глядя на Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, видно, какой колоссальный объем бизнеса еще не развернут в Петербурге. Главным образом, я говорю о товарах и услугах для розничного клиента - многое я не могу приобрести в Петербурге, хотя имею финансовую возможность». «Не организована поставка свежих фермерских продуктов в квартиры горожан, с самим фермерством дела обстоят неважно, не развиты услуги мелкого ремонта - до сих пор трудно вызвать нормального сантехника, не хватает химчисток и прачечных», - констатирует Д.Котов.

Олег Жеребцов пополняет список: государственное образование толком не сменилось частным, в стране и Петербурге мало университетов и научно-исследовательских институтов, которыми можно гордиться. Основатель Банка «Кит Финанс» Александр Винокуров полагает, что инженерно-технологический потенциал советского Ленинграда новым Петербургом не был развит - скорее, наоборот. Выдающиеся компании создавались в разных отраслях, но не в технологичной промышленности. «Есть пример «Транзаса» - передовой инновационной компании, однако для пятимиллионного города этого маловато», - говорит Винокуров. «В девяностые и начале двухтысячных не могли создаваться новые сложные промышленные компании, - объясняет Олег Жеребцов. - Производственному бизнесу нужна другая среда: более стабильная и качественная, потому что инвестиции делаются не на 2-3, а на 7-10 лет. Соответственно, должны быть долгосрочные позиции у всех сторон: государства, регулирующих органов, общественных организаций, бизнеса». Производительность труда осталась очень низкой, причем в Петербурге она ниже, чем в Москве. Высоки издержки всех видов, поэтому «все в Петербурге получается дорогим», - отмечает Олег Жеребцов. Построить эффективную экономику за 20 лет не удалось.

Тем не менее список достижений частного бизнеса получается длинным, а историй успеха, которые можно отнести на счет государства, в Петербурге раз два и обчелся. Зато можно долго перечислять, чего, благодаря государству, нет: парковок, нормального общественного транспорта, велодорожек, раздельного сбора мусора, чистого воздуха. Араму Мнацаканову обидно, «что Петербург не стал вторым Сингапуром, городом с современными инфраструктурами, а мог бы - активность людей, их кредит доверия власти, в том числе городской, были колоссальны». Поэтому логично пожелать, чтобы на смену первому поколению предпринимателей пришли второе и третье - и все доделали. И не логично ждать, что вместо бизнеса созидать будут госслужащие - у них это плохо получается.

Недоразвитость рынков и городских инфраструктур наши собеседники связывают с «прерванной синусоидой», упомянутой Олегом Жеребцовым. На вопрос о новых ярких предпринимателях, чей бизнес стартует в наши дни, Дмитрий Игнатьев ответил категорично: «Я их не знаю и вы не знаете. Потому что их нет». «Сейчас не модно и не выгодно быть предпринимателем, - пояснил он. - Хорошо работать менеджером государственной корпорации, которые заняли весь банковский и многие другие рынки, или просто чиновником». «Чиновники не могут развивать экономику, это доказано всем мировым опытом, - резюмирует Игнатьев. - Поэтому, пока тренд снова не сменится, интенсивного роста в Петербурге не будет». Денис Котов настроен более оптимистично: поле для частной инициативы сократилось, но осталось широким. «Другое дело, что кризис идей налицо, и нужно создавать условия для развития малого и среднего предпринимательства, чтобы в эту сферу пришли новые талантливые люди», — уверен он. 

Люди стали свободными, а вещи - умными

Алексей Семенов, директор Северо-Западного филиала компании «МегаФон»: «Телекоммуникации - отрасль, в которой с момента старта рыночных реформ до текущего момента произошли революционные изменения. Ровно 20 лет назад наша компания начала работать в Петербурге, и она приняла в происходящих переменах непосредственное участие. Постепенно и мобильные телефоны, и услуги связи стали доступны каждому горожанину. Но пользуясь огромными тяжелыми трубками с черно-белым маленьким дисплеем только для голосовой связи, люди вряд ли могли представить себе современный смартфон или планшет. Например, в 1999 году, когда мы запустили в Петербурге технологию, позволяющую читать новости, смотреть прогноз погоды или курсы валют прямо на экране телефона, это казалось совершенно удивительным.

Теперь телефон - это и навигатор, и мультимедийный плеер, и средство платежа, и терминал управления собственными финансами, и устройство хранения информации, и игровая приставка, и устройство, повышающее безопасность. С помощью телефона мы можем всегда знать, где находятся наши дети, что происходит в квартире, когда нас нет. Можем найти потерявшегося человека и угнанный автомобиль, даже включать и отключать электрические приборы. Человек больше не привязан к определенному месту. Находясь где угодно, мы можем оставаться в центре событий, проводить совещания, решать бизнес-задачи. И мобильные устройства будут выполнять все больше функций.

Нам сейчас трудно представить мобильное устройство 2030-х годов, но понятно направление прогресса: идет глубокая интеграция мобильной и фиксированной связи, построение единых телефонных систем, объединяющих как мобильных, так и фиксированных абонентов. На деле это означает принципиальное расширение возможностей по управлению всевозможными устройствами. Уже сейчас реальна такая ситуация, когда даже самый простой бытовой прибор передает информацию своему владельцу - появились «умные дома» и «умные офисы». Передавать данные по беспроводной сети теперь умеют и датчик температуры, и счетчик, и даже обычная электрическая розетка. Дистанционно ее можно включить или выключить - более того, она пришлет подтверждающее SMS. Система для обслуживания ЖКХ, которую недавно предложил «МегаФон», позволяет вести автоматизированный сбор и учет данных, регулирование и контроль потребления жильцами электроэнергии, тепла и воды. В будущем люди привыкнут управлять с помощью сети домашним и городским хозяйством».

Елена Кром