«Это будет не ГУЛАГ»: зачем ФСИН привлекать осужденных к крупным стройкам
Что предложил глава ФСИН и как отреагировали власти
Директор Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Александр Калашников 20 мая предложил создавать исправительные центры для осужденных на базе крупных строек, где сейчас заняты мигранты из Средней Азии. Свою инициативу он представил на координационном совете уполномоченных по правам человека в Красноярске, передает ТАСС.
По данным Калашникова, из 482 тыс. заключенных колоний около трети (188 тыс.) имеют право на замену формы наказания на принудительные работы. «Это будет не ГУЛАГ, это будут абсолютно новые достойные условия, потому что этот человек уже будет трудиться в рамках общежития или снимать квартиру, при желании с семьей, получать достойную зарплату», — пояснил глава ФСИН, добавив, что речь идет о том, чтобы использовать осужденных как альтернативу приезжим работникам.
«Недавно Владимир Владимирович [Путин] встречался с руководителями азиатских регионов: Таджикистан, Узбекистан. Речь шла о том, как наладить поток мигрантов для наших объектов, где не хватает рабочей силы», — продолжил Калашников. В Магаданской области на золотых приисках работают мигранты из бывших стран СНГ, хотя в регионе много осужденных, рассказал он. А власти региона «вынуждены организовывать для таких рабочих чартерные рейсы, чтобы они могли вернуться домой», продолжил Калашников. «Лучше спецконтингенту построить общежития, предоставить рабочие места. Зато они останутся там, они будут там же работать. И мы решим трудовую проблему, и произойдет та самая социализация», — заключил глава ФСИН.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил журналистам, что у Кремля пока нет позиции по этому вопросу: «Это такая новая инициатива, наверное, она должна как-то обсуждаться, прорабатываться».
«Это огромная проблема: здоровые мужики сидят в колониях, им нечего делать, и если будет разумно организован труд осужденных — почему нет», — заявил «Интерфаксу» глава президентского Совета по правам человека Валерий Фадеев. «Если заключенным предложена работа, на которую они согласятся, — пусть работают. Это не замена мигрантов. Если нужна рабочая сила — надо ее где-то брать, можно зарплату хорошую предлагать местным жителям, можно подумать о труде для осужденных, потому что далеко не во всех колониях есть цеха, возможность заработать, — сказал глава СПЧ. — Во ФСИН сказали, что это не будет ГУЛАГ — имеется в виду, когда жестко, тяжелые условия работы — конечно, ничего подобного не будет, никаких нарушений действующего законодательства это предложение не предполагает».
Почему непросто организовать эффективный труд заключенных
Часть российских осужденных работают и сейчас. Согласно официальной статистике ФСИН, производственная деятельность, связанная с привлечением осужденных к труду, организована в 603 центрах трудовой адаптации осужденных и 74 производственных мастерских. При учреждениях системы ФСИН работают 262 училища и 466 их филиалов.
С привлечением заключенных к труду в последние годы был связан ряд скандалов: так, о принуждении к тяжелой, 16–17-часовой ежедневной работе на «промке», как в российских зонах называют производственные цеха, рассказывала в 2014 году Надежда Толоконникова, осужденная по делу Pussy Riot.
Привлечение к труду людей, живущих на бюджетном обеспечении, может показаться привлекательной идеей, но «всерьез бизнес обсуждать эту идею не будет, поскольку она не имеет никакого отношения к реальности», сказал РБК руководитель юридического департамента фонда «Русь сидящая» Алексей Федяров.
Глава ФСИН предлагает заключенных в качестве альтернативы мигрантам, однако такая замена неравноценна, говорит Федяров. «Нужно понимать, что мигрант — это человек квалифицированный, обученный, имеющий необходимые навыки. Средний российский осужденный — это человек, не имеющий таких навыков, не обладающий средним техническим образованием и не умеющий даже класть кирпичи. Средний российский осужденный — это либо предприниматель, либо бывший чиновник, либо человек, употреблявший наркотики. Взять любую российскую зону, где есть «промка» и где нужны столяры или строители: осужденных с нужными навыками можно пересчитать по пальцам. Их относят в бараки чуть ли не на руках», — рассказывает правозащитник.
«Плюсы от того, чтобы привлекать к производству осужденных, могут быть — если дело происходит в стране, где индустрия активно развивается, где много активных строек и требуется много низкоквалифицированной силы. Но не для страны, где происходит распад промышленности. Сейчас в России нет никаких работ, где нужно много низкозатратного труда — ни БАМа, ни Беломорканала, ни ДнепроГЭСа», — продолжает Федяров. В Советском Союзе были объекты, которые нужно было строить большими массами людей; в современной России же на крупных производствах «местные жители стоят в очередях, чтобы устроиться туда на работу», говорит он.
«Труд зэков никому не нужен. А если предпринимателям будут его впаривать, они сделают все, чтобы вернуть мигрантов, уехавших из-за пандемии», — уверен правозащитник. «Когда зэк получает зарплату, с него взыскивают за все: за одежду, за мыло, за свет. У него нет мотивации, и если он работает на швейном производстве, то шьет так, что половина выбраковывается», — продолжает он.
Среди других проблем в этой сфере Федяров также называет текучку кадров: «У тебя сегодня человек есть, а завтра его этапировали, либо он освободился, либо заболел и умер. При этом учиться на столяра или токаря нужно год-два». Кроме того, организация труда в колониях сверхбюрократизирована, говорит Федяров, отмечая, что в центрах организации принудительных работ условия местами хуже и жалоб больше, чем от заключенных в колониях общего режима.
Насколько идея ФСИН соответствует законодательству
Привлекать осужденных к труду в принудительном порядке сейчас не позволяет российская Конституция и ратифицированные Россией международные конвенции, напомнил в разговоре с РБК руководитель правового департамента Конфедерации труда России Олег Бабич. Принудительный труд запрещен ст. 4 Трудового кодекса России и ст. 29 Конвенции о международной организации труда 1930 года, которая ратифицирована Россией, говорит юрист.
Эти документы делают исключение для осужденных, которые приговорены к работам решением суда. Однако принудительные работы не предполагают, что людей при этом «удерживают в каком-то конкретном месте». «Они просто проживают у себя дома и ходят на работу», — поясняет Бабич, который сомневается в возможности воплотить идею главы ФСИН так, чтобы это не шло вразрез с основными принципами прав человека.
Труд заключенных должен быть интересен обеим сторонам — не только бизнесу, но и работникам, убежден правозащитник Александр Хуруджи. «Заставить человека работать невозможно, но условия и гарантии, что человек сможет получить деньги, когда выйдет на волю, могут помочь. Сейчас люди выходят с пустыми карманами, отсюда большой процент рецидивов и невозможность вернуться к нормальной жизни. Чтобы человек начал работать, надо, чтобы он там, во-первых, зарабатывал вменяемые деньги, а не копейки, как сейчас, а во-вторых, чтобы они сохранялись на его счету, а не растворялись. При этом желательно фактор того, что человек работает, учитывать при решении вопроса об условно-досрочном освобождении. Важно выработать систему мотивации, чтобы это было интересно не только с материальной точки зрения, но и с точки зрения сокращения срока», — полагает он.
По его словам, важны гарантии и для бизнеса: «Важно, чтобы инвестиции были защищены и чтобы регламент взаимодействия не предусматривал «подводных камней» в силу особенностей режимных объектов».
В разных районах Москвы и области
Квартиры в столице
с выгодой до ₽4,5 млн
Выгодные предложения
для семей с детьми
Видовые квартиры
в высотных башнях
Варианты с мебелью
и встроенной техникой
