Интервенционный топливный фонд: схема работы и финансирование проекта
• [00:00] Идея топливного интервенционного фонда
• [00:30] Как работает зерновой фонд в России
• [01:07] Топливные фонды за рубежом и в РФ
• [02:18] Проблемы запасов топлива и дефициты
• [03:19] Концепция национальных топливных хабов
• [04:14] Дороговизна строительства и роль бизнеса
• [05:13] Сроки и факторы успешной реализации
В России рассматривается идея создания интервенционного фонда для стабилизации топливного рынка, аналогичного зерновому. Такую инициативу предложил главный аналитик по макроэкономике, рынкам нефти и нефтепродуктов компании «Пролеум» (крупнейший частный трейдер в России) Андрей Дьяченко. По его замыслу, фонд позволил бы государству выступать буфером и изымать с рынка часть объемов в периоды, когда возникают сложности с экспортом нефтепродуктов. РБК направил запрос в Минэнерго.
Что такое интервенционный фонд
В России уже действует зерновой интервенционный фонд, созданный в 2001 году. Государство закупает зерно при избытке предложения, поддерживая производителей, а в период низкого урожая — продает его из запасов. Это стабилизирует цены. Продажи ведутся по фиксированной стоимости, установленной Минсельхозом и ФАС.
Логика топливного фонда похожа: контролировать цену и создавать резерв. Подобные механизмы существуют, например, в Китае и США. В России идея обсуждалась и ранее — в 2008–2009 и 2011 годах, во время резкого роста цен на авиакеросин и дизель. Но реализовать ее тогда не удалось.
Почему инициатива вновь актуальна, Радио РБК рассказал ее автор, аналитик компании «Пролиум» Андрей Дьяченко:
«В этом году проявилась историческая проблема, доставшаяся от советской экономики: структура и логистика рынка. Переход на восточные направления показал, что железнодорожных ресурсов недостаточно».
По мнению Дьяченко, ситуация на рынке топлива сейчас «абсурдна». Для покрытия дефицита правительство разрешает импорт бензина и компенсирует расходы через демпфер — фактически страна завозит дорогой иностранный бензин. Идея фонда в том, чтобы создавать собственный запас, пока топливо стоит дешевле, и использовать его в кризис, не тратя бюджет на поддержку импорта.
Аналитик также подчеркивает, что объемы топлива в хранилищах крайне малы: на НПЗ — запасы на 5–6 дней, на нефтебазах — еще на 10. В итоге общий резерв — около двух недель. В США и Китае топливо хранится месяцами. В России же ремонт одного завода способен вызвать перебои уже через две недели. По словам Дьяченко, за последние пять лет не было ни одного года без локальных топливных кризисов.
Как должен выглядеть интервенционный фонд
Инициатива предполагает создание сети «национальных промежуточных хабов» — крупных нефтехранилищ, привязанных к магистралям и большим городам. Это позволит держать топливо ближе к потребителям и уменьшить затраты на доставку. В качестве пилотных регионов предлагаются Ростов и Екатеринбург: в них нет крупных НПЗ, но есть активная экономика.
Хаб — это распределенная система, работающая по принципу американского Кушинга, крупнейшего нефтяного узла США. Хранилища могут находиться на значительном расстоянии друг от друга, но будут объединены трубопроводами, железной дорогой и автотранспортом.
Кто заплатит за создание хабов
Ранее проект упирался в стоимость. Строительство больших резервуарных парков и хранение бензина — крайне дорого. К тому же топливо в отличие от зерна портится и испаряется. По словам Андрея Дьяченко, финансировать создание хабов должен бизнес:
«Государство не должно брать на себя все издержки. Оно должно определить регион и дать понять, что направление стратегическое. Частный бизнес способен профинансировать большинство расходов. Ему важно знать, что проект будет поддержан и не заморожен».
При этом окупаемость таких проектов превышает 10 лет — сопоставима со строительством атомной станции. Поэтому готовность бизнеса инвестировать миллиарды остается под вопросом.
Сроки реализации зависят и от военно-политической обстановки. Оптимистичный сценарий предполагает, что 2026 год уйдет на расчеты и проектирование, старт строительства возможен в 2027-м, а первые результаты система даст лишь через два-три года после начала работ.
