Воображаемая экономика: в чем ошибается Сергей Глазьев

​Либеральный взгляд

Последний доклад «Столыпинского клуба» стал причиной большого шума в СМИ. Интересно, что первая половина доклада — это история о России нынешнего времени, которую скорее можно встретить в текстах Сергея Гуриева, Андрея Мовчана или Сергея Алексашенко, но трудно было бы ожидать от Сергея Глазьева. В докладе говорится о том, как сильно концентрирована российская экономика в крупных бизнесах, какую небольшую часть ВВП создают малые и средние предприятия (МСП), как сложно им с финансированием и как бизнесмены не чувствуют защищенности инвестиций.

Либеральная повестка доклада неслучайна: среди авторов, которых сейчас в презентации указано аж 22, есть такие участники, как Сергей Беляков, Андрей Клепач и Яков Миркин. Да и главные выводы доклада очень похожи на «картинку экономики России от либерала». Тем более удивительно, что подобный материал появляется в «Российской газете».

Но это лишь описательная часть, дальше в докладе начинается предложение стратегических изменений. Для начала авторы находят тех, кто виноват — это Центральный банк (ЦБ), задравший ключевую ставку; рост тарифов естественных монополий и повышение налогов и сборов правительством. В этот момент происходит переключение риторики. Только что авторы рассказывали, что бизнесмены не чувствуют себя защищенными и крупный бизнес вытесняет мелкий — как вдруг оказывается, что «есть позитивный эффект от улучшения отдельных административных процедур», хотя «антирешения» ЦБ и правительства разрушают любые зачатки этих улучшений.

Словом, читателю обрисовывают общее положение дел — и дальше, под знаком защиты МСБ, начинается разговор в своей обычной повестке: поменять мандат ЦБ, который плохо таргетирует инфляцию, запретить собирать налоги исходя из кадастровой стоимости земли и отстранить правительство от принятия экономических решений.

Своеобразные рецепты развития

Авторы показывают ожидаемый ощутимый эффект от изменений, которые они предлагают. Цифры, конечно, интересные — от 1 до 3% роста ВВП в год, а в сумме — до 10% годового роста, если будут реализованы все идеи. Всегда искренне жалко, что такие доклады не ссылаются на мировую практику: невероятно полезно было бы прочитать про примеры стран, которые добились такого роста за счет подобных предложений.

Например, «стимулирование выхода бизнеса из тени» за счет предложения просто забыть о той ситуации, которая описывается в первой половине доклада. Или у нас общая инфляция ниже пищевой — и это прекрасно показывает ценность совета «давайте больше импортозамещать» в еде и питье. Рост экономики за счет обеднения населения не очень хорош, потому что сильно снижает спрос и в дальнейшем снизит стабильность роста.

Идея ориентации на экспорт выглядит вполне разумно, но эта идея авторов — про уже имеющиеся секторы российской экономики (сельское хозяйство, химия, ВПК), они составляют менее 30% экспорта, и тут огромного прорыва ждать нет смысла.

Наконец, «жилищное строительство и развитие инфраструктуры», которое у самих же авторов доклада стоит в колонке сегмента негативного способа роста, выглядит дополнением общей нелогичной картины.

Схемы реальности

Относиться к предложениям доклада без критики невозможно не потому, что они расплывчаты — наоборот, авторы очень конкретно высказываются про меры, которые нужно использовать, чтобы достичь целей. А потому, что некоторые из них выглядят прямо вопреки логике текущего состояния экономики. Например, меры денежно-кредитной политики.

Для начала — долгосрочные кредиты под 4–5% годовых в рублях. Сделаем сразу несколько допущений: эти деньги не идут на валютные операции или в банки под 10%, и инфляция в России будет выше этих 4–5% (пока истории успеха не было). Тогда в реальном выражении это «бесплатные деньги». Достаточно расти в рублевом выражении с темпом инфляции, чтобы суметь отдавать такие кредиты. То есть достаточно повышать цены по инфляции без расширения производства, чтобы быть прибыльными.

Подразумевают ли авторы, говорящие про 4–5% рентабельности российского производства в данный момент, что оно все остается без прибыли после выплаты платежей по кредитам? Тогда, конечно, успех будет — рентабельность повысится, выплачивать кредиты получится, производство наверняка увеличится. Но если сейчас товары не продаются или не конкурентны, удастся ли сделать их лучше, если сильно расширить производство? Или придется вечно субсидировать ставки для производителей?

Другая интересная мера — «запуск программы рефинансирования банков под нерыночные активы». Это хорошее предложение, но вроде ЦБ и так этим занимается, поэтому называть это запуском достаточно странно.

«Инвестиции, способствующие росту производства, но не вызывающие инфляции» — очень сложная конструкция. Краткосрочно производство ограничено разумной загрузкой мощностей (на пике в 2006–2007 годах — около 68%, сейчас около 60% — есть потенциал, но очень небольшой). Если запустить деньги, например, на строительство, наши производители не смогут произвести на 100% больше цемента. Значит, если мы занимаемся «импортозамещением» и запрещаем покупать промежуточные товары за границей, цены на «наши» товары вырастут. Невозможно понять, как этого избежать при любом разумном росте доступных денежных средств. Создание нового производства — это не один-два месяца.

Не менее броский слоган: «Главный путь снижения инфляции — это экономический рост». Сложно понять, что именно авторы под этим подразумевают. Обычно выбивающийся из среднего рост экономики приводит к увеличению инфляции, потому что появляется дополнительная конкуренция за товары. Нужно сначала создавать производство и других комплектующих, то есть давать им дешевые кредиты, при этом надеяться, что они через зарплату никак не повлияют на пищевую промышленность. Или сначала расшить «пищевку» — но она пока за прошедший год с момента введения антисанкций не смогла нарастить предложение в достаточной мере.

И последний пункт, вызвавший наибольшие вопросы, — стабильный заниженный курс рубля к торговым партнерам. Теоретически занижать курс скупкой иностранных валют можно до бесконечности — и это вполне по силам ЦБ.

Вероятно, будут проблемы в рамках ВТО, но мы же хотим больше экспортировать, нас разбирательства по демпингу не трогают. Занижение курса валюты — хороший метод наращивания экспорта и одновременно — отличный метод еще немного денег забрать у населения через инфляцию. Почему? Потому что авторы говорят о таргетировании реального курса. Это по смыслу — количество физических корзин наших товаров за аналогичную корзину чужих (номинальный курс рублей за доллар, умножить на стоимость чужой корзины в долларах, разделить на стоимость нашей корзины в рублях).

Если 1,1 наших корзин стоят столько же, сколько одна корзина чужих, то мы можем прекрасно конкурировать на мировом рынке. Но при этом инфляция в ЕС — около 2% в год. Допустим, мы стартуем с 12% инфляции в России, как примерно будет в 2015 году. Тогда фиксированный реальный курс, равный 1,1, при разнице роста цен в 10% означает постоянную необходимость снижения номинального курса примерно на те же 10%. Это снова перельется в инфляцию иностранных товаров на 10%. А почему в целом по экономике она должна снижаться, непонятно.

Получается, что авторы доклада достаточно схематично описывают реальность. Отсюда возникают сомнения и по остальным идеям. Конечно, сложно не согласиться с предложениями по снижению налоговой нагрузки — это отличная мера развития бизнеса и долгосрочного роста. Не менее здравая идея — повышение эффективности государства и снижение проверок фирм. Только каждый раз, смотря на детали, возникает недоумение: неужели уважаемые коллеги искренне считают, что это сработает?

В итоге первой половине доклада можно только порадоваться. Но меры, которые предлагаются в денежно-кредитной политике, кажутся не очень удачными. И вряд ли приведут к желаемому результату — росту экономики, снижению зависимости от крупных компаний, выходу теневого бизнеса из неформального сектора. Зато не видно никакой преграды для инфляции и роста коррупции при распределении средств.