Закон о сборах: почему малый бизнес не должен спасать бюджет
С 1 июля 2015 года три города федерального значения – Москва, Санкт-Петербург и Севастополь – смогут ввести новый налог на торговую деятельность. За время обсуждения в Госдуме налог преобразился до неузнаваемости, попутно порастеряв статус потенциального палача всего малого бизнеса (в первой версии дополнительное налоговое бремя для малых предпринимателей во многих отраслях могло достигать 6 млн руб. в год). Однако сигнал был послан. Власть задумалась о том, чтобы с помощью малого бизнеса помочь регионам сбалансировать бюджеты. Подобная идея очень опасна, особенно для городов, которые могут стать движущей силой новой российской экономики.
Насколько налоговые удары по малому бизнесу серьезны для экономики города в целом? Экономисты Эдвард Глейзер, Уильям Керр и Джакомо Понцетто показали, что те города США, где в 1977 году в расчете на одного работника было на 10% больше компаний (то есть средний размер компаний был меньше), за следующие 23 года создали на 9% больше рабочих мест. Точно объяснить подобный эффект мы пока не можем, но согласно одной из самых популярных гипотез, чем больше малых компаний, тем выше конкуренция на местном рынке и тем ниже монопольная власть отдельных игроков. А значит, выше стимулы инвестировать и искать инновационные решения.
Классический пример – история Детройта. Этот город в какой-то момент своей истории был центром предпринимательства. Множество малых автомобильных компаний, выросших в Детройте в 1920-е годы, превратили город в центр инноваций зарождающейся индустрии. Конкурируя друг с другом и обмениваясь идеями, они превратили автомобиль в главное средство передвижения на планете. Однако потом появился Генри Форд, придумал сборочный конвейер, уничтожил или поглотил большую часть конкурентов. Со временем Детройт превратился в моногород, зависящий почти на 100% всего от нескольких компаний.
Конечно, если бы крупный бизнес был абсолютным злом для городской экономики, то между становлением империи Форда и упадком Детройта прошло бы гораздо меньше полувека, на которые пришелся золотой век этого города. У больших компаний есть свои преимущества, связанные с эффектом масштаба, и только крупные компании имеют возможность инвестировать в проекты с долгим горизонтом окупаемости, в частности, содержать большие команды исследователей, разрабатывающих инновационные технологии. Их общий вклад в экономику колоссален.
Но это не значит, что потребностями малого бизнеса можно пренебрегать. Размер компаний – вообще недостаточный индикатор. Исследование Британского фонда развития науки, технологий и искусства показало, что лишь 6% компаний в Великобритании создали более половины новых рабочих мест в 2002–2008 годах. Именно эти компании показывали наиболее высокие темпы роста и проделали за шесть лет путь от малого бизнеса до крупной компании. То есть для процветания в городе должны быть и малые компании, создающие конкурентное давление, и крупные компании, способные достигать масштаба, создавать множество рабочих мест и браться за крупные долгосрочные проекты, и главное – малые компании должны иметь возможность расти и превращаться в большие.
В Детройте крупный бизнес победил и уничтожил возможность конкуренции. Автогиганты со временем стали неповоротливыми и не смогли противостоять конкуренции быстро растущих азиатских компаний. Попутно они поменяли культуру города. На протяжении поколений жителям Детройта сложно было мечтать о лучшей судьбе, чем работа на Форда или Даймлера. Создавать свой бизнес было куда более рискованно, а уж создавать новую автомобильную компанию было и вовсе безумием. За несколько поколений этот факт укоренился в культуре. Уровень предпринимательской активности спал, и когда крупные компании пришли в упадок, некому было прийти им на смену.
Другие примеры можно найти в относительно молодых технологических кластерах, вроде восточного Лондона или берлинского района Кройцбург. В таких местах множество динамичных и инновационных стартапов. Вот только очень многие из них, достигая определенного размера, предпочитают перебираться в Кремниевую долину, потому что только там можно получить доступ к большому пулу талантливых сотрудников, развитой инфраструктуре венчурного финансирования и огромному количеству потенциальных единомышленников и менторов. В итоге при наличии множества небольших компаний Берлин или Лондон пока не видят больших результатов именно с точки зрения макроэкономических показателей, хотя ситуация постепенно начинает меняться.
Массовые программы поддержки малого бизнеса нельзя считать панацеей от подобных проблем. Лишь очень небольшая доля малых компаний готова и способна вырасти и тем самым внести значимый вклад в рост экономики. Но чтобы в экономике возникали очаги роста, необходим постоянный поток новых компаний. Если вернуться к упомянутому исследованию Глейзера, Керра и Пенцетто, то в нем авторы показывают, что ключевым фактором, влияющим на предпринимательскую активность в городах США, является уровень издержек, связанных с ведением бизнеса: бюрократические сборы, лицензии, взятки и прочая головная боль. А любой налог на малый бизнес – повышение этих издержек.
Поправки в Налоговый кодекс о введении местного сбора в итоге оказались вовсе не про малый бизнес и затронули только торговлю. Но наметившаяся тенденция рассматривать малые компании, жизнь которых в России и так совсем непроста, как потенциальный источник средств для затыкания бюджетных дыр весьма пугает. Хочется надеяться, что города, которые заботятся о своем процветании, даже получив возможность вводить налоги такого толка, пренебрегут ей.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
