Портрет пострадавшего: как помочь малому бизнесу в кризис
Существенное отличие текущего кризиса в российской экономике от событий 2008–2009 годов заключается в том, что основной пострадавшей категорией оказались не производственные предприятия, а сектор услуг в широком смысле. И если у средних и крупных фирм в этом секторе, например у розничных торговых сетей, есть хоть какие-то резервы, то у малых и микропредприятий, а также у самозанятых, активно присутствующих в сфере услуг, запаса прочности практически нет. Поскольку наибольшую долю сектор услуг и малый бизнес занимают в крупных городах, то именно здесь последствия кризиса проявляются наиболее тяжело. Можно сказать, что последствия кризиса будут тяжелее там, где мы ближе к Европе — как географически, так и по социальной структуре и организации экономической активности.
Очередь за малым
Сконцентрировавшись изначально на борьбе с коронавирусом и попытавшись переложить на бизнес все издержки преодоления экономического кризиса, власть затем стала менять позицию. С совещания президента Путина с губернаторами 8 апреля стало видно осознание экономических последствий пандемии и движение к более сбалансированной программе мер, дающих возможности крупным и средним предприятиям для продолжения их деятельности. Однако в части поддержки малого бизнеса заявляемые меры по-прежнему остаются не адекватными складывающейся ситуации. Уже очевидно, что поддержка на кредитной основе для малого и микробизнеса не работает — предприниматели сейчас не готовы брать даже беспроцентные кредиты. И если правительство хочет избежать многомиллионной безработицы, ему нужно будет для сохранения рабочих мест в секторе услуг переходить к выделению прямых целевых субсидий, как это было сделано в Германии и других странах ЕС еще в марте.
Одним из препятствий для перехода к таким мерам является стремление сэкономить деньги, традиционное для финансового блока в правительстве. Но еще одним объективным барьером для практической реализации подобных мер выступает непонимание того, каким образом такая поддержка будет доводиться до ее адресатов. Если в отношении крупного бизнеса еще в кризис 2008–2009 годов сложились определенные каналы оказания господдержки, то на фоне отсутствия понятных и прозрачных механизмов взаимодействия с сотнями тысяч субъектов малого бизнеса могут казаться убедительными аргументы скептиков из Минфина о том, что подобная поддержка просто уйдет в песок и резервы будут потрачены впустую.
Выбор посредников
Иными словами, для принятия политических решений о расширении масштабов поддержки малого бизнеса важны адекватная информация о предпринимателях, в ней нуждающихся, и адекватные каналы (механизмы) доведения поддержки до адресатов. Кто обладает такой информацией и кто может предоставить инфраструктуру для взаимодействия с малым бизнесом в российских условиях?
Ответ на первый вопрос, наверное, очевиден. Если мы говорим о легально действующих малых и микропредприятиях, а также об индивидуальных предпринимателях и самозанятых, то наиболее полная информация о них есть у Федеральной налоговой службы (ФНС) как самого «оцифрованного» российского ведомства. Можно напомнить, что в последние несколько лет в отсутствие экономического роста ФНС смогла в полтора раза поднять собираемость налогов именно благодаря внедрению информационных технологий.
Соответственно, на основе данных ФНС за 2019 год или, например, на конец марта 2020 года можно определить не только списки малых и микропредприятий, индивидуальных предпринимателей и самозанятых, но и то, сколько налогов было ими уплачено. Исходя из этой суммы можно определить и предел поддержки для такого рода субъектов на территории определенного региона. При этом скорее не центр, а региональные власти должны определять приоритеты в поддержке отдельных секторов. Но после этого возникает вопрос о практических каналах взаимодействия с предпринимателями и доведения до них этих средств.
Инспекции ФНС вряд ли могут выступать в этой роли — просто потому, что вся эта система создавалась для иных целей и сотрудники ФНС обучены тому, как собирать налоги, а не раздавать субсидии. Но в нашей огосударствленной экономике есть другие агенты, уже давно представляющие интересы государства и при этом занимающиеся как раз выдачей денег. Речь идет о «большой тройке» госбанков — Сбербанк, ВТБ и Россельхозбанк. Их филиальная сеть покрывает все российские регионы, при этом в большинстве из них представлены все три банка.
Поскольку они объективно конкурируют за оказание финансовых услуг предпринимателям, значительная часть легально действующего малого и микробизнеса уже находится на обслуживании в этих банках. На основе имеющейся у них информации и сверяясь параллельно со списками от ФНС, госбанки могут проверять данные заявителей на поддержку, а также при необходимости могут осуществлять мониторинг целевого расходования выделенных средств — через открытие счетов, на которые будут перечислять средства поддержки, и контроль за движением средств по этим счетам.
Такой подход к оказанию поддержки малому бизнесу, наверное, может восприниматься как ущемление интересов частных банков и еще один шаг к дальнейшему «огосударствлению» экономики. Однако если мы говорим о скорости предоставления поддержки, то важнее опираться на тех агентов, которым власть доверяет и действия которых она может контролировать. В свою очередь, для общественного контроля за распределением такого рода поддержки можно привлекать региональные отделения ключевых предпринимательских объединений («Опора», «Деловая Россия», РСПП, ТПП).
