Начнет ли Турция наступления против армии Башара Асада

17–18 февраля в Москве прошли закрытые российско-турецкие переговоры о судьбе сирийской зоны деэскалации Идлиб, в которую кроме части одноименной провинции также входят районы провинций Алеппо и Латакия. По итогам встречи никакого итогового документа или заявления принято не было, а на следующий день президент Турции Реджеп Эрдоган признал, что переговоры не привели к конкретным результатам, и пригрозил начать наступление на позиции сирийской армии в Идлибе.

Цена угроз

Это уже второй этап российско-турецких переговоров по Идлибу (первый состоялся в Анкаре и также состоял из двух раундов 8 и 10 февраля), но до сих пор стороны не смогли сблизить позиции. Россия — за возвращение всего Идлиба под контроль Башара Асада, а Турция требует не только остановить наступление сил сирийского режима, но и полного их отвода за линию, установленную сочинским меморандумом 2018 года.

И все же не стоит считать, что отсутствие итогового заявления после последнего раунда переговоров обязательно означает их провал. Москва и Анкара постоянно находят тактические решения, способные снизить напряжение.

Например, есть признаки, что уже после начавшегося ввода турецких войск в Идлиб Россия и Турция согласовывали территориальные рамки турецкого военного развертывания. Так, наиболее плотное размещение турецких войск, перекрывающее маршруты продвижения армии Дамаска к городу Идлиб, наблюдается между населенными пунктами Тафтаназ и Ариха. Однако севернее, в районе Алеппо и в направлении города Атариб, путь для наступления сил сирийского режима был до недавнего времени свободен от турецких войск. Там и проводились военные операции, в ходе которых все пригороды Алеппо окончательно перешли под контроль сил Асада. Вероятно, параметры того, где сирийские подразделения могут продолжать наступление, а где вынуждены его сдерживать, обсуждаются во время российско-турецких консультаций, чтобы минимизировать вероятность прямого столкновения сирийских и турецких войск.

В свою очередь заявления Эрдогана о том, что Турция начнет военные действия против сирийских вооруженных сил в Идлибе, если те не покинут зону деэскалации до конца февраля, должны рассматриваться не столько как ультиматум, сколько как обозначение временных рамок для выработки нового соглашения, то есть Дамаск может до 1 марта продолжать военные операции там, где не будет встречать прямого противодействия турецких войск. Например, приступить к разблокированию трассы М4, которая связывает Алеппо и Латакию, где турецкие войска как будто специально пока оставили «окно». После этого может последовать очередная заморозка ситуации.

Но любое новое соглашение по Идлибу окажется таким же временным и хрупким и будет опираться на давно не соответствующий реальности меморандум 2018 года, на приверженности принципам которого настаивают обе стороны. Турция не откажется от требования вывода сил Асада из зоны деэскалации. Анкара хотела бы сохранить Идлиб как некий буфер между территориями, контролируемыми Дамаском и Турцией. В провинции сейчас находятся до 4 млн беженцев из других районов Сирии. Если режим Асада полностью займет Идлиб, большая их часть окажется в Турции.

При этом Россия с учетом давления на нее Асада вряд ли согласится на создание в Идлибе турецкой «зоны безопасности», пусть и неформальной. А у экспертов, в том числе и турецких, остаются сомнения по поводу способности турецких сил, развернутых в Идлибе, оказывать эффективное сопротивление наступлению сирийской армии. Пока их появление похоже лишь на демонстрацию силы.

Моментом истины может стать попытка сил Асада начать наступление на города Идлиб и Тафтаназ, где концентрация турецких войск наибольшая. Если сирийская армия сможет «протиснуться» между турецкими позициями без реального сопротивления, то дальше наступление продолжится вплоть до самой границы, а базы турецких войск будут блокированы. Такой сценарий, однако, станет серьезным поражением Эрдогана, прежде всего перед лицом его электората.

Если же пути наступления Асада окажутся перекрыты турецкими войсками и сирийский режим будет вынужден остановить операцию, разделение сфер влияния в Идлибе станет свершившимся фактом и пройдет по линии соприкосновения сирийской и турецкой армий. Новую реальность можно будет закрепить в очередном соглашении Москвы и Анкары.

В любом случае все зависит от готовности Турции к действиям, а не просто к заявлениям. Сценарий прямого столкновения турецкой и сирийской армий представляется маловероятным и слишком рискованным, так как возникает угроза военного конфликта Москвы и Анкары.

Другой сценарий предполагает открытие «второго фронта», например на сирийском северо-востоке, где турецкие войска и их сирийские союзники могли бы начать наступление и компенсировать территориальные потери в Идлибе приобретениями за Евфратом. Однако в этом случае придется получить одобрение со стороны США, а это при нынешнем состоянии турецко-американских отношений не так просто.

Пока Москва и Анкара не нацелены на разрыв отношений и пытаются решить «идлибское уравнение». Возможности для компромисса остаются. Даже жесткие требования Турции о выводе всех сил режима из зоны деэскалации при более внимательном рассмотрении не предусматривают необходимости возвращения оппозиционных сил в эти районы. То есть Турция может смириться с тем, что взятые Асадом территории в Идлибе будут переданы, например, под контроль российской военной полиции и частей, состоящих из «примирившихся» бойцов сирийской оппозиции.