Почему Счетная палата не станет центром реформ

История назначения Алексея Кудрина главой Счетной палаты хорошо показывает, как происходит «кройка и шитье» элиты четвертого срока действующего президента. Парадоксальным образом это история про испуг. Кудрин, возглавив Центр стратегических разработок, полностью сканировал состояние российской экономики. Чтобы вовлечь Владимира Путина в серьезные реформы, нужно было его всерьез напугать как раз экономическими проблемами. Судя по тому, что глава ЦСР не занял никакого специального поста вице-премьера по модернизации, или цифровизации, или административной реформе, или просто первого зампреда правительства с широким мандатом на преобразования, всерьез испугать первое лицо не удалось. Да, существует проблема рационального расходования государственных средств, борьбы с их воровством, принята идея точечных национальных проектов и бюджетного маневра (в сторону расходов на человеческий капитал) — и в логике высшего руководства как раз Кудрин и мог бы заняться этим блоком, превратив Счетную палату в министерство расходов. По крайней мере это самостоятельный участок работы.

Отступное за реформы

Но в этом назначении и в самом факте согласия Кудрина на него видится такой очень специальный взгляд власти на решение всех проблем экономики: главное — обеспечить правильное расходование средств и их доведение до получателей. И тогда все заработает. Но это не создает более конкурентную свободную среду для частного сектора и эффективную демонополизированную рыночную экономику. Больше того, потенциальное улучшение качества человеческого капитала за счет увеличения госрасходов перекрывается ухудшением среды для самореализации этого капитала, выталкиванием талантливых студентов, ученых, квалифицированных специалистов за границу, иной раз — уничтожением сильных образовательных структур, как, например, в истории с Европейским университетом в Санкт-Петербурге (ЕУ СПб). Алексею Кудрину хватило политико-аппаратного веса, чтобы получить предложение поста в Счетной палате, но не хватило влияния для того, чтобы вернуть образовательную лицензию ЕУ. Очень трудно оценить, что важнее для качества человеческого капитала — критерии разные. Но очевидно одно: одним увеличением расходов не создать «нового человека» — образованного, здорового и, как теперь принято говорить, «устремленного в будущее».

Счетная палата выглядит этакой синекурой, всерьез не влияющей на процессы, происходящие в экономике, не говоря уже о том, что существуют и другие органы финансового контроля, включая Контрольное управление президента. Сергей Степашин возглавил Счетную палату вскоре после того, как закончилась его сверхкороткая карьера премьер-министра (в промежутке был короткий эпизод в роли депутата Думы от «Яблока»), и просидел он там два полных срока — 12 лет. Назначение воспринималось как отступные за прерванный полет на самый верх. Трудно избавиться от ощущения, что пост главы СП для Кудрина тоже стал своего рода отступными — за не принятые к реализации реформы.

Когда-то нынешний глава ЦСР отказался от поста председателя ЦБ, теперь ему приходится соглашаться на Счетную палату. Наверное, ему было бы непросто работать с Дмитрием Медведевым, а в администрации президента — с помощником главы государства по экономике Андреем Белоусовым. Отчасти свое влияние Кудрин может сохранять с помощью первого вице-премьера по экономике и финансам Антона Силуанова, но на этом посту единственный первый вице становится совсем уж самостоятельной фигурой. Или, точнее, совсем уж путинской.

Контрольная работа

Конечно, не место красит человека, и Кудрин может так «покрасить» свое кресло, что Счетная палата, и без того сильно персонализированное учреждение (СП при Татьяне Голиковой сильно отличалась от СП при Сергее Степашине), станет одним из самых заметных госучреждений. Но страну это не изменит, и границы официальных полномочий будут мешать бывшему министру финансов развернуться по-настоящему. Или развернуться дадут, но не совсем в той сфере, где главному потенциальному реформатору последних лет имело смысл разворачиваться. Едва ли Счетная палата станет столь же грозным органом, как в 1960-е годы Комитет партийно-государственного контроля при «железном Шурике» — Александре Шелепине, который одновременно был зампредом Совмина Союза и почти парализовал работу государства своими проверками. Вот в том-то и разница: кресло в контрольном органе более полувека тому назад все оценивали как трамплин для Шелепина, а для Кудрина оно оценивается максимум как пункт ожидания новых, лучших времен. Без всяких гарантий, что эти времена в принципе наступят.

Алексей Кудрин при всем своем либерализме человек государственный. И ему очевидным образом хотелось получить в свое управление вполне конкретный участок, где можно было бы все отстроить так, как он хотел. И он его получил, хотя и не совсем по размеру амбиций и потенциала. И хотя Кудрин заявил, что не намерен отказываться от общественной деятельности, объективно возникнет проблема с его проектом в области гражданского общества — Комитетом гражданских инициатив (КГИ), а им Кудрин занимался всерьез и успешно, к тому же ему позволялось в этой сфере в разы больше, чем другим. ЦСР в этой конструкции тоже явным образом снизит свою активность — во второй раз в истории. Такова уж судьба этой структуры — готовить проекты авторитарной модернизации, которые либо реализуются не целиком, либо разворачиваются. Ровно потому, что модернизация — авторитарная, а в центре ее стоит государство. А государство в этой системе персонализировано — по сути, это один человек.