Города, которые признали новыми миллионниками: репортаж из Воронежа
. Чем живет столица Черноземья, которую местные давно считают мегаполисом
«Воронеж стал миллионником, поздравляем!» — такие сообщения посыпались в мессенджеры воронежцев от родных и знакомых из других городов с утра 30 мая. Многие долго не могли понять, за что в ответ благодарить и чему радоваться. Ведь население областного центра перевалило за миллион еще 17 декабря 2012 года, когда в многодетной семье Лопыревых родился четвертый ребенок.
Пришлось вчитаться в новостную ленту. Оказалось, что спустя десять лет подсчеты местных властей наконец подтвердил Росстат — по итогам всероссийской переписи. К этому времени принесший Воронежу почетный статус мальчик Егор отучился пару классов в гимназии имени Платонова и получил десятки подарков от сменившихся за это время губернаторов и мэров. Выходит, все было не напрасно.
На самом деле и данные загсов, и федеральная статистика лишь удостоверили то, что давно чувствовали жители не только Воронежа и области, но и соседних регионов. Мы собрали в одном тексте несколько личных историй, из которых становится ясно, почему этот город чаще называют мегаполисом, чем большой деревней, а фраза про бронепоезд «Москва — Воронеж не догонишь!», родившаяся в Гражданскую войну, превратилась в местный слоган, где дефис порой дерзко заменяют запятой.
Вода без графика
Денис Карпов приехал в Воронеж из соседнего полумиллионного Липецка — учиться в университете. Да так тут и остался. Как и многие липчане, долгое время ревностно относился к успехам Воронежа и признавать его столицей Черноземья не хотел.
«Конечно, уютный Липецк, который в 2000-е богател за счет металлургического комбината, давал тогда Воронежу сто очков вперед. Ну вот как я мог полюбить город, где трудно было отыскать хоть одну неразбитую дорогу или чистую улицу? В это сейчас трудно поверить, но в начале 2000-х в моей съемной квартире воду давали строго по расписанию. Если утром поспал подольше или вечером пришел попозже — все, ни искупаться, ни посуду помыть», — вспоминает Денис.
Сразу несколько наших собеседников ключевой вехой в становлении миллионника назвали 2009 год, когда губернаторское кресло в регионе занял Алексей Гордеев, почти десять лет занимавший до этого пост министра сельского хозяйства. Он пришел, можно сказать, не с пустыми руками — выбил федеральные средства на юбилей города, который праздновался в 2011-м. Ну как юбилей — отметить с размахом решили 425-летие Воронежа. В итоге и подачу воды наладили, построив новый водозабор, и еще выполнили 60 различных по масштабу и важности мероприятий.
Именно тогда реконструировали окружную трассу и набережную, связавшую все три моста через водохранилище. Кстати, одно из самых больших в Европе — из тех, что полностью в черте города. Были капитально отремонтированы ключевые местные дороги. Старожилы до сих пор вспоминают, как на проспекте Революции из-под старого слоя асфальта на поверхность вышла ярко-красная кладка колодцев, запомнивших еще первое название улицы — Большая Дворянская.
Юбилейные хлопоты коснулись и благоустройства парков. Неожиданно оказалось, что почти в каждом районе Воронежа можно приятно провести время с детьми и не только позагорать на манер москвичей на газонах, но и позаниматься спортом или посмотреть концерт на свежем воздухе. В общем, все как в столице.
И главное — юбилей прошел, и губернатор вскоре сменился, но набранный темп в городе еще долго не сбавляли.
«В тот момент, пожалуй, я и начал влюбляться в Воронеж. Помню, как-то поехал на машине в Липецк, и вдруг на одной из центральных улиц влетел в огромную выбоину. Тогда меня буквально ударило: а ведь в Воронеже такого давно нет, разве что в совсем глухих дворах. Тогда стало приятно не только ездить по городу, но и гулять пешком. С улиц пропал мусор, везде установили лавочки. А еще меня очень радовал местный фастфуд. Не, в том же Липецке, конечно, тоже продавались пирожки и сок или квас. Но в Воронеже на любой остановке можно было найти киоск «Русский аппетит» или «Робин Сдобин» — причем по запаху. Что они добавляли в булочки, которые там пекли, не знаю, но пахло невероятно вкусно. И, наверное, именно здесь зародилась мода на «кофе с собой» в стаканчиках с пластиковыми крышечками» — вспоминает Денис с улыбкой на лице.
Со ссылкой на Даля
Кирилл Тележкин долгое время сравнивал Воронеж не с уютным соседним городом, а с самой столицей, откуда он и перебрался в Черноземье. Конечно, не экзотики ради (какая уж тут экзотика в шести часах езды), а по семейным обстоятельствам: супруга хотела жить поближе к больным родителям. Но со временем нашел в этом немало плюсов.
«До этого мы с женой приезжали несколько раз в Воронеж, и он мне казался довольно провинциальным: грязным, неухоженным, злым. Ну, вы же знаете поговорку: «Воронеж — город жлобов»? Якобы это еще Даль в своем словаре записал. Мне долго все местные казались неприветливыми и даже угрюмыми. Но вот мы тут уже лет шесть или семь, и теперь дискомфорт испытываю только в некоторых районах. Как принято говорить, на рабочих окраинах», — рассказывает Кирилл.
По его словам, прелесть Воронежа еще и в том, что если ты можешь трудиться из дома, то особой необходимости выезжать из своего района и нет. Все рядом: садик, школа, поликлиника, «качалка» с бассейном.
«У нас тут парк большой в пешей доступности. Кафешек полно. Я уж про магазины не говорю. В центр езжу, как правило, по выходным. Например, на футбол. Конечно, «Факел» — не «Спартак». Но в последнем сезоне следить было интересно, вышли в премьер-лигу. И теперь тот же «Спартак» ждем на матчах в Воронеже. Я буду уже за наших «огненных» болеть. Прикипел», — подчеркивает Кирилл.
Что касается «города жлобов», то филологи доказали: ничего подобного Владимир Даль не писал. Однако историки уточнили: знаменитый лексиколог узаконил слово «талагай», каким называли жителей Придонья до X века. Да, эти люди считались суровыми и даже нелюдимыми — потому что в дикой степи предпочитали не воевать, а от любых набегов прятаться. Слово «жлоб» фактически стало синонимом «талагая», а появилось благодаря еврейской общине в годы Первой мировой. Ну и за сотню лет превратилось в мем.
Кстати, рядом с областной администрацией в том же 2011-м поставили бронзовый «Лечебный стул № 0001». В народе его называют «Стулом от жлобства», поскольку, как гласит надпись на спинке, «всяк сидящий заряжается добром и утрачивает жлобскую свою натуру». Проект, что примечательно, профинансировали из бюджета. Но сидят ли на стуле чиновники после трудного рабочего дня — неизвестно.
Кирилл Тележкин также рассказывает, что в Воронеже из «столичных фишек» ему не хватает разве что метро. По его словам, в городе много хороших частных клиник, да и барбершопы с настольным футболом за небольшие по московским меркам деньги куда круче.
«Да что уж говорить, если первое котокафе тут открылось еще в 2016 году, а заведений в формате дог-френдли — даже перебор. Более того, я бы с удовольствием обошелся без пары примет большого города. Тех же 9-балльных пробок по утрам, вечерам и в предпраздничные дни. Или без платных парковок. Хотя 40 руб. в час, конечно, терпимо. Особенно если зарплату получаешь в столичной компании», — усмехается Кирилл, который слово «Воронеж» произносит, по-прежнему растягивая звук «а».
Не «тигули»
Воронежцы, кстати, тоже «акают», пусть и не так сильно, как москвичи. Ну и, конечно, виртуозно владеют фрикативным «гэ», которое, впрочем, выдает скорее жителей региона, чем областного центра. В местных вузах, особенно гуманитарных, все-таки стараются студентов от «гэканья» отучать. У многих получается. На практике это легче, чем отвыкнуть говорить, что ты «с Воронежа», а не «из».
Вера Ильинична прожила в столице Черноземья всю длинную сознательную жизнь, и как «столичная» жительница не позволяет себе ни «гэкать», ни говорить «водохранка» или «тигули» вместо «водохранилища» или «глуши». Да и «глушь» — редкое слово в ее лексиконе.
«Мне всегда было приятно приглашать в гости студенческих подруг из Красноярска, Тулы и Волгограда. Но в последние годы — особенно. Как правило, «девочки» приезжали в июне, когда у нас проходили знаменитые Платоновские фестивали. Я заранее — иначе не достать — покупала билеты на самые интересные спектакли, но часть мероприятий проходила и на открытых для всех площадках. За несколько лет каких только режиссеров мы не посмотрели. А иностранцев сколько было! Не знаю, будут ли проводить фестиваль и дальше, но даже в прошлом году он состоялся, когда смотреть спектакли приходилось в масках. Ну да если что — будем ходить в воронежские театры. Откровенно говоря, давно не была в Камерном. Зато уже побывала в театре «Кот». Подумать только: у нас появились и частные театры. Хотя, может, для города-миллионника это и норма», — говорит Вера Ильинична.
С разлетевшимися по стране подругами она училась в Воронеже на инженера. Потом долгие годы работала на авиазаводе. И даже после выхода на пенсию что-то чертила для бывшего начальника, который основал небольшое проектное бюро при том же авиационном предприятии. Кстати, оно переживало разные времена, но даже в худшие годы потихоньку собирало самолеты. Воронежские «Илы» используют, в частности, в специальном летном отряде «Россия». Том самом, с «бортом номер один».
При этом авиазавод — вовсе не градообразующий, что, вероятно, и помогало поддерживать казну в самые сложные времена. В списке ведущих — ряд оборонных предприятий, включая концерн «Созвездие», Конструкторское бюро химавтоматики, которое считается одним из мировых лидеров в создании жидкостных ракетных двигателей, крупнейшее в стране профильное предприятие «Тяжмехпресс», «Воронежсинтезкаучук», «Воронежсельмаш» и шинный завод, где выпускают продукцию Pirelli.
Кстати, в истории страны уже был период, когда Воронеж, по сути, исполнял роль ее столицы. При Петре I — c 1696 по 1722 год. Тогда город превратился в «колыбель русского флота», и император нередко лично руководил промышленными процессами.
Историки утверждают, что в общей сложности он прожил в Воронеже около полутора лет. Вслед за руководителем государства сюда приезжали и его подчиненные, а также представители иностранных держав. Работала государева канцелярия, издавались указы, заключались международные договоры. Так, именно в Воронеже был скреплен подписями знаменитый союзный пакт России и Дании против Швеции 1699 года.
О тех временах сейчас напоминает ставшая достопримечательностью «Гото Предестинация» — копия первого линейного корабля, построенного здесь по личному проекту Петра и без участия иностранных специалистов. Но, может, великий император заложил в Воронеже не только основу российского флота, но и амбиции, которые ярко проявляются три века спустя?
