"Налог" на приватизацию чреват гражданскими катаклизмами

Фото: РБК

Его оппонент Михаил Прохоров, вышедший из среды крупного бизнеса, воспринял заявление премьера как посягательство на частную собственность и призыв к экспроприации. "Мой основной конкурент Владимир Путин уже решил, что хорошо было бы, чтобы те, кто рисковал в 90-е, поделились немножко. Но надо знать историю нашей страны и историю приватизации в других странах. Не существовало успешной страны, в которой пересмотр приватизации не привел бы к гражданской войне", - сказал он.

Директор института региональный проблем Дмитрий Журавлев также предостерегает от решений, напоминающих пересмотр итогов приватизации. "В случае пересмотра итогов приватизации никаких инвестиций в экономику России не будет, ни одного инвестора сюда ни на какой кривой кобыле не заманить. Отсутствие гарантий инвестициям станет основной причиной отсутствия любых капиталовложений", - считает он.

В свою очередь глава Счетной палаты Сергей Степашин поспешил заявить, что его ведомство готово рассчитать сумму разового компенсационного взноса, о которой говорит еще не ставший президентом премьер. Признавая, что посчитать разницу в цене тех активов, за которую они приобретались в 90-х гг., и их справедливой ценой, "будет непросто", С.Степашин отметил, что "если в этом есть необходимость, можно решать вопрос через судебные процедуры, подключить независимые органы финансового контроля, в том числе Счетную палату".

Как в лучших домах Парижа и Лондона...

Поскольку отъем частной собственности государством имеет в России давние традиции, многие услышали в предложении кандидата Путина отголоски большевистского призыва "грабь награбленное!". Справедливости ради стоит сказать, что такого рода "ретро-откат" государству был не так давно в стране, служащей эталоном уважения к частной собственности. Речь идет о введении в Великобритании в 1997г. так называемого windfall tax - налога на “доходы, принесенные ветром". Этот налог (который только с натяжкой можно назвать налогом) был введен правительством лейбористов во главе с Тони Блэром в отношении владельцев компаний, приватизированных в 1980-е гг. Тогда во время приватизации, проведенной премьер-министром Маргарет Тэтчер, в частную собственность было продано более 30 компаний, среди которых British Airports Authority, British Gas, British Telecom, British Energy, Centrica и др. Впрочем, правые и левые по сути одинаковы везде - одни приватизируют, снижают налоги, другие стремятся отнять и перераспределить материальные блага.

В Британии реальную стоимость приватизированных компаний вычисляли как среднюю чистую прибыль этих компаний за первые четыре года после приватизации, умноженную на некий коэффициент (лейбористы рассчитали его в размере 9,3). В итоге казна Соединенного Королевства пополнилась на 5,2 млрд фунтов стерлингов (8 млрд долл.).

Можно ли воспользоваться этой "формулой Блэра" и применить ее для России? В Британии речь шла о четырех годах после приватизации, за которые нужно было рассчитать сумму "налога", речь шла об одних и тех же компаниях, которые не успели поменять собственника. В России с момента приватизации прошло более десяти лет, те предприятия, о которых может идти речь, теперь совсем не те, что приватизировались: на момент покупки многие из них были банкротами, а теперь это крупные успешные компании. Прибыль, полученную за эти годы, практически невозможно рассчитать, так как налоговое законодательство менялось. Прибыль, которая выводилась за пределы страны, посчитать вообще невозможно. Собственники тоже поменялись. Кроме того, в Британии введение какого-либо нового налога или даже национализация целого предприятия (как это было с железнодорожной компанией NetworkRail), не вызывает такой паники среди инвесторов, какую вызывают даже намеки на пересмотр приватизации в России. Чтобы применить опыт туманного Альбиона, нужны похожие условия, а они в России принципиально другие.

Шура, сколько вам надо денег?

Хотя глава Счетной палаты уже выразил готовность "накалькулировать", сколько народных денежек незаконно присвоили олигархи, думается, что даже примерная сумма еще долго останется неизвестной.

Весьма вероятно, что при практической реализации идеи премьера, вместо получения компенсации за нечестную, по его выражению, приватизацию 1990-х гг., фактически произойдет закрепление ее итогов.

Так считает директор департамента стратегического анализа, партнер компании ФБК Игорь Николаев. Оценивая перспективы инициативы В.Путина скептически, он полагает, что компенсационный взнос, о котором идет речь, будет чисто символическим.

"Не думаю, что сумма будет большая. Если это будет проведено, то это будет сделано примерно так же, как была проведена налоговая амнистия в 2004г. - "для галочки". Мол, теперь отстаньте, - все капиталы белые" и давайте, закроем эту страницу", - говорит И.Николаев. Он напомнил, что в ходе проведения налоговой амнистии государство получило около 3,5 млрд руб.

Эксперт также отмечает, что проблемы со справедливостью конкурсов были не только на залоговых аукционах, но и на других этапах приватизации. "Проблема еще и в том, что не учел Путин, что в 2000-е гг. тоже были нажиты огромные состояния за счет близости к "вертикали власти". Встает вопрос: вы хотите закрыть только один из этапов "нечестной приватизации", а как быть с остальными?" - спрашивает он.

Аналогичной точки зрения придерживается и бывший зампредседателя Банка России, экс-глава Федеральной службы по финансовым рынкам Олег Вьюгин, ныне возглавляющий совет директоров МДМ Банка. "Это неоднозначная идея, которую на самом деле не надо осуществлять. Позитива от этого не будет - это точно, а насколько глубоким будет негатив, сказать трудно", - считает он. По мнению Вьюгина, идея, высказанная кандидатом в президенты, воспринимается как изменение правил, которое окажет крайне отрицательный психологический эффект на общество.

"В начале 2000-х тем же Владимиром Владимировичем говорилось, что итоги приватизации пересматриваться не будут, а это предложение можно истолковать как попытку их все-таки немножечко пересмотреть. Тут есть некоторая непоследовательность, - указывает финансовый гуру. - Фискальный эффект минимальный, а психологический и политический будет только в худшую сторону. Есть поговорка - "не буди лихо, пока оно тихо".

Наименьшее из зол

Приватизацию 1990-х гг. с залоговыми аукционами и, мягко говоря, неадекватными ценами принято называть "нечестной", "грабительской", "грязной" и т.п. Во многом эти оценки справедливы. Действительно, законы и правила того процесса писались чиновниками под диктовку самих же претендентов на имущество. В документах Госкомимущества 1995г. открытым текстом говорилось: "принять предложение консорциума российских банков по возложению на него обязанности по организации проведения аукционов". Бенефициары сами организовывали себе аукционы, причем с непосредственного одобрения государства. Конечно, о справедливости не может быть и речи. Однако следует ответить на вопрос, а что было бы в случае честной приватизации?

О.Вьюгин считает, что залоговые аукционы 1990-х гг. при всей их несправедливости были практически единственным вариантом в тех условиях, в которых тогда существовала Россия.

"Собственных капиталов в стране не было. Если продавать, например, такую компанию, как "Норильский Никель" честно, то есть за хорошие деньги, то ее купила бы иностранная компания, а если не допускать иностранные компании, то внутри страны ни у кого не было таких денег, чтобы за нее заплатить. Понятно, что попытка приватизировать такое предприятие будет сопровождаться фактически созданием некого механизма льготного получения активов. Это и было сделано на залоговых аукционах. Конечно, это было нечестно... Точнее, это было проведено по тем правилам, которые установили под конкретную ситуацию", - говорит О.Вьюгин.

В 90-е гг. многих раздражало, что крупные предприниматели имели слишком сильное влияние на российскую власть, испытывавшую серьезный дефицит в финансовых ресурсах. А теперь представим, что вместо так нелюбимых нами олигархов в кабинет к тогдашнему президенту Борису Ельцину открывал дверь ногой, скажем, индийский миллиардер Лакшми Миттал или бразильский Эйк Батиста. В конце концов, со своими родными олигархами можно потом и договориться и вообще отнять активы при удобном случае, а договариваться с международными магнатами было бы куда сложнее. Что касается социальных и политических последствий честной приватизации, которые могли бы наступить, то об этом вообще лучше не думать.

От мертвого осла уши

Одна из главных проблем идеи разового налога – ее реализация, а точнее юридические основания для проведения такого действия. Как уже говорилось, довольно просто выглядит ситуация, если проданными компаниями продолжают владеть те же собственники. Если же собственники поменялись, задача взимания взноса превращается в юридическую головоломку.

Если активы, которые были проданы в 1990-х гг., перешли по рыночной цене к новому собственнику, никаких претензий к нему быть не может. Взять "налог" с бывшего собственника, который участвовал в залоговом аукционе в 90-х гг. и получил деньги, вообще нереально. Непонятно, где его искать и какие нужны основания, чтобы он платил.

Рецепт Баффета

Русский windfall tax представляется совершенно нереализуемым и вредным, но альтернативный способ получения обществом компенсации за приватизацию 1990-х гг. все же есть. Партнер ФБК И.Николаев считает, что такой альтернативой могло бы стать добровольное взятие на себя крупным бизнесом определенных социальных обязательств по аналогии с обязательствами, взятыми американским миллиардером, одним из наиболее успешных инвесторов Уорреном Баффетом.

"Доверие к крупному бизнесу у граждан на крайне низком уровне. Это подтверждают все социологические опросы. С таким уровнем доверия никакой высокоразвитой экономики никогда не построить. Это не просто вопрос восстановления социальной справедливости, а фундаментальный вопрос российской экономики. Лучший способ - самообложение капиталов, о котором говорил Уоррен Баффет", - считает эксперт.

Напомним, что в июне 2010г. Баффет совместно с основателем Microsoft Биллом Гейтсом объявили о проведении кампании "The Giving Pledge". Они призвали богатейших людей США официально объявить о намерении направить на благотворительность не менее половины своего состояния. Сделать эти пожертвования миллиардеры могут как во время жизни, так и после смерти, внеся соответствующий пункт в завещание. Эту инициативу сразу же после объявления поддержали миллиардеры Эли Брод, Джон Дуерр, Джерри Ланфест и Джон Моргридж.

Сам Баффет решил потратить большую часть своего состояния на благотворительность. Из принадлежащих ему 44 млрд долл., 37 млрд он передал в благотворительный фонд Билла Гейтса. В своем завещании Баффет указал, что его семье отойдет лишь 1% его состояния, остальное будет потрачено в благотворительных целях.

И.Николаев считает, что похожая кампания вполне реальна среди богатейших людей России. По его мнению, такой путь не несет в себе проблем, которые неизбежно возникнут при обязательном взносе, а положительный эффект от этого будет гораздо более значительный.

"Я не считаю, что разовый взнос - это лучшее решение этих проблем, - говорит И.Николаев. - Можно создать благотворительный фонд для решения какой-нибудь социальной проблемы, например, борьбой с онкологическими заболеваниями, можно найти другую проблему национального уровня".

По мнению эксперта, такая мера могла бы решить сразу несколько проблем - проблемы социальной справедливости, фундаментальной проблемы низкого доверия населения к бизнесу, а также позволила бы "закрыть" эпоху первоначального накопления капитала в России.

У "рецепта Баффета" есть только один, но очень существенный недостаток, который упускает из виду эксперт ФБК: он никак не связан с выборами президента России и, соответственно, не работает ни на чью предвыборную кампанию, не добавляя тем самым голосов ни одному из кандидатов.

Григорий Коган, РБК