Шестой день допроса свидетелей по делу Улюкаева. Как это было
И заседание откладывается до 20 сентября.
— Заявление зарегистрировано в 9-м управлении, а вовсе не в управлении «К». Почему? — спрашивает Каштанова.
— Оно передавалось из управления в управление, так случается, — отвечает Калугин.
— А почему оно подписано 27-м числом, а в управление попало позже?
— Это у [главы ФСБ Александра] Бортникова надо спросить. Может быть, оно было у него.
Каштанова спрашивает, много ли сотрудников работали с протоколом. Калугин говорит, что ему это неизвестно.
Адвокат Бурковская просит Калугина уточнить, чьи подписи стоят под подпиской о недопустимости провокационных действий. «Ну я вижу, что здесь подписи Сечина и Феоктистова», — говорит Калугин. «В каких случаях отбирается такая подписка по вашему опыту?» — уточняет защитник. Свидетель не может ответить.
Судья удовлетворяет просьбу гособвинения предъявить Калугину заявление о вымогательстве взятки за подписями Сечина и Феоктистова. Калугин подтверждает, что именно оно положило начало оперативной работе.
— Почему в конце документа две подписи, а в середине только одна — Феоктистова? — интересуется Гриднев.
Калугин отвечает, что не знает и что ему важно было лишь наличие самого заявления, которое его управление взяло в работу.
— В протоколе указано, что следственное действие продолжалось шесть часов — с 17:30 до 23:30. Улюкаев имел право в это время физически перемещаться?» — спрашивает Гриднев.
— Имел, — отвечает Калугин.
— Скажите, а почему Игорь Иванович не участвовал в следственном действии? Как вы вообще выбирали состав лиц, участвующих в осмотре места происшествия? — уточняет Бурковская.
— Ну его не было в машине.
— По фамилии назовите Игоря Ивановича, — просит уже судья. Калугин не очень внятно говорит что-то о том, что не понимает, какой именно Игорь Иванович может иметься в виду.
Каштанова снова пытается задать вопрос, от кого именно Калугин получил указание выехать на эксперимент. «От руководителя своего управления», — говорит Калугин. «От кого именно?» — уточняет адвокат. «Я не буду отвечать на этот вопрос», — отвечает свидетель.
Судья Лариса Семенова просит все-таки ответить. «От Ткачева Ивана Ивановича», — говорит Калугин. «Верно ли я понимаю, что это руководитель управления «К»?» — уточняет адвокат. «Верно», — подтверждает свидетель.
Следующим вопросы задает Алексей Улюкаев.
— Когда вы наблюдали действия по подготовке сумки, намазывание ручек и всё, о чем вы рассказали?
— Это был период подготовки эксперимента. Был еще октябрь.
— А за какой период времени, по вашему опыту, готовятся оперативные эксперименты? Какой интервал времени их разделяет?
Судья снимает вопрос.
Допрос продолжает Виктория Бурковская.
— Кто-нибудь, кроме Алексея Валентиновича, был доставлен в Следственный комитет?
— Я не знаю.
— Когда вы задавали вопросы Улюкаеву и делали смывы с его рук, вы действовали в соответствии с уголовным законодательством или в соответствии с правилами оперативно-разыскной деятельности?
— В соответствии с правилами оперативно-разыскных мероприятий.
«А все-таки кто дал указание задержать машину министра?» — спрашивает адвокат. «Честно говоря, я не помню», — говорит Калугин.
Вступается прокурор Непорожный. «Я не совсем понимаю. Наш свидетель ни слова не говорил о том, что ему такое указание давал кто-то конкретный. Он сказал лишь, что ему поступило такое поручение. Вопрос не имеет отношения к его показаниям», — говорит он.
«Я уже не помню. Прошло слишком много времени», — все же отвечает Калугин.
— Кто из сотрудников консультировался с вами при подготовке оперативного эксперимента? — спрашивает уже адвокат Лариса Каштанова. Свидетель мнется.
— Если бы он был заявлен свидетелем, вы бы сами у него могли об этом спросить.
— Ну мы же не знаем, заявлен он или нет.
— Хорошо. Это был оперативный сотрудник Калиниченко Александр Александрович, — отвечает Калугин.
— Кроме Улюкаева и Макарова вы предлагали кому-то еще из участников следственных действий вывернуть карманы?
— Нет.
— А почему?
— У нас были основания подозревать, что сумка с купюрами принадлежит ему.
— То есть он был подозреваемым?
— Нет, он был лицом, участвующим в осмотре места происшествия. В этом качестве я занес его в протокол.
Гриднев продолжает задавать вопросы, почему не все этапы следственных действий были оформлены и описаны в протоколах. К примеру, об опросе Улюкаева и Макарова, о снятии смывов с рук в справках и рапортах ничего нет.
— Какие вопросы вы задавали Улюкаеву при опросе?
— Уточняющие. Я пытался выяснить, какое отношение он имеет к найденной сумке. Если бы он сказал, что это сумка его водителя и он хранит в ней личные вещи, я бы занес это в протокол.
