Записки винодела. Эпизод 11
Это рассказ о становлении винодельческого хозяйства буквально на пустом месте, без каких-то связей, олигархических капиталов или непрофильного бизнеса, который содержал бы его ради забавы.
Кира Ефимова, хозяйка, инвестор и винодел хозяйства Le K2, опишет шаг за шагом, месяц за месяцем и год за годом, как развивался ее проект
Кира Ефимова
Второй сюрприз проявился к середине лета, мы же только успели задисковать все поле от овса. В планах было подержать поле до посадки под черным паром, а по мере вылезания сорняков и многолеток, таких как ежевика и шиповник, продолжать бороться с ними с помощью дяди Вовы, подтекающего МТЗ и новеньких дисков. Кажется, был день после Троицы, потому как большая часть моего особенно религиозного коллектива отсутствовала на работе и, видимо, отходила после активного замаливания и замачивания своих грехов. Энвер, будучи моим управляющим, трактористом-механизатором и строителем, к этому времени выполнял и функции главы HR. Зная всех и вся в округе, он точно разбирался, кого устраивать можно, а кого нельзя. Кому аванс можно давать, а кто его сразу же пропьет. А самое главное, Энвер точно знал, сколько дней «болезни» кому можно позволить, так сказать, от руководства. Первый день болезни — не вопрос. Второй выдавался с выговором, третий — c большим, четвертый — в случае, если большую часть коллектива после праздника или зарплаты собрать не удалось.
Но были также сотрудники, состоявшие на особом счету. Витёк! Хороший деревенский парень, исправный и исполнительный, работал ровно две недели, а вторые две недели не просыхал. Не просыхая же, он исправно, каждый день в шесть утра звонил Энверу, еле проворачивая слова, медленно составлял их в предложения и слезно каялся, что, мол, пил и простите, буду завтра. Этот ежеутренний прозвон обычно продолжался от 10 до 15 дней, после чего Витёк, чистый и побритый, с опущенными глазами и видом провинившегося ребенка, действительно появлялся на поле.
Мы сидели с Энвером возле сторожки в силу описанных выше причин, только мы с моими управляющим оказались наименее набожными. Приближалась черная грозовая туча. Я с досадой посмотрела на мрачнеющее небо. Перевела взгляд на Энвера. Тень, падавшая от тучи, сделала его и без того смуглую загорелую кожу еще темнее. Бежать с поля было уже поздно. Туча, словно айсберг, стремительно приближалась к полю, как к «Титанику», грозясь обрушить на нас столбы воды. Прятались поспешно, благо уже был вагончик, служивший нам и офисом, и складом, и ночлежкой для сторожа!
Дождь колотил по стеклам, а гром и ветер нещадно трепали ветхую сторожку. «Господи, есть ли в этом железном вагончике громоотвод?» — проносилось у меня в голове. Мысли мои в силу сверхъестественного совпадения передались Энверу. «Завтра сделаю громоотвод!» — с тщательно скрываемым страхом прошептал он.
Ливень шел долгих два часа. Отвлекая себя от нависшего напряжения, мы разговорились. Энвер вспоминал жизнь на корабле и путешествия по миру, я же рассказывала о приключениях в любимой Бразилии. Оказалось, два Конюхова встретились не случайно…
Грязь, прилипшая к моим ногам, вернула меня из солнечного Рио в село Родное. «О, как не вовремя мы задисковали овес!» По воде и селям, сошедшим вниз с каждого склона и смывшим часть почвы к низу участка, было видно, что наше предыдущее водоотведение не сработало. Делай раз, делай два и начинай сначала. Похоже, это уже стало моим девизом в агро- и пока не промышленной деятельности.
Этот злополучный, но позже оказавшийся счастливым ливневый день «вылился» в канал длиной 430 метров, с колодцами и каналами, улавливающими потоки воды с каждой клетки. В завершении канала был построен накопитель поливной воды объемом 400 кубов. «Зачем вам столько воды?» — спрашивали меня, кивая на дождь. Я же относилась к risk averse инвесторам, неготовым столько лет мечтаний отдать на волю природы. О нет, это был не мой путь! В заказе для питомника было 40 тысяч малышей, и каждый из них нуждался в шести-восьми литрах воды минимум. Причем данные по рекомендациям воды разнились в разы! Французы говорили о восьми, Миша уверял, что достаточно будет и пяти, но наши сотрудники Института Магарач, бия себя в грудь, заявляли: «Мы не мы, а вынь да положь двадцать каждому!»
Двадцать литров воды — это же целое состояние для Крыма! Где их взять? Ближайшая водокачка была в семи километрах, а, соответственно, 14 километров ушло бы на дорогу. За день с учетом полива можно было сделать два рейса. Нехитрая математика показывала, что при таком раскладе полив бы длился около двух месяцев, и до конца второго, уверена, часть малышей наверняка бы не дожила.
Пришлось накапливать воду из ближайшего родника, качая по три — три с половиной куба через день в течение семи месяцев до посадки!
Интуиция меня не подвела. Это был самый засушливый год за много лет. Зимой ни разу не выпадал снег, и к весне, когда почва должна была быть как губка наполненная влагой, она больше напоминала пустыню с пыльными штормами. В таком состоянии земли, но с 70% наполненного накопителя и бодрым состоянием духа мы подошли к весне.
Мечта всей моей жизни в виде 40 тысяч саженцев должна была вот-вот отправиться из Франции, упакованная в коробки и бережно сложенная в рефрижераторную фуру. «Allez, Alles cest pret!» — провожал их ласковый голос.
Всё было готово к отгрузке, кровь кипела, нервы были на пределе. В то утро я отправилась в свою холостяцкую квартиру, чтобы встретить сверхважный груз. Я любила иногда туда убежать — вот заветный 25-й этаж, и вся Москва на моей ладошке. Мой взгляд уносился вдаль. Восходы, закаты и вся красота города открывались, словно на картине, в моих огромных окнах. Для меня это было единственное место, где можно было жить в Москве, но где я редко бывала в последние три года. Несмотря на уговоры благоверного, я не сдавала ее, внутреннее ощущение дома от его квартиры у меня не появилось.
Звонок, и я рванула к двери. Двести бутылок Chateaux Malescot St Exupery 2009, 2010 и 2015 годов наконец-то прибыли. Их я заказала у Жана-Люка во время осенней работы на его винодельне. Я отлично помню тот момент, когда подошла к воротам его имения в 19 лет. Завидя этот прекрасный замок, я подумала: вот бы хоть раз очутиться там и воочию изнутри посмотреть на такую винодельню. Жизнь вернула меня туда, послав спустя 18 лет в виде приглашенной гостьи, жившей в замке и работавшей с виноделом, который создавал ее любимое марго. Да, зов судьбы или невидимая рука рынка направляли меня, и я отлично это знала!
Больше двух часов у меня ушло на распаковку и сортировку бутылок. Я бережно расставила все по годам, отдельное место занимал вертикальный сет 2000–2015. Ее я заказала специально, чтобы отметить закладку виноградника. Внимания заслуживали также старые винтажи. Ну спросите, кто не любит открыть бутылочку-вторую своего года себе на день рождения. 1982-й был не так уж и плох.
О счастье! Каждый приход вина делает меня счастливее. Я тихо представляю, что и у меня однажды будет галерея моих винтажей. Беру телефон, делаю фото и вижу сообщение от поставщика моих саженцев. «Кира, наш питомник сегодня закрыли. Набери, как сможешь». Я живо понимаю, о чем идет речь, и быстро открываю сайт Россельхознадзора. Сердце уходит в пятки. Три года труда пролетают перед глазами. Мой питомник помечен красным, рядом стоит дата вчерашнего дня.
«О боги, куда вы меня привели?!»
Сюжет этого эпизода происходит в то же время, что и предыдущего, поэтому затраты пока остаются прежними.
Всего с начала проекта: 31 725 246 руб.
