Глава Simple назвал новый нижний порог цены для вин из Европы

Фото: Михаил Гребенщиков / РБК

Максим Каширин

Про дискуссию о вине

Основатель и президент Simple Group Максим Каширин считает, что регулирование всей алкогольной индустрии — это вопрос комплексный, где необходимо правильное взаимодействие и управление «над схваткой». По его мнению, такой «единой консолидирующей силы» в России сейчас не хватает. Об этом он рассказал в интервью «РБК Вино».

«Регулирование всей алкогольной индустрии — это вопрос комплексный, но сейчас как будто каждый за свою часть работы отвечает, а единой консолидирующей силы нет. Если не говорить об этом, то ее никогда и не будет. Понимаете, водочники — это одно, пивовары — другое, русские виноделы — третье, импортеры — четвертое и т. д. Консолидирующая сила должна быть и управлять «над схваткой» структурированием глобального алкогольного рынка в стране. И действовать нужно очень грамотно. В этом бизнесе много игроков, много разных интересов. Государство должно научиться не обращать внимания на это, но при этом действовать грамотно и профессионально для формирования правильного алкогольного рынка в будущем», — заявил Каширин.

Активную дискуссию о перспективах вина в России глава Simple Group считает безусловным положительным фактором, отмечая, что компания пытается влиять на то, чтобы решения принимались не в пользу импортного вина или против него, а в пользу потребителя. При этом Максим Каширин отметил, что текущее обсуждение виноделия в России не отражает сейчас всей актуальной проблематики. «В том смысле, что есть проблемы российских виноделов, их все слышат и пытаются как-то простым способом решить. А на самом деле дискуссия должна быть более комплексной. Всё и всех запретить — и будет счастье, думаете? Не будет никакого счастья», — добавил он.

Одним из возможных последствий запретительных мер в отношении импорта вина Максим Каширин назвал сокращение рынка вина в России. «Посмотрите на потребление вина на душу населения в России, на российский рынок в целом. У нас потребление — чуть больше 6 л вина на человека в год. Это очень низкий показатель, и он продолжает снижаться. В СССР, к примеру, доходило до 16 л. Если на этом фоне еще и цены на вино повышать, то это значит, что мы просто еще сократим рынок», — заявил он.

Чем грозят заградительные пошлины и сколько будет стоить вино

Оценивая последствия прошлогоднего повышения пошлин на вина из недружественных стран, Максим Каширин рассказал, что импорт такого вина сократился примерно на 10% в литрах. «Но истинная причина такого пока не драматического падения состоит в том, что импортеры завезли вина впрок, особенно под новый акциз. Если не будет никаких других нововведений, то реальное положение дел на рынке будет понятно только в конце этого года. Мы видим, что цены уже растут — и на российское вино тоже. Русские производители подняли цены на 15–20%. Ретейл уже говорит, что у них не осталось недорогих вин. Если будет пошлина 200%, то импорт вина просто обрушится, а в дружественных странах мы можем не найти такого объема вин, и у людей будет меньше выбор и в целом меньше вина будет на рынке. От новых пошлин проиграют все: вино станет дороже, а государство недополучит деньги в бюджет. Сейчас все выступают за импортозамещение, чтобы не покупать за границей то, что можем делать сами. Но государство должно понимать, что конкретно мы можем сделать в должном количестве и качестве, а что нет, и в таком случае нужно, чтобы борьба с недружественной страной ни в коем случае не била по уровню жизни российских потребителей», — рассказал глава Simple Group.

Максим Каширин отметил важность сохранения культурных и экономических связей с иностранными виноделами и компаниями. «Слушайте, ну политика не должна мешать быть людьми, не должна рушить культурные, экономические и человеческие связи. Я приезжаю за границу, разговариваю с обычными людьми, они совершенно по-другому думают, чем их президенты и премьер-министры. Мы же против определенной политики, определенных руководителей этих стран, а не против французов или итальянцев в целом, а они — не против нас. Вино — не продукт огромной корпорации, вино — это люди, часто простые фермеры, семьи. Они тоже страдают от всех этих мер. Нам надо эти контакты и мосты общения сохранять. Для меня вино — это такой цивилизационный продукт, продукт связи между народами», — заявил он.

Оценивая свой прежний прогноз, что в начале 2025 года вина по 700 руб. на полках уже не останется, Максим Каширин отметил, что прогноз оказался более чем реалистичным. «У нас практически не осталось европейского вина до 1 тыс. руб. С новыми акцизами и пошлинами, я думаю, мы вплотную подойдем к 1250–1350 руб. за бутылку вина из недружественных стран. Это будет... такой нижний уровень, с которого все будет начинаться. Из дружественных стран, наверное, что-то останется, ориентировочно по 1000–1100 руб. за бутылку вина. Потому что новый акциз все-таки на все без исключения», — рассказал Каширин.

Фото: Nestor Rizhniak / Shutterstock / FOTODOM

Глава Simple Group усомнился в том, что вина из Аргентины, Чили, ЮАР смогут полноценно заместить импорт из европейских стран. «Ну, во-первых, надо понимать, что эти вина хотят пить и в других странах тоже. У них прекрасно налажен сбыт. Вы обращаетесь куда-то и говорите: «Можно мне в десять раз больше или в пять раз больше»? А они вам отвечают: «А у нас нет». Сложно с этим. Да и во многих странах Нового Света нет такой поддержки, как на Европейском континенте, и вина дороже. Плюс стоимость логистики, плюс тайминг. Ну и что? Нет у них волшебной палочки, которая все решит. На Земле 7 млрд людей, и рынки растут. После ковида рынки восстанавливаются, поэтому все эти объемы могут просто перераспределиться не в нашу пользу. Даже федеральный ретейл, который сам привозит вино, уже испытывает сложности, потому что им нужны огромные объемы», — рассказал он.

Про бурный рост и поход в крепкое

Несмотря на сложности, связанные с перераспределением структуры импорта и логистических маршрутов, бизнес Simple, по словам Максима Каширина, продолжает расти. «Мы растем, к прошлому году очень бурно и активно, и, в принципе, растем и в штуках (на 12%), и в деньгах (на 35%). Причем наши B2B, B2C каналы растут примерно одинаково. И конечно, мы сейчас с интересом смотрим на то, как будем расти дальше, ведь потенциал роста еще далеко не исчерпан. Мы пока не понимаем до конца причины этого бурного роста, анализируем. Возможно, конкурентная среда изменилась и мы чье-то место занимаем, возможно, еще какие-то еще причины дают эффект», — рассказал он.

«У меня такое ощущение, что конкурентная среда начинает быть для нас такой благодатной почвой для роста, потому что тяжело сегодня компаниям держаться на плаву, сохранять темп, так как издержки очень существенны и стоимость финансирования крайне велика. Конечно, внутренний рынок растет, туризм, рестораны, гостиницы, — все развивается. Мы, со своей стороны, в том числе сейчас больше идем в крепкое. Мы продолжаем выстраивать свою розницу, расширяем свои каналы дистрибуции. Но все планирование происходит сейчас в короткой перспективе: пока рынок лихорадит, ни у кого нет никакого понимания, что будет дальше. Пока получается, что каждый год — уникальный. Будем в процессе перестраиваться и маневрировать», — добавил он.

Каширин сообщил о планах по развитию портфеля крепкого алкоголя и собственных торговых марок. «Ну, крепкое всегда было такой падчерицей в Simple. В части импорта мы портфель крепкого сейчас развиваем активно, насколько это возможно. Тут, конечно, много ограничений, потому что все серьезное крепкое принадлежит большим группам и там все очень сложно. Соответственно, здесь мы больше работаем с теми брендами, которые остаются независимыми, а наша задача — сформировать альтернативный портфель тем большим иностранным маркам, которые рано или поздно все равно вернутся на рынок. Второе направление — это упор на российские продукты. Здесь работа идет сложнее и медленнее. Нужно, чтобы категории, которые попадают в сферу наших интересов, были уже как-то развиты. К примеру, с нашей водкой «Онегин» мы заходили на рынок ультрапремиальной водки, но не создавали его. Мы сделали это, хорошо понимая, что этот рынок уже в достаточной степени сформирован, но в нем мало игроков. «Онегин» растет небывалыми темпами, мы очень довольны, в прошлом году плюс 60%, настойки в два раза за год в продажах выросли, экспорт активно развивается. Второй категорией после водки, на которую мы обратили внимание, стал джин. И мы только что начали продажи собственного джина российского производства — Hoppers Gin», — рассказал он.

На вопрос, в чем причины интереса именно к джину, учитывая высококонкурентный рынок и то, что компания выходит на него позже остальных игроков, Каширин ответил, что это является частью стратегии компании. «Ну да, позже всех выходим, но мы так не боимся делать. Во-первых, мы уже видим всех игроков, понимаем, как рынок устроен, как он сформирован, кто на нем какое место занимает, кто как работает, какие продукты производит, по какой цене. Так что картина нам понятна. Мы всегда стараемся выходить с беспрецедентным качеством продукта, и в этот раз делаем точно так же», — сообщил он. По мнению Каширина, новый продукт из портфеля компании является джином нового поколения, для создания которого привлекли консультантов из питерского бара El Copitas. «Я думаю, что это будет интересный продукт, который оценят и заметят потребители. В отличие от «Онегина», это не будет ультрапремиальный продукт, наоборот, доступный по цене джин очень хорошего качества и сделанный по классической технологии производства, то есть с использованием натуральных ингредиентов без ароматизаторов и без разбавления спиртом после процесса дистилляции», — добавил он.

Каширин отметил, что компания планирует развивать собственные торговые марки в крепких, потому что «продавать чужое российское крепкое практически нет никакого смысла». «Да и это вечный конфликт между мной как дистрибьютором и производителем с точки зрения разделения маржи. Так что, думаю, что по теме крепкого Simple будет каждый год что-то выпускать», — добавил он.

Сигналом, что потенциал рынка исчерпан, Каширин назвал рост не больше 3–5% в год. «Сейчас, например, мы понимаем, что в следующем году сможем вырасти на 20–25%, это весьма прилично. В среднем за последние десять лет мы показываем ежегодный рост 18% (CAGR), и это очень хороший показатель. Потому что, по сути, через каждые четыре года ты удваиваешь бизнес. Но очень много факторов сейчас могут повлиять как в сторону роста, так и в сторону падения», — сообщил он.

Русское вино и своя винодельня на Кубани

Максим Каширин назвал «экспериментом» прежние планы по развитию винотек на основе ассортимента только из российского вина. «Мы во всех винотеках выросли очень сильно по ассортименту русского вина. Это уже почти 100 вин и более 10% продаж. Но мало иметь в портфеле только российских производителей. Вино все-таки такой продукт, который человеку нравится именно выбирать. Мы постоянно расширяем портфель российских вин, мы привлекаем новых партнеров. Но знаете что? Российского вина нам катастрофически не хватает», — рассказал он.

«У нас есть мысли и интересы в приобретении винодельческих хозяйств в Краснодарском крае либо целиком, либо частично, мы присматриваемся. Многие российские виноделы пришли в этот бизнес как в хобби. Они пошли туда от любви к искусству, многие из них по профессии строители, айтишники, финансисты и т. д. Там нет таких, кто всю жизнь был агрономом, накопил денег и теперь стал виноделом. Это все люди из других индустрий. И часто они не имеют реального представления о рынке, о потребителе, его поведении, о трендах, о будущем и так далее. Мы с ними разговариваем, делимся опытом, как этот рынок устроен, так как мы уже 30 лет профессионально этим занимаемся. Иногда нас слушают, иногда — нет, но мы надеемся, что с кем-то нам удастся сложить партнерство. В целом русское вино — это отличная тема, очень интересная, очень перспективная, хотя и очень долгая, но мы в нее очень верим», — рассказал он.

На вопрос, что такое для Максима Каширина вино — бизнес или любовь, он ответил: «Это моя жизнь. Мы с Анатолием (Анатолий Корнеев — сооснователь Simple Group. — «РБК Вино») этим живем. Секрет успеха, наверное, в том, что мы ничем больше не занимаемся. Занимаемся вином с любовью, интересом и до сих пор с огоньком. Это такой философский вопрос. Понимаете, это самый большой кайф, когда ты занимаешься тем, что ты любишь».