Погонщик роботов и утешитель людей: как меняется рынок труда
Недавно угроза вытеснения человека из целого ряда профессий воспринималась как гипотетическая, однако примеры реализации такого сценария появляются постоянно. Например, компания «Черкизово» запустила роботизированный завод, что позволило сократить штат сотрудников с 700 до 150 человек. Аналогичный пример есть и в Петербурге: НПО «СтарЛайн» инвестирует около 100 млн. евро в строительство полностью роботизированного производства электроники.
Как показал организованный РБК Петербург IV Digital City Forum, среди предпринимателей нет единства взглядов на скорость изменений вследствие применения роботов и предстоящие последствия для сотрудников и для компаний. Мы попросили экспертов дать прогноз на ближайшее будущее.
Павел Фролов, основатель проекта «РОББО» и сети школ робототехники «РОББО Клуб»:
«Недавно мы приобрели робота-промоутера, на которого установили базу знаний о наших продуктах и услугах. Теперь на публичных мероприятиях, выставках, он разговаривает с гостями, фотографирует их и отправляет снимки на email. Кроме того, если роботу в какой-то момент некому презентовать наши услуги, он начинает сам ездить по территории и общаться с людьми. При этом он запрограммирован на хорошее настроение и всегда шутит. Получается, мы заменили одним роботом сразу нескольких сотрудников — промоутеров, которым посменно приходилось каждый день говорить одно и то же, и фотографа. Зато у нас появилась новая вакансия — погонщик робота. Это человек, который следит за тем, чтобы робота никто не испортил, время от времени его перезагружает и помогает ему зарядить батареи.
Мне кажется, что по мере ускорения роботизации на рынке труда основными станут несколько профессий: операторы и надсмотрщики роботов, программисты роботов, сервисные инженеры, которые ремонтируют роботов, и инженеры-изобретатели, которые изобретают и создают новых роботов. Также будет востребована профессия психолога, утешающего людей, оставшихся без работы из-за роботов.
Но прежде чем говорить о том, как роботы проникнут на рынок труда, нужно понять, что такое робот в широком смысле слова. Многие считают, что это нечто человекоподобное: с руками, ногами и говорящее. На самом деле, чаще всего робот — это обычный ящик с микроконтроллером, датчиками и какими-то исполнительными устройствами. Напомню, что в мире есть два робота, которые уже серьезно изменили рынок труда, в том числе и в России. Это стиральная машина, ликвидировавшая профессию прачка, и банкомат, заменивший кассира, выдающего работникам зарплаты.
Еще один вид робота, который уже заменяет человека — обычная программа. Это может быть программа для робота, который торгует на бирже, или программа, которая решает юридические вопросы. Например, в прошлом году Сбербанк уволил 3 тыс. юристов, заменив их одной компьютерной программой. Есть известный робот-рекрутер Вера, который обзванивает кандидатов и приглашает их на работу. Разнообразные чат-боты и роботы-телефонисты выполняют сейчас самые разные роли в колл-центре, в том числе принимают и совершают звонки. Соответственно уже сейчас на этих низкооплачиваемых должностях у людей есть шанс попасть под сокращение. Роботы постепенно забирают у людей алгоритмизированную монотонную работу — это тренд.
Такое замещение эффективно и в социальном плане, и в экономическом. Мало кто мечтает о том, чтобы всю свою жизнь проводить за тем, что с утра до вечера стирать белье или сидеть на телефоне и договариваться с кандидатами о собеседовании. Что касается экономического эффекта, то он очевиден — в ситуации автоматизации с использованием искусственного программного интеллекта начинает работать эффект масштаба. Хороший оператор колл-центра за рабочий день способен сделать порядка 100 звонков — ему нужно время на восстановление, на обед. Робот способен сделать хоть 100 тыс., хоть 100 млн звонков в день — это зависит только от емкости телефонных линий и каналов на сервере. Если говорить о предприятии, которое занимается массовым производством или массовым сервисом, то без использования робототехники оно проиграет конкурентную борьбу другому предприятию, где будет робототехника.
По всей видимости, в ближайшей перспективе роботы потеснят и водителей. Машины с автопилотом — это не фантастика. Например, в Америке уже выпущен специальный набор для установки в автомобиле Honda, который позволяет автомобилю изучить стиль вождения хозяина и дальше водить в этом стиле без участия водителя. Пока в России по законодательству невозможно выпустить на улицу самоуправляемый автомобиль, как и любую другую продвинутую версию автомобиля, например, летающую или плавающую.
Я думаю, что радикальные изменения на российском рынке труда произойдут к 2035 году. Пока же темпы роботизации в России вообще катастрофические низкие, наша страна отстает от лидеров этой области — Южной Кореи и Китая на десятки лет. Причины этому кроются, во-первых, в менталитете, во-вторых, в экономике. У нас мало «длинных» денег, которые предприниматели могли бы инвестировать в строительство роботизированного производства и потом, через какое-то время эти инвестиции окупить. Основной наш заказчик во всех областях — это государство. А государству не выгодна роботизация, потому что государство решает также социальную функцию — и вместо того, чтобы повышать производительность труда и внедрять повсеместно роботизацию на госпредприятиях, оно придумывает ненужные должности, чтобы не было безработицы. Я в первую очередь говорю о вахтерах, охранниках, бухгалтерах и секретарях. Очень многие люди просто просиживают все свое рабочее время на одном месте или занимаются перекладкой бумажек.
Для того, чтобы перейти к массовому использованию роботов, необходимо изменить образовательную систему и законодательство. О роботизации нужно готовить со школьных лет. Хорошим примеров в этой области служит Китай, где сейчас есть отдельная правительственная государственная программа по модернизации школьного образования. За ее счет китайские школы закупают образовательные робоконструткоры на сумму несколько миллиардов евро в год. Если говорить про учебные программы, то начиная с прошлого года Китайская коммунистическая партия приказала во всех китайских школах вести уроки искусственного интеллекта. Они обучают детей, по каким правилам работают программы, которые в определенных случаях могут заменить человека. После того, как эти школьники попадут на рынок труда, весь мир ожидает серьезная конкуренция с того рода обученными кадрами».
Александр Абдин, управляющей партнёр ГК «Евромед»:
«С 2000-х годов, благодаря цифровой революции, ноу-хау и хайпу в нашу жизнь пришли не только цифровые телевизоры и смартфоны, но и новые медицинские технологии. Сейчас сфера медицинских услуг насквозь пропитана «цифрой», причем на самом высоком уровне. Мы пристально следим за потребительскими практиками и тратим наш интеллект на то, чтобы им соответствовать. Зачастую эта практика людей, которые уже не задумываются, как у них пальцы листают смартфон. Например, роботизированная хирургия является важным направлением в медицине, и я всячески поддерживаю ее развитие.
Но обещать, что скоро над нами полетят дроны с анализами кала и мочи, я не могу. Мы в хорошем смысле — консервативное исключение, роботизация накроет нас далеко не первыми. Мы связаны с телом человека, с плотью и инвазивностью. А свое тело человек пока готов доверять только человеку. Можно обвеситься датчиками, но укол в задницу в цифровом виде нельзя сделать, как и взять анализ крови. У нас много цифры, но и человека очень много. Студентов медицинских вузов учат на манекене, набитом датчиками, но моментов, когда врачу нужно взаимодействовать с человеком, по-прежнему много. И я рад тому, что мы такие вот ламповые».
Борис Щербаков, вице-президент и генеральный директор Dell EMC в России, Казахстане и Центральной Азии:
«С одной стороны, перспектива вытеснения человека из целого ряда профессий вполне реальна. Угроза нависла не только над водителями (из-за разработки автономного транспорта), но и работниками сервисных индустрий — менеджерами по работе с клиентами, консультантами и продавцами. С другой стороны, целиком на откуп роботам могут быть отданы лишь те профессии, которые требуют исключительно выполнения рутинных механических операций по алгоритму.
Многие сегодня задаются вопросами, будут ли роботы доминировать над человеком и насколько реальны киберугрозы? На мой взгляд, в будущем нас ждет сотрудничество человека и машины, эффективное партнерство, в котором у каждого будут свои функции. И для такого сотрудничества требуются навыки, которые нужно развивать уже сегодня.
Основная проблема, с которой мы можем столкнуться в связи с роботизацией — дефицит нужных компетенций. В недалеком будущем неумение работать со специализированными программами или программными комплексами станет такой же помехой, как сегодня отсутствие навыков работы с простым текстовым редактором. Помешать устранению таких дефицитов может недостаток финансов, недальновидность руководства или наличие дешевой рабочей силы. Стоимость труда растет во всем мире, что и толкает вперед технический прогресс. Но в России этот фактор пока не является критичным. Между тем, именно скорость технологического развития сегодня является ключевым фактором конкурентоспособности в глобальном масштабе.
Пока Россия далеко не на первом месте по масштабам использования роботов в индустрии и находится, скорее, в роли догоняющего. Импортировать роботов довольно дорого, а производство своих у нас не налажено. Есть таланты, есть отдельные разработки, но пока индустрия промышленных роботов на поток не поставлена, можно говорить лишь о единичных прорывах».
Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции.
