Производитель сыра рассказал, что будет с ценами на молочные продукты

Альберт Суфияров (Фото: РБК Петербург)

После вступления в силу эмбарго импорт продуктов в России серьезно снизился. Еще больший удар по импорту нанесли, по расчетам экономистов из РАНХиГС, колебание курса рубля и падение доходов населения. Среди основных выгодоприобретателей оказались отечественные производители сыров. Так, из десяти крупнейших поставщиков сыра за 2014 год спустя два года остались двое (за счет ухода производителей из Европейского союза и Украины).

На фоне падения импорта сыров и сырных продуктов в 1,7 раза собственное производство сыра в России выросло на 165 тыс. тонн. Однако дефицит основного сырья — молока — привел к росту цен и, соответственно, снижению потребления молочных продуктов. Президент группы компаний «Нева Милк» Альберт Суфияров рассказал в интервью РБК Петербург, удастся ли российскому рынку справиться с дефицитом молока и что будет с ценами на молочные продукты в 2018 году.

ИТОГИ ГОДА

— С какими результатами компания заканчивает этот год?

— По сравнению с 2016 годом рост нашей выручки составил порядка 30%. Выросли практически все продукты. Наш завод в Вологодской области за три года показал рост выручки в пять раз.

— За счет чего произошел такой рост?

— В первую очередь, за счет феты «Сиртаки» и товаров под брендом «Резной палисад». В этом году под этим брендом мы запустили йогурты, творог, сметану, масло.

— Как рост вашей выручки соотносится с падением доходов населения и, следовательно, снижением потребления молочных продуктов?

— С одной стороны, рост выручки связан с уходом конкурентов. С другой — наши бренды представлены далеко не в каждом магазине и регионе. То есть, у нас есть пространство для роста. Последние несколько лет мы работали над расширением дистрибуции и старались поставить свою продукцию в регионы, где мы раньше не работали — Дальний Восток, Сахалин, Якутия.

— Но падение спроса на молочные продукты было и в Петербурге, где вы работаете давно. Вы заметили это падение?

— Доля Петербурга в наших продажах, может быть, и сократилась.

— Менялась ли из-за этого ваша ценовая политика?

— В этом году мы почти не увеличивали цены. Был небольшой рост в первом полугодии, но во втором он остановился. Мы проводили промоакции с глубокими скидками на молоко, сыр, масло.

— Изменился ли при этом объем упаковки?

— Да. Мы не стали снижать качество продукта в погоне за удешевлением производства. Но мы пошли на уменьшение размера упаковки. Если раньше продукт продавался объемом в 200 грамм, мы уменьшили его до 180 грамм. Это связано не только с падением доходов населения, но и с ростом доли небольших семей по два человека. Например, мы выпускаем фету в упаковках по 500, 330 и 200 грамм. Мы заметили, что продажи меньших упаковок идут лучше, чем продажи упаковки по 500 грамм для большой семьи.

— Какие еще шаги вы предприняли для уменьшения затрат?

— Мы снизили операционные затраты на производство некоторых продуктов до 20%.

— За счет чего?

— Нам удалось сократить количество обслуживающего персонала. Где-то мы применили автоматизацию, где-то пошли на сокращение. К тому же, мы повысили эффективность логистики за счет более правильного составления маршрута.

ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ В ДЕЙСТВИИ

— В чем заключаются успехи и провалы импортозамещения в сыре?

— Главный результат импортозамещения — многие производители расправили плечи. Несколько игроков рынка удвоили или утроили объемы производства. Поэтому я не согласен с тем, что импортозамещение провалилось. Скорее, в этом процессе есть ошибки.

— Что это за ошибки?

— Из-за отсутствия правил игры очень медленно приходили инвестиции в эту отрасль. Бизнесмены должны были действовать с оглядкой на политику. Будет эмбарго продлено? Не будет? Какой стране дадут доступ на российский рынок? Все эти вопросы породили некое торможение притока частных инвестиций в отрасль. Спустя 3,5 года появилось больше уверенности. Но за это время отрасль могла еще более радикально измениться — мы могли бы полностью обеспечить себя сыром.

— Как изменилось качество российского сыра за это время?

— Многие российские производители достигли качества, близкого к качеству сыров из Германии, Польши, Прибалтики. Если в 2014-2015 годах качество было на среднем уровне или ниже, сейчас я вижу улучшение.

— Какие сыры мы научились делать?

— Наиболее массовые — «российский», «эдам», «гауда». Появились на рынке и более сложные сыры — с белой и голубой плесенью, сыры из козьего молока. Но эти проекты играют незначительную роль на рынке, это скорее бутиковое предложение.

— За счет чего улучшилось качество сыров?

— Качество сыра зависит от качества молока. В 2015-2016 годах был дефицит сырья и производители брали все, что называется молоком. 2017 — это первый год, когда возник профицит молока, поэтому стало проще работать над качеством продукта.

ПАДЕНИЕ ЦЕН

— А почему возник профицит?

— Был соответствующий спрос — и хозяйства увеличили производство молока. В итоге на рынке появилось избыточное молоко, что привело к снижению цен в конце 2017 года. Для нас это хороший тренд, потому что повышение цен несет за собой риски снижения потребления. А когда цены снижаются и это не отражается на качестве продукта — мы можем ожидать увеличение спроса.

— Почему снижение цен не отражается на качестве?

— В этой цепочке теряет только производитель молока, но если он эффективно управляет бизнесом, его прибыльность в итоге не изменится. Мы можем снизить конечную стоимость за счет снижения закупочной цены. При себестоимости литра сырого молока в 12-13 рублей ферма продавала его переработчикам за 30 рублей за литр. Сейчас она будет продавать его за 25 рублей, но сохранит выручку за счет увеличения объемов.

— То есть падение конечных цен на молочные продукты продолжится и в 2018 году?

— В следующем году можно ожидать еще большего предложения молока, и, я думаю, рынок вырастет на 10-20% в натуральном выражении. Соответственно, цены на молоко будут более доступны, они вернутся к докризисному уровню.

— А что будет с фальсификатом? По данным Роспотребнадзора, самый уязвимый товар — сыр.

— Мы чувствуем снижение давления со стороны фальсификата. К тому же, современные форматы торговли не заинтересованы в продаже фальсификата — они дорожат своим именем.

— Почему снижается давление фальсификата?

— Обычно появление фальсификата связано с падением платежеспособного спроса, разницей в конечной цене между фальсификатом и натуральным сыром и отсутствием контроля. В 2015-2016 годах доля фальсификата была высока из-за дефицита сырья. Сейчас, в связи с избытком сырого молока, производство фальсификата теряет экономический смысл. Разница между ценой натурального и фальсифицированного сыра составляет порядка двадцати рублей. К тому же, увеличились риски в связи с усилением контроля за фальсификатом со стороны Роскачества.

СЫРЬЕВАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ

— Вы сказали, что из-за отсутствия правил игры было сложно привлечь инвестиции в отрасль. Насколько сейчас удачный момент для инвестирования?

— Производство сыров в России еще имеет большой потенциал. У нас, например, если планы по расширению производств в регионах. В частности, мы планируем в течение двух лет осуществить реконструкцию завода в Грязовце. Сейчас производственная мощность предприятия составляет 300 тонн молока, мы хотим довести ее до 500.

— Какова сумма инвестиций в проект?

— Порядка 30 миллионов долларов. В основном, это будут лизинги и отсрочки платежей от поставщиков. Также мы планируем увеличить количество молока за счет появления новых ферм и инвесторов, которые проявляют интерес к данному проекту в России.

— Что это за компании?

— С одной из таких компаний из Южной Америки мы планируем создать совместное предприятие для реализации проекта единой молочной базы. Инвестиции в создание средней фермы на две тысячи коров составляют порядка 10 миллионов долларов. В идеале мы хотим получить ферму на пять тысяч голов — соответственно, сумма инвестиций вырастет до 25 миллионов долларов.

— Какова производственная мощность этой фермы?

— Пять тысяч коров дадут 100 тонн молока или 10 тонн сыра. Естественно, ферма не обеспечит нам полную сырьевую независимость, но позволит нам отказаться от импорта некоторых ингредиентов из Южной Америки. Плоды этого проекта мы увидим через пять-десять лет.

— Почему иностранному инвестору интересен этот проект?

— В России сейчас выгодно производить молоко. У нас есть необходимая для этого земля и есть рынок. Есть где производить и куда продавать.

ГЛОБАЛЬНЫЕ АМБИЦИИ

— Планируете ли вы начать экспорт товаров?

— Завод в Вологодской области, который выпускает фету «Сиртаки», показал рекордные результаты в этом году. Мы планируем в 2019 году начать экспорт феты, и для этого увеличим объем производства. Мы рассматриваем Китай, страны Ближнего Востока, у нас есть договоренность с компанией из Чили, которая будет осуществлять дистрибуцию этого продукта.

— На какой объем продаж вы рассчитываете?

— Мы рассчитываем, что экспорт составит порядка 5% наших продаж. В натуральном выражении это 100-200 тонн в месяц.

— Почему вы считаете, что фета будет востребована в этих странах?

— Там такого продукта просто нет. Единственная для нас опасность — продукт может быть не востребован потребителем, потому что они с ним не знакомы. Но я уверен, что со временем люди узнают и попробуют. К тому же, всегда есть категория населения, которая хочет пробовать что-то новое.