Глава лабораторий «Хеликс»: «В медицине роботизация уже наступила»

Юрий Андрейчук, генеральный директор лабораторной службы «Хеликс»  (Фото: пресс-служба )

В пандемию частные лаборатории взяли на себя большую долю тестирований на COVID-19 и обеспечили широкий доступ россиян к этой услуге, их независимость от решения участкового врача (давать направление на анализ или отказать). Среди первых в стране начал тестировать на «ковид» «Хеликс» (Helix) — он запустил новый тест на COVID-19 за несколько дней, и за первые два месяца пандемии увеличил объём тестирования с 2,5 тыс. ПЦР-тестов в сутки до 12,5 тыс. В ближайшей перспективе частные лаборатории планируют начать вакцинацию от коронавируса, среди них рассчитывает быть и «Хеликс», рассказал РБК Петербург глава компании Юрий Андрейчук. По его словам, пандемия серьёзно изменила рынок лабораторных исследований и в перспективе конкурентами медицинских компаний станут IT-гиганты.

СТАЛИ БОЛЬШЕ ТРАТИТЬ

— Можно ли сказать, что «Хеликс» стал явным «бенефициаром» коронакризиса?

— Роль пандемии в наших финансовых результатах можно будет оценить позже. Выручка компании без учета тестов на «ковид» выросла на 38% по отношению к 2019 году (6,6 млрд против 4,8 млрд рублей соответственно, по данным системы «СПАРК-Интерфакс» — ред.). В 2019 году рост в сравнении с 2018 годом составил чуть больше 30% (по данным «СПАРК-Интерфакс», прибыль ООО «НПФ «Хелиск» в 2019 году составила 88,4 млн рублей — ред.).

— В 2020 году на рынке лабораторных услуг появились новые компании, в том числе для того, чтобы заработать на тестировании на «ковид». Это удачное бизнес-решение?

— Открытие новых лабораторий для тестирования на коронавирус для меня довольно странная история. Потому что лабораторный бизнес очень сложный, он требует колоссальных инвестиций на большом отрезке времени. Мы в этом году открыли лабораторию в Краснодаре, инвестиции в нее составили 260 млн рублей, при том что IT-ландшафт и бизнес-процессы в «Хеликс» уже выстроены. В принципе, лабораторная диагностика не относится к супермаржинальным бизнесам, как фарма. У мировых компаний, занимающихся лабораторной диагностикой, редко когда маржинальность превышает 20%. Но я точно могу сказать, что конкуренция на рынке растёт. По себе мы это чувствуем.

— Как я понимаю, вам в пандемию пришлось существенно увеличить расходы ещё и на СИЗы?

— Да. Особенно весной, когда они были в дефиците. Приходилось платить за СИЗы большие деньги — был период, когда стоимость медицинской маски составляла 100 рублей за штуку. Лаборатории в пандемию стали больше зарабатывать, но стали и больше тратить.

ТЕСТЫ БУДУЩЕГО

— Появились ли у рынка тестирования новые технологические и экономические возможности благодаря пандемии?

— Пандемия дала колоссальный толчок для технологического развития лабораторной и медицинской отраслей в целом. Если говорить про лабораторную, сейчас на основе многих технологий, которые ранее использовались локально, появились новые продукты и сервисы. ПЦР-методология уже далеко не единственная, которую можно использовать для диагностики. Есть другие подходы, например, изотермическая амплификация (техника, которая позволяет образовывать дополнительные копии участков хромосомной ДНК в одной пробирке — ред.), на основе которой появляются альтернативные технологии, в том числе с возможностью их самостоятельного использования без участия медицинских работников. Также для России пандемия стала большим толчком для импортозамещения — все поняли, что в случае форс-мажора быстрее закупить реагенты у отечественных производителей.

— Что это даст на практике потребителю?

— Появится много лабораторных, диагностических продуктов, благодаря которым человек сможет самостоятельно измерить различные показатели, отражающие состояние организма на текущий момент. Сейчас в мире это тренд, набирающий всё большую популярность (points of needs — технологии, которые позволяют проводить исследования вне лаборатории и быстро, когда результат необходимо получить здесь и сейчас, например, в аэропортах). Модель централизованной диагностики будет реформироваться.

— Речь идёт о «ковид»-тестах? Из-за их развития не страдают другие виды тестирования?

— Если речь идёт о глобальном мировом каталоге лабораторных наблюдений, которые может сделать человечество, — это порядка 5 тысяч параметров, «ковид» — это один из вирусов, а их много. К слову, в 2020 году в «Хеликсе» тестирования на коронавирус и антитела к нему составили 18% от общего числа проводимых исследований. Так что я бы не стал говорить, что другие виды тестирования не развиваются из-за пандемии.

— Как в целом пандемия повлияла на лабораторный бизнес?

— На медицину сейчас очень пристальное внимание начинают обращать технологические гиганты. Это и Apple, и Microsoft, и Amazon — их представители заявили, что будут развивать медицинские сервисы. Apple уже выпустил часы, которые могут не только измерять пульс, но и делать кардиограмму. И это только начало. Я думаю, что в будущем нам всем придётся конкурировать с такими компаниями.

— Как вы будете с ними конкурировать?

— Мы будем продолжать проводить экспансию в регионы, запускать новые проекты, чтобы расширять число своих клиентов. Будем строить новые технологические площадки в регионах, потому что в лабораторной диагностике важна скорость получения результата, стоимость логистики. Продолжим развивать выездные сервисы.

— Если можно сделать кардиограмму с помощью часов, а тест на что-либо провести самостоятельно, зачем люди будут ходить в лаборатории?

— Будем думать и о новых моделях работы, о новых интерфейсах взаимодействия с клиентами, о новых девайсах. О последнем мы думаем уже сейчас, понимаем, что роботизация наступила.

ОПТИМИЗАЦИЯ С IT

— Что вам как руководителю пришлось сделать, чтобы поставить тестирование на COVID-19 «на колёса», то есть наладить процесс и сделать тесты массовыми?

— Перестроить бизнес-процессы, инвестировать сотни миллионов рублей в покупку нового оборудования, нанять дополнительный персонал — это комплексная задача, которую мы продолжаем решать.

— В чём заключается оптимизация в лабораторной диагностике?

— Прежде всего, в оптимизации IT-систем. Это очень большая составляющая нашего бизнеса. В лабораторной диагностике принято всё делить на три этапа: преаналитический, аналитический и постаналитический. Человек участвует только во взятии и доставке материала, само исследование делают машины, и нам было необходимо перестроить работу лабораторий под новое исследование — диагностику COVID-19.

Кроме этого, нужно было в короткие сроки договориться с поставщиками реагентов. Мы научились работать с разными поставщиками, оперативно переключаться в рамках технологического процесса с одной тест-системы на другую. Эти и другие меры позволили нам быстро откликнуться на запрос населения в тестировании.

— Какие нестандартные решения вам пришлось принимать, чтобы организовать эти процессы?

— Я думаю, у нас получилось в короткие сроки организовать массовое тестирование именно потому, что все управленческие решения по выстраиванию бизнес-процессов были приняты до пандемии. Мы ничего нового для себя не изобрели, скорее, разжали пружину, которую уже имели.

— Получается, дефицита медицинских кадров в пандемию не было? Это значимая проблема почти для всех частных клиник и государственных больниц.

— Мы столкнулись с нехваткой персонала в целом. У нас усиленно работала мобильная служба, контакт-центр, который принимал по 30 тысяч звонков в сутки. В Петербурге с начала пандемии мы набрали около 400 новых сотрудников, большинство на должности курьеров и лаборантов. Весной, во время запуска сервиса бесконтактного тестирования Сдайнакоронавирус.рф, особенно остро стоял вопрос с курьерами — они были на вес золота; боролись мы за них вместе с продуктовыми сервисами, которые также были особенно востребованы в то время.

«ИНТЕРЕС НИ ВО ЧТО НЕ ВЫЛИВАЛСЯ»

— Как пандемия повлияла на отношения между частными лабораториями и государством?

— Пандемия показала, что частные компании можно вовлекать в решение государственных задач. Мы выполняли госзаказы департамента здравоохранения Москвы, Свердловской области и еще ряда регионов. Если такое сотрудничество будет продолжаться, то оно станет одним из больших драйверов для частных компаний. Но здесь всё зависит от государства, от его позиции, что оно решит, как оно в целом будет относиться к частным лабораториям. Потому что за последние года два до «ковида» мы вели диалог более чем с 30 субъектами в России и видели потенциальный интерес у многих, но это не вылилось ни во что конкретное.

— Как вы можете сотрудничать с государством?

— Это может быть государственно-частное партнёрство. Если посмотреть на мировой опыт, то там не важно, кто делает лабораторное исследование — государственная, частная или некоммерческая фирма. Важна эффективность в конечном итоге, результат. Частные компании отличаются от государственных тем, что в конкурентной среде быстрее развиваются, всегда находят решения, позволяющие им совершенствоваться, внедрять новые технологии. И этот опыт может использоваться государством как заказчиком.

— Что сейчас происходит со спросом на «ковид»-тесты?

— В Петербурге мы делаем до 12 тысяч ПЦР-тестов на COVID-19 в сутки. Думаем, что в 2021 году спрос на диагностику, связанную с COVID-19, сохранится: как на определение РНК самого вируса, так и на антитела к нему. Даже возможен рост спроса на тесты на антитела в связи с начавшейся вакцинацией. «Хеликс» также планирует включиться в процесс вакцинации и проводить ее в своих диагностических центрах. С точки зрения организационных моментов, никаких сложностей мы не видим: требования, необходимые для проведения вакцинации, установлены, понятны и выполнимы.

Повтор публикации от 25.01.2021