«Мы видели, как на наших глазах создается рукотворный кризис»

Фото: Пресс-служба "Марвела"

Оптовые поставки компьютерной техники — отрасль, попавшая под двойной удар: помимо общих для всех проблем внезапного карантина и «коронакризиса», она испытала стресс из-за сложностей поставок из Китая, ставшего первым очагом пандемии. Коллапса не произошло, однако ситуация потребовала от игроков отрасли «совершенно нестандартных решений», рассказал генеральный директор «Марвел-Дистрибуции» — одного из крупнейших в России (входит в рейтинг РБК 500) поставщиков ИТ-оборудования и ИТ-решений — Алексей Мельников. В интервью РБК Петербург Мельников говорит о больших переменах на внешних рынках и реакциях на форс-мажор внутри компании, а также о том, переживает ли «цифровой скачок» российская экономика.

«ДО СИХ ПОР ПРОДАЕМ СМАРТФОНЫ С КОЛЕС»

— Стало ли «закрытие» Китая форс-мажором для вашей отрасли?

— Большой неожиданностью стал дефицит некоторых товаров, например, персональных компьютеров, ноутбуков и смартфонов. Это стало следствием того, что Китай на какое-то время останавливал их производство. Остановка, впрочем, была краткосрочной, но практически в это же время в России начался массовый переход работников и учеников на удаленку. Эти две разнонаправленные тенденции породили существенный дефицит товаров в торговле, особенно смартфонов, как главного средства коммуникации в период коронавирусных ограничений. Даже сейчас мы продаем смартфоны «с колес» — склады не успевают наполняться.

— К остановке производства в Китае весной добавились проблемы на рынке грузоперевозок — как вы с ними справлялись?

— Для нас они существенной роли не сыграли. Были, конечно, задержки с поставками, но небольшие — фуры проезжали границу с Китаем за день-два вместо получаса. Но для нашего рынка это не критично. Были срывы сроков поставок самолетами и кораблями — из-за локдаунов в разных странах останавливалась погрузка в аэропортах и морских портах. Это повысило стоимость перевозки срочных грузов. Но такие перебои продолжались не долго, ситуация нормализовалась достаточно быстро.

— Почувствовала ли ваша отрасль, а значит и ваши клиенты, начало мирового экономического кризиса в прошлом году, до пандемии COVID-19? Об этом сейчас много говорят экономисты.

— С одной стороны, в 2019 году наш рынок рос с ожидаемой умеренной динамикой. А это означает, что не было особых проблем и у наших партнеров, работающих с заказчиками из самых разных отраслей — ритейла, промышленности, банков и т.д. Только в I и II кварталах было значительное сокращение спроса. В IV квартале спрос рос настолько сильно, что смог покрыть серьезное отставание от плана продаж с начала года, и по итогам года мы увеличили выручку на 12% к 2018 году,.

С другой стороны, мы чувствовали, что ситуация на мировых рынках меняется и не в лучшую сторону. Главным фактором я считаю даже не объективную цикличность мировой конъюнктуры, о которой говорят эксперты, а меры правительства США, которое в нарушение всех общепринятых норм — правил ООН, ВТО, Всемирного банка, МВФ и др. — изменило правила игры, процессы взаимодействия в мировой экономике. Американцы начали давить на бизнес с целью принудить его к отказу от сотрудничества с компаниями и странами, которые им не нравятся. Это началось несколько лет назад и в 2019 году привело к серьезному нарушению установившихся связей в мировом бизнесе. Сильнее всего это затронуло, конечно, китайские компании — главных мировых производителей электроники.

— Какую роль в развитии этих процессов сыграл коронавирус?

— Мы чувствовали, что накапливающиеся проблемы рано или поздно приведут к глобальному кризису, причем к рукотворному. Это важно, потому что все предыдущие кризисы были вызваны в значительной мере закономерными макроэкономическими причинами. И коронавирус сыграл роль катализатора назревавшей негативной тенденции.

«КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ РЕСТОРАН — НЕ ЗАКУПАЕТСЯ НИЧЕГО»

— Как кризис изменил ваш рынок? Как изменился спрос — ведь доходы потребителей падают?

— Общий объем спроса в России на нашем рынке не сократился, а даже вырос. Но появились существенные структурные различия и во многом они сохраняются. Какие-то сегменты упали, но другие заметно росли. Например, спрос на персональные компьютеры и ноутбуки с началом пандемии в России стал активно расти.

Кстати, в странах СНГ, где мы тоже работаем, ситуация на нашем рынке была заметно хуже, чем в России. Там и локдаун был более жестким, и, что самое главное, сильно сократился денежный поток от граждан этих стран, работающих в России. Доля таких доходов в СНГ велика — порядка 30%!

— Расскажите подробнее о структурных изменениях спроса.

— В Москве некоторое время стояли все стройки. Соответственно, туда перестали поставляться строительные материалы, у их производителей возникли финансовые проблемы, и производители заморозили свои инвестиционные программы в ИТ. Как, собственно, и крупные строительные компании, до этого занимавшиеся оцифровкой своих процессов.

Все они перестали покупать ИТ-оборудование — мы это сразу почувствовали.

Однако у инфраструктурных, производственных компаний, организаций сферы услуг — обратная ситуация. Карантин и переход на удаленку заставил эти сектора энергично внедрять онлайн-технологии, призванные обеспечивать устойчивость процессов. А значит, закупать соответствующую технику. И спрос в этих отраслях начал серьезно расти.

На некоторое время встали продажи малому бизнесу. Причины понятны — например, не открывается новое кафе или ресторан, значит, не закупается ничего — начиная от сетевого оборудования и систем видеонаблюдения до мультимедийных панелей, на которых посетителям показывают меню и какие-то развлекательные ролики.

— Но оборот на вашем рынке в целом вырос — за счет чего?

— Массовый переход на удаленку стал определяющим трендом. Торговля различным ИТ-оборудованием — от смартфонов до серверов — выросла вся.

«ПАНДЕМИЯ РАЗВЕЯЛА СОМНЕНИЯ»

— Продажи оргтехники говорят о реальном уровне цифровизации экономики так же, как потребление электричества — о реальном объеме производства. Поэтому вы точно знаете, произошел ли «цифровой скачок» отечественных компаний во время пандемии.

— Да, я это подтверждаю. Закупки ИТ-оборудования для компаний заметно увеличились. На это пандемия повлияла не только напрямую, в виде всеобщего перехода на удаленку, но и косвенно, психологически. Не секрет, что до последнего времени цифровизация тормозилась, помимо прочего, разного рода опасениями, неверием в нее людей, принимающих финансовые решения. Пандемия во многом развеяла эти сомнения, и сомневающимся стало очевидно, что цифровизация — это необходимое и даже жизненно важное дело. И в нее пошли деньги, в том числе государственные, благо у нынешнего правительства политическая воля на это есть.

— Как долго, по вашей оценке, сохранится высокий спрос на вашем рынке?

— Я думаю, что дефицит гаджетов продлится еще месяца два. Потом ситуация на какое-то время стабилизируется, но после этого нас догонит снижение платежеспособности потребителей и, соответственно, падение спроса. Ограничения на работу организаций влияют на доходы граждан, особенно занятых в сфере услуг.

Впрочем, мы рассчитываем на то, что не сократится, а может и вовсе продолжит расти спрос в корпоративном секторе — потому что всерьез начавшуюся цифровизацию уже не остановить, нужно продолжать закупки оборудования, в том числе для дистанционной работы сотрудников. Это ноутбуки, компактные многофункциональные устройства (сканеры с принтерами), видеоконференцсвязь, оборудование для построения корпоративной сети, хранения и обработки данных — спрос на все это по крайней мере некоторое время будет находиться на уровне пиковых значений. Да и потом он вряд ли сильно упадет — просто снизятся темпы роста.

«ПРИВЫЧНЫЕ МЕТОДЫ НЕ РАБОТАЛИ ВООБЩЕ»

— Экономический результат у вас будет положительным?

— Да, наши обороты по итогам прошедшего периода 2020 года не упали, а даже увеличились. Маржа, конечно, снизилась, но не критично — мы по-прежнему в прибыли.

— Какие стандартные методы управления во время кризиса не работали и почему?

— Привычные методы организации работы в нашем бизнесе не работали вообще. Нам, как и абсолютному большинству компаний практически во всех отраслях, пришлось перевести сотрудников на удаленку и научится работать в таком режиме. Понятно, что для этого пришлось радикально поменять многие бизнес-процессы.

Пришлось перестроить работу управления продажами — организация дистанционного взаимодействия коммерсантов стала для нас хорошим вызовом. Весь бэк- и миддл-офис перешел в дистанционный режим. Это значительная часть персонала, и реорганизация их работы далась нам нелегко, как, впрочем, и многим другим компаниям. Да и с персоналом складов тоже все было не просто — надо было минимизировать количество людей в сменах, ограничить допуск водителей и экспедиторов на территории складов и т.д. И следить, чтобы эти ограничения соблюдались. Нужно было организовать резервные смены сотрудников для оперативной замены тех, кто мог заболеть. Этот механизм нам реально понадобился, поскольку 5-6% нашего персонала переболело коронавирусом. В этом году риск-менеджмент вообще приобрел особенно важное значение.

Все решения, которые мы принимали в связи с такой перестройкой, были для нас абсолютно нестандартными, потому что такого опыта ни у кого раньше не было. Но мы, в общем, справились.

— А в отношении с контрагентами приходилось ли вам принимать нестандартные решения?

— Было и такое. В частности, нам пришлось работать в ситуации, когда кредитные линии со стороны производителей были закрыты, либо ограничены, а наши партнеры просили большую отсрочку. Из-за этого у нас возник риск ликвидности. Какое именно решение мы нашли, я не скажу (это коммерческая тайна), но, например, для малого бизнеса, торгующего в розницу закупленной у нас продукцией, мы применили специальную программу рассрочки — предоставили им каникулы по части долга при условии продолжения ими своей деятельности. Такой механизм устроил всех.

— Вы останавливали работу, сокращали персонал?

— Нет. Мы не останавливались ни на минуту и даже в самый тяжелый период полностью выплачивали зарплаты. Не только зарплаты, но даже заработанные ранее премии — выплачивали всем сотрудникам, включая временно не работавших (их оказалось около 10%) в апреле и в первой половине мая, когда спрос драматически упал.

«ПРОСИЛИ ТОЛЬКО НЕ ЗАПРЕЩАТЬ НАМ РАБОТАТЬ»

— Помощь от государства вы получили?

— Нет. Во-первых, наша отрасль, оптовая торговля, не относится к числу пострадавших. У нас была, в принципе, возможность добиться включения нашей компании в список системообразующих, поскольку компания достаточно крупная и обеспечивает бесперебойную работу стратегических предприятий (например, Сбербанк, ВТБ и др.), которые мы обеспечиваем критической IT-инфраструктурой. Но мы посчитали неэтичным настаивать, поскольку наш рынок находился в гораздо лучшем положении, чем многие другие и мы работали с прибылью. Финансовой помощи от государства мы не просили — мы просили только не запрещать нам работать.

Зато, мы, наоборот, сами оказывали государству посильную помощь. В Петербурге мы передали региональным властям 3670 планшетов — все, что было в тот момент на наших складах — для детей малоимущих семей, чтобы обеспечить их дистанционное обучение. В Москве бесплатно передали мэрии 1,5 тысячи смартфонов для организации дистанционного мониторинга граждан и около 1 тысячи — в Петербурге. Для одной из петербургских больниц нашли, закупили и безвозмездно передали необходимое ей медоборудование.

Я считаю, что поскольку на общем экономическом фоне наша отрасль выглядит вполне успешной, то мы должны проявлять большую социальную ответственность, чем те компании, которым повезло меньше, чем нам.

Повтор публикации от 19.11.2020