"Серая" занятость: нелегалы в Ленобласти кормят целые города

Фото: Светлана Холявчук/Интерпресс

Власти Ленобласти решили легализовать «серую» занятость. По оценке чиновников, порядка 10% экономически активного населения региона, около 100 тыс. человек, работают без официальной регистрации. Максимальное количество нелегальных работников — в мелком бизнесе, который предоставляет разного рода услуги населению, на втором месте — стройка, говорят представители властей. Оценить масштабы и объемы этого рынка, даже приблизительно, никто из экспертов не берется. РБК Петербург опросил нескольких специалистов из разных отраслей экономики и выяснил, что нелегалы в Ленобласти кормят целые города. Эксперты уверены, что попытки региональной власти заставить этих людей платить налоги тщетны.

Максимум нелегалов — в сфере обслуживания

«По моим ощущениям, максимальное количество нелегальных работников — в мелком бизнесе, который предоставляет разного рода услуги населению, — говорит врио руководителя государственной инспекции по труду в Ленобласти Игорь Соловьев. — Это работники кафе, ресторанов, мастерских, химчисток и т.д. — официанты, бармены, уборщицы, приемщицы и т.д. На втором месте — стройка. Подобные явления мы встречали даже в районных больницах».

В сельской местности очень развит рынок простых хозяйственных услуг — наколоть дрова, вскопать огород, починить что-то в доме и т.д. Разумеется, вся эта деятельность бригад, нередко приезжих (из других регионов России или стран бывшего СССР), находится в тени. Оценить масштабы и объемы этого рынка, даже приблизительно, никто из экспертов не берется.

Серые грузоперевозки

В интернете множество частных лиц предлагают услуги грузовых перевозок. «Это классическая самозанятость, — говорит председатель правления НП «Ассоциация перевозчиков пассажиров» Василий Киселев. — И это хорошо, что у людей есть возможность зарабатывать». Впрочем, он уверен, что большинство таких перевозчиков налоги не платит. Это подтверждает президент Ассоциации «Грузавтотранс» Владимир Матягин: «У нас от 80 до 90% перевозчиков — нелегальные. Это частные лица — владельцы от одного до десяти грузовиков. Они зачастую не оформляются даже индивидуальными предпринимателями, а работают по договорам подряда с экспедиторскими компаниями. Экспедиторы платят им наличными, которые получают от компаний-помоек, обналичивающих серые доходы. Эта схема используется не только у нас, но и во многих сферах бизнеса».

По словам В.Матягина, правоохранительные органы не любят ловить таких нелегалов: «Они мне честно признавались, что мороки много, а максимальный штраф — 5 тысяч рублей за незаконное предпринимательство. Инспекторы ГИБДД машины останавливают, но не могут проверить, настоящие контракты им предъявляют или липовые». Введение системы «Платон» не снижает «серый сектор» в грузоперевозках, утверждает В.Матягин, потому что есть масса способов запутать следы при регистрации в «Платоне». Он считает, что радикальным средством борьбы с «серым сектором» могло бы стать применение европейского опыта, например, запрет на грузовые перевозки всем, у кого нет поручительства от ассоциации перевозчиков или СРО.

Нелегалы кормят города

Нелегальный бизнес иногда кормит целые города. Так, по словам руководителя одной из петербургских консалтинговых фирм, около 25% взрослого населения Выборга и Ивангорода занимаются нелегальным приграничным челночным бизнесом, который неплохо организован: «Жители Выборга загружаются со своими «тушканами» (челноками) в микроавтобус, едут в Финляндию, отовариваются в специальных приграничных гипермаркетах «для русских» по списку, который им выдают в автобусе — на тысячу евро и не более 35 кг, чтобы не платить таможенные пошлины. Привозят товар в Россию, выгружают их в фуру, которая развозит товары по мелким магазинчикам. Так возят автомобильные запчасти, бытовую технику, обувь и многое другое. «Челнок» получает за эту операцию 1000 рублей (10 — 12 евро), владельцы микроавтобусов — неплохой навар от продажи беспошлинного импорта. Таможенники пресекать этот бизнес не имеют права, а власти городов не могут, да и не хотят, потому что альтернативного трудоустройства предложить не могут. Так что довольны все».

Основной точкой сбыта крупных партий таких товаров эксперт называет московский рынок «Южные ворота», который, по его словам, успешно заменил снесенный «Черкизон».

Сельхозпроизводство без налогов

В сельском хозяйстве работа без уплаты налогов узаконена. По словам председателя НП «Союз фермеров Ленобласти и Санкт-Петербурга» Александра Быкова, налоги не платят личные подсобные хозяйства (ЛПХ)  — они не подлежат регистрации в налоговых органах. Минусом такой организационно-правовой формы, по сравнению с крестьянским фермерским хозяйством (КФХ), является невозможность получать финансовую поддержку государства (единственное исключение — дотации на комбикорма, которые ЛПХ получает, правда, если оно зарегистрировано в муниципалитете), в том числе, например, и на постройку подъездной дороги к своему хозяйству. Во всем остальном ЛПХ и КФХ — равноправные субъекты хозяйственной деятельности. Раньше, говорит А.Быков, крестьяне стремились образовывать КФХ — чтобы получать поддержку государства.

Однако несколько лет назад ситуация начала меняться — крестьяне стали закрывать свои КФХ и преобразовывать свой бизнес в ЛПХ. Первая волна случилась тогда, когда государство заметно увеличило социальный налог. Вторую волну также спровоцировало государство, когда серьезно ужесточило условия своей финансовой поддержки.

«За невыполнение хотя бы одного показателя по одной из получаемых фермером субсидий его лишают всех субсидий, которые он получает, — утверждает А.Быков. — Например, по условиям какой-то субсидии он обязался забить десять быков, а забил девять — десятый, к примеру, заболел и умер. И сразу у него забирают всю господдержку за текущий год. Такие условия могут разорить любое хозяйство. Они не оправдывают ни господдержку, ни налоги, которые должно платить КФХ. И фермеры стали уходить в ЛПХ. Доходная база бюджета сократилась еще больше».

Ремонт и аренда квартир — в тени

Генеральный директор ООО «Первое ипотечное агентство» Максим Ельцов, исходя из своей практики, полагает, что порядка 95% рынка аренды квартир в Ленобласти находится в тени. При этом объем рынка весьма значительный. В областных пригородах Петербурга сдается до 30% квартир, считает М.Ельцов, а в отдаленных поселениях (в Тихвине, Тосно и т.п.)  — 10—15%.

Примерно такая же доля нелегалов и на рынке ремонта квартир — в массовом сегменте, эконом-классе. Строители до сих пор в значительной части (до 70%, по оценке М.Ельцова) сдают их без отделки, которой потом как раз и занимаются неформальные бригады. Объем этого рынка оценить не сложно — умножить 5 тыс. руб. (средняя цена отделки одного кв. метра) на количество «квадратов» ежегодно вводимого жилья. Так, если из 2 млн 323 тыс. кв. м. жилья, введенного в 2015 году в Ленобласти, около 2 млн — эконом-класс, то порядка 1,5 млн нуждаются в отделке, соответственно, объем рынка — порядка 7,5 млрд руб. Помимо этого в процессе строительства находится около 9 млн кв. м. — еще около 28 млрд руб. составляет потенциал рынка отделки вводимого жилья.

Более дорогие квартиры зачастую ремонтируют легальные фирмы. «Себестоимость ремонта здесь гораздо выше, а доля налоговых отчислений, соответственно, ниже. При этом ущерб от некачественной работы может быть большой, так что от исполнителя требуются реальные гарантии. Владельцы таких квартир нередко предпочитают официальные фирмы, — объясняет М.Ельцов. — Впрочем, дизайнера нанимают легального, а отдельные работы под присмотром архитектора могут выполнять и нелегальные бригады. Доля нелегалов тут — 50—70%».

«В такой ситуации призывы властей к легализации и даже поддержка рискнувших открыться ничего изменить не могут, потому что легализация сразу делает бригаду неконкурентоспособной, — утверждает М.Ельцов. — Риски владельцев квартир, сдающих их в аренду или заказывающих ремонт, от легализации не уменьшаются. Во всех случаях конфликты решаются через суд — на основе расписок с арендатором или письменного договора квартировладельца с бригадой ремонтников. Но налоги с этих сделок не платятся».

Серый сектор имеется и на рынке строителей жилья. «Не было случая, чтобы мы проверяли крупное строительство — в Кудрово, Девяткино, Мурино, в Буграх — и не обнаружили нарушений трудового законодательства, — говорит И.Соловьев. — В субподрядных организациях всегда находим неоформленных работников. Доходит до абсурда — один монтажник Иванов по договору подряда строит двадцатиэтажный дом».

Бизнес легализуется при правильном госрегулировании

В некоторых сферах серый сектор сокращается. «Раньше очень много нелегалов было в такси. Но потом государство правильно отрегулировало эту сферу и людям стало выгоднее легализоваться, чем иметь проблемы», — утверждает И.Соловьев. По словам В.Киселева, значительно уменьшился серый сектор и в сегменте маршрутных автобусных пассажирских перевозок. «В городах и поселках Ленобласти нелегальных перевозчиков нет, потому что пассажиропоток очень слабый и денег не заработаешь, — утверждает он. — Раньше нелегалов было много, но в последние годы наш бизнес стал настолько малодоходным, что рисковать работой в нелегальном секторе уже почти никто не хочет. Тем более что условия их бизнеса гораздо более жесткие, чем у легальных перевозчиков. Им, к примеру, в лизинг машины никто не дает, господдержки у них тоже нет, а условия банков по кредитам самые жесткие. В то же время, у людей, которые крышуют нелегалов, аппетиты такие, что самим перевозчикам остаются одни убытки. В Петербурге нелегалы еще встречаются, а в Ленобласти они остались только в окрестностях Петербурга, где приличный пассажиропоток и еще можно поднять какие-то деньги».

Но эти слова относятся к серьезному, регулярному бизнесу. А есть еще подработка — временная или даже разовая работа. Например, сезонные маршрутные перевозки между железнодорожными станциями и дачными поселками, куда летом ездят петербуржцы. Обычно они оформляются гражданскими договорами об оказании услуги и потому в трудовой статистике не отражаются.