Цокают до рассвета: что происходит на ресторанной улице Петербурга

Фото: Майя Жинкина/Интерпресс

Известный петербургский ресторатор Александр Затуливетров разместил на своей странице в Facebook пост о печальной судьбе собственных ресторанов «Варвара» и «Скобари» на улице Рубинштейна. После перечисления ряда собственных трудностей: от сложностей в поиске бизнес-партнера до равнодушных ресторанных критиков и недобросовестного шеф-повара, Александр Затуливетров эмоционально рассказал о противостоянии с соседями. Как он пишет, «если сначала борьба велась относительно честными способами, то в декабре противник перешёл грань здравого смысла: вместо каждодневной работы и выполнения текущих обязанностей, работники государственных структур, гонимые этими самыми бесноватыми бабами, кинулись на Рубинштейна. Только в декабре «Варвару и Скобари» проверяли семнадцать раз!».

Александр Затуливетров ожидает, что на улице Рубинштейна скоро закроются около 20 ресторанов, а останутся работать «только караоке, работающий в несуществующем здании, без каких-либо документов».

Его запись вызвала оживленную полемику среди профильного сообщества и заставила задуматься о судьбе неофициальной достопримечательности Петербурга — ресторанной улицы Рубинштейна, которая после пикового спроса ЧМ-2018 переживает спад интереса. РБК Петербург спросил у непосредственных участников событий, в чем трагедия главной ресторанной улицы города и почему ей прогнозируют близкий закат.

Дмитрий Дикман, владелец сети «Дикмаn’s Deli» и ресторана «Ять»:

«Дикman’s Deli на Рубинштейна мы открыли в июне, во время чемпионата мира по футболу. Оно стало четвёртым заведением сети. Место привлекло нас хорошим трафиком, подходящим под концепт помещением. Проходимость на этой улице действительно очень уверенная, особенно летом. Соседство с другими ресторанными проектами — тоже плюс, со многими из них у нас одна аудитория, которая перемещается от заведения к заведению. Мы амбициозно хотели совместить нашу любовь к вкусной еде и желание кормить людей с атмосферой самой пьяной улицы Петербурга.

Однако, когда мы проанализировали первые месяцы работы, довольно быстро всплыли наши недочёты, недостатки локации, конфликты с соседями и невозможность решить какие-то организационные моменты. Несправедливо будет говорить только о том, что нет пространства для жизни и развития успешным ресторанным проектам на Рубинштейна. Скорее наша концепция отличалась от того, что нужно гостям. Дикman’s Deli изначально — дайнер, с качественным стритфудом, мясными деликатесами, настоящими американскими сэндвичами. Но, учитывая специфику места, мы пошли чуть дальше и сделали акцент на аперитив-бар, непривычный нашему соотечественнику. И это оказалось не тем, что нужно аудитории. И не тем, что нужно нам.

За время работы мы поняли, что такой формат будет ещё долго приживаться в реалиях Петербурга и Рубинштейна — здесь нужно больше веселья. А для этого веселья нужна борьба с проверяющими организациями, соседями, которым это доставляет неудобство, и с собой. К тому же веселье, которым начала наполняться улица, это точно не то, что мы задумывали изначально — понятная качественная еда, место для друзей, где они могут общаться вне кутежа и вечеринок. Мы заходили на гастрономическую артерию Петербурга, а ушли с улицы, где продают шарики с веселящим газом и случаются пьяные драки.

Проверки здесь действительно проходят очень часто. Это утомляет и мешает сосредоточиться на главном — гостях и развитии. У нас, помимо Рубинштейна, есть ещё несколько точек, мне есть с чем сравнивать.

Способ наладить отношения с соседями один — не шуметь по ночам, не устраивать свалки во дворах, вывозить свой мусор и уважать соседей. Мы пытались наладить отношения с местными жителями, выполняя эти нехитрые правила. Но на улице уже сложилась нездоровая атмосфера конфронтации между жильцами и рестораторами. Обе стороны напряжены. Рестораторы устали от нападок, зачастую беспричинных. Жильцы уже просто жалуются на всех подряд, не разбираясь в том, есть ли действительно у заведения какие-то нарушения и мешают ли они им. Они борются не с конкретными барами, а с феноменом «ресторанной улицы».

При этом спад интереса к улице уже начался. Значимость Рубинштейна в какой-то момент была переоценена не только рестораторами и гостями, но и собственниками помещений. Они повышали аренду, ужесточали условия, из-за этого много проектов уже съехало в другие районы и миграция несомненно продолжится».

Леонид Тучинский, бывший житель улицы Рубинштейна:

«Я больше 70 лет жил в доме 7 по улице Рубинштейна («Слеза социализма»), в доме с мемориальной доской Ольги Берггольц. В декабре 2018 года вынужден был поменять квартиру, так как понял, что ещё одного лета мы с женой просто не переживём. Пять лет мы боролись за то, чтобы в нашем доме не было ресторана. Зато они в изобилии работали в соседних домах. Знаете, что я вам скажу: ни одного ресторана на улице Рубинштейна нет. Есть, если называть вещи своими именами, пивные, кабаки, забегаловки. Теперь и на фасаде моего дома рядом с памятной доской поэту появится вывеска такого заведения. Вопреки всем нашим усилиям, в нарушение всех норм и предписаний и здесь открывается огромный ресторан.

Для нас основная проблема заключалась в том, что с мая по октябрь законом разрешается выносить на улицу столики, занимать тротуары верандами. Работают они до 3-4 часов ночи, а это пьяные компании, поток автомобилей с громкой музыкой.

Да, в Европе есть ресторанные улицы, но у нас публика несколько другого культурного уровня. Обращения в полицию практически бесполезны, за соблюдением закона о тишине теперь, видите ли, обязали следить муниципальные власти. Ну, и, как водится, в таком «весёлом» месте не могли не появиться девицы легкого поведения, наркотики, уголовщина. Будете смеяться, но постоянными ночными обитателями Рубинштейна стали также лошади. Эх, прокачу! Цокают и цокают до рассвета — бизнес…

Жители борются (да-да, те самые отвратительные бабки, не понимающие всю прелесть «культурного отдыха» — среди них был и я). Пытались разговаривать с владельцами, лично я обращался. Некоторые вежливые шли навстречу, другие — просто посылали подальше. Можно договориться или окоротить два-три заведения, но когда их более 60 на недлинной улице, борьба бесперспективна. Многие пожилые старожилы были вынуждены переехать, в том числе и я. Молодые ещё держатся и надеются».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции.