Банки нашли новый способ борьбы с проблемными долгами
Ухудшение экономической конъюнктуры значительно осложнило отношения между банками и корпоративными заемщиками. Инструментом для разрешения конфликтов все чаще становятся уголовные дела против собственников компаний, рассказали участники организованной РБК Петербург дискуссии «Бизнес и его кредиторы: работа банков и заемщиков по обслуживанию задолженности в текущих условиях».
«Когда у должника есть деньги, но он упорствует и не гасит долг, возбуждение дела остается единственным эффективным средством — более эффективным, чем арбитражный спор», — признали участники разговора со стороны банков. В то же время, практика «криминализации» гражданско-правовых конфликтов принципиально ухудшает деловой климат в стране, препятствует росту инвестиций и неприемлема по сути, подчеркивают юристы.
Фундаментальные разногласия
Одним из следствий экономического кризиса стал рост напряженности в отношениях между банками и заемщиками из корпоративного сектора. Колебания валютных курсов и нестабильный спрос на большинство товаров и услуг приводят к тому, что компаниям становится все сложнее соблюдать обязательства, предусмотренные кредитными договорами. В ответ на это банкиры начинают требовать досрочного погашения кредита, пересматривать процентную ставку или настаивать на дополнительном залоге. Ужесточившиеся требования регулятора заставляют их перестраховываться от возможных неплатежей.
Согласно официальной статистике Банка России, на 1 августа 2018 года совокупный объем просроченной задолженности по кредитам юридических лиц и индивидуальных предпринимателей составил 2 трлн руб. по стране в целом. Из них 250 млрд руб. приходится на Северо-Западный федеральный округ (СЗФО). Объем выданных кредитов по России составляет 24,3 трлн руб., в СЗФО — 2,7 трлн руб. Таким образом, доля «просрочки» по СЗФО превышает показатель в среднем по России — 9,3% против 8,3%.
Такая статистика заставляет банкиров выдвигать максимально жесткие условия кредитования юридических лиц. Выстраивать партнерские отношения между банками и заемщиками в такой ситуации сложно с самого начала, отмечают опрошенные РБК Петербург представители бизнеса.
«О каком партнерстве может идти речь, когда при заключении кредитного договора банк оформляет залог имущества — причем с существенными дисконтами, требует поручительства аффилированных компаний, поручительства собственника, обязывает заемщика 90% оборотов по счету держать в кредитующем банке. При этом за досрочное погашение кредита взимается чувствительная комиссия», — говорит генеральный директор ООО «Сясьстройский хлебозавод» (ГК «Поляница») Лариса Маничева. Условия кредитного договора, по ее словам, учитывают исключительно интересы банка и делают заемщика, по сути, бесправной стороной. Так, банк оставляет за собой право в одностороннем порядке изменить процентную ставку в случае изменения ситуации на рынке, приводит пример Маничева, но при этом банк не обязан обосновывать ни само решение о повышении ставки, ни размер ее повышения.
Условия кредитного договора учитывают исключительно интересы банка и делают заемщика, по сути, бесправной стороной
Глубокий контроль
Однако, как считают банкиры, у них есть веские причины проводить такую политику в отношении заемщиков. «Банки рискуют не своими деньгами, а деньгами своих клиентов, выступая по сути одним агрегированным кредитором от лица многих своих вкладчиков. Второй момент: на страже повышения качества кредитного портфеля стоят нормативные требования Банка России и кредитно-финансовые учреждения обязаны их соблюдать», — поясняет заместитель управляющего Северо-Западного филиала банка «Открытие» по корпоративно-инвестиционному бизнесу Наталия Кравцова.
При этом, как отмечает вице-президент банка «Александровский» Кирилл Каптюгов, разногласия по поводу того, насколько жесткими должны быть условия кредитования, есть и внутри самих банков. Мотивация менеджеров из кредитных отделов, нацеленных на повышение объемов кредитования, противоречит задачам минимизации рисков, поясняет Каптюгов.
«Банки рискуют не своими деньгами, а деньгами своих клиентов, выступая по сути одним агрегированным кредитором от лица многих своих вкладчиков»
Стремясь решить обе задачи одновременно, банкиры нередко включают в договор условия, которые дают им право контролировать заемщика в целом ряде аспектов, не связанных напрямую с кредитом и графиком его погашения. Нарушение этих условий даже при соблюдении графика зачастую становятся поводом для досрочного истребования задолженности. По логике банка, любые негативные процессы внутри компании автоматически влияют на ее платежеспособность, а соответственно, дают повод для ужесточения условий кредитования.
Таким поводом, например, может стать корпоративный конфликт, который снижает устойчивость бизнеса, а значит, создает дополнительные риски для банка. Такая ситуация сложилась, например, в «Юлмарте»: разногласия акционеров стали основанием для банкиров требовать досрочного погашения кредита.
Инструмент воздействия
В случае если должник допустил просрочку, многое зависит от договороспособности сторон, отметили участники дискуссии.
При этом за последние годы изменилась сама форма диалога с должниками. Как отметили опрошенные РБК Петербург юристы, в спорах с корпоративными заемщиками банки все чаще используют уголовно-правовую «дубину». «К сожалению, мы наблюдаем криминализацию гражданского права, в частности, долговых споров. Арбитражный по существу спор сопровождается возбуждением уголовного дела», — описал ситуацию представитель бизнес-омбундсмена в Петербурге Валерий Богатырев.
Подобная практика распространяется во многом из-за позиции судов, которые необоснованно встают на сторону банков, полагает судебный эксперт по экономическим преступлениям, генеральный директор ООО «Риск-Консалт» Наталья Вишнякова. «Кредиторы используют в судах по экономическим преступлениям доводы, которые сами по себе голословны и не имеют конкретики. Например: о несвоевременном взыскании дебиторской задолженности — что трактуется как вывод средств из бизнеса, о ненадлежащей проверке добросовестности контрагентов, о фальсификации отчетности и так далее. По всем этим эпизодам внятных доказательств нет и часто быть не может, однако суды идут навстречу кредиторам», — говорит Вишнякова.
В спорах с корпоративными заемщиками банки все чаще используют уголовно-правовую «дубину»
«Мы однозначно видим продолжение тревожной тенденции применения уголовно-правовых инструментов в кредитных спорах, когда к уголовной ответственности привлекаются смежные бизнесы собственников. Этот инструментарий применяется в параллель, являясь инструментом действенного давления и банки это прекрасно понимают. Кредитор, даже зная, что экономического преступления как такового нет, предпочитает надавить, угрожая личной свободе бизнесмена», — согласен Станислав Данилов, партнер коллегии адвокатов Pen&Paper.
Торг уместен
Одним из следствий сложившейся ситуации становится снижение спроса на кредиты, следует из цифр, которые на ПМЭФ-2018 приводила член правления банка «Открытие» Надия Черкасова. По ее данным, 85% компаний-представителей среднего бизнеса (из числа тех, которые обслуживаются в банках) не берут кредитов.
Как объясняют специалисты, опасения не выполнить все требования банков и невозможность просчитать риски — более сильный аргумент, чем необходимость получить средства на развитие бизнеса. «Сегодня заемщики перешли на горизонт планирования до полугода. Пытаться просчитать риски на больший период в будущем почти бесполезно, точные расчеты тут не работают, а прогнозы — вещь слишком зыбкая», — рассуждает Кирилл Каптюгов. Вместе с тем он подчеркивает, что, как правило, уголовное преследование применяется только в крайних случаях — когда имеет место явный преступный умысел заемщика.
Одним из следствий сложившейся ситуации становится снижение спроса на кредиты
У Ерлана Касенова, адвоката одного из совладельцев «Юлмарта» Дмитрия Костыгина, в отношении которого в Смольнинском суде рассматривается уголовное дело по ст. 159 УК РФ («мошенничество»), сложилось другое мнение. По его словам, крупные банки склонны не разбираться в ситуации, а просто назначать то лицо, которое будет нести ответственность. «На примере «Юлмарта» четко видно, что банк не реализовал все гражданско-правовые механизмы, а решил против одного из членов cовета директоров применить уголовно-правовую «дубину» просто потому, что этот человек в текущем моменте наиболее платежеспособен», — отметил юрист.
По его словам, нередко уголовное преследование используется банкирами как решающий аргумент в торге с должником. Находящемуся под следствием (в СИЗО или под домашним арестом) бизнесмену предлагают переквалифицировать статью обвинения на более легкую. В обмен на это он должен признать вину и погасить задолженность компании за счет личных средств. Часто на такую сделку идут вынужденно, не имея приемлемой альтернативы, рассказывает Касенов, однако наличие судимости в дальнейшем может серьезно осложнять предпринимательскую деятельность.
Кредитные залоги — корень зла
Валерий Богатырев считает, что просрочка по кредиту — результат просчетов как со стороны заемщика, так и со стороны кредитора. Речь в обоих случая идет о недостаточно качественной оценке рисков, уверен эксперт. По его мнению, возможность уголовного преследования должника и наличие залога не создает для банка мотивацию более тщательно анализировать платежеспособность заемщика.
Примечательно, что похожую точку зрения высказала глава ЦБ Эльвира Набиуллина, выступая на ПМЭФ-2018. Например, залоговое кредитование, по ее мнению, является существенным недостатком сложившейся в России практики. «Преобладание залогового кредитования создает риски того, что на балансах банков скопится слишком большой объем непрофильных или проблемных активов. Фонд непрофильных активов, который мы сейчас создаем, объемом около 2 трлн рублей, — это прямое следствие такой проблемы. Когда банковское кредитование становится ломбардным, банкам, по сути, все равно, кого кредитовать. Банки не анализируют хозяйственную деятельность заемщика — лишь бы был залог. В итоге доступ к кредиту получают не самые конкурентоспособные проекты. И поэтому залоговая реформа, которую мы сейчас обсуждаем, имеет целью снижение доли ломбардного кредитования».
Возможность уголовного преследования должника и наличие залога не создает для банка мотивацию более тщательно анализировать платежеспособность заемщика
Как считает Ерлан Касенов, еще более пагубной является практика требовать личного поручительства акционеров при выдаче кредитов коммерческим организациям, ограниченная ответственность которых закреплена законом. Впрочем, по мнению банкиров, личная ответственность собственников во многих случаях бывает единственным способом защиты от недобросовестного поведения со стороны заемщика, поскольку владельцы бизнеса зачастую расходуют кредитные деньги на личные нужды.
Справка
По состоянию на 01 октября 2018 года в производстве следователей органов внутренних дел Санкт-Петербурга находилось 92 (АППГ — 129) уголовных дела о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, следует из данных Управления по надзору за уголовно-процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции прокуратуры Санкт-Петербурга. За 9 месяцев 2018 года следователями ОВД Санкт-Петербурга направлено для рассмотрения по существу в суды города 44 уголовных дела в отношении 38 предпринимателей, из них 21 — по ст. 159 УК РФ (мошенничество).
В разных районах Москвы и области
Квартиры в столице
с выгодой до ₽4,5 млн
Выгодные предложения
для семей с детьми
Видовые квартиры
в высотных башнях
Варианты с мебелью
и встроенной техникой
