«Повод для оптимизма — это безнадёжная ситуация»

Фото: PhotoXPress.ru

В петербургской промышленности сложилась неоднозначная ситуация: индекс промышленного производства (ИПП) растет; за январь—февраль 2023 года он составил 102,9% к уровню января-февраля 2022 года. Однако, темп роста снизился — за январь—декабрь 2022 года ИПП достиг 103,9%, то есть сейчас рост замедлился на 1 п.п. по сравнению с прошлым годом». Эксперты предполагают, что объем производства в прошлом году вырос за счет серьезного увеличения цен на продукцию, и сейчас, когда цены стабилизировались, рост останавливается. Тренд на ближайшие месяцы не определен, говорят экономисты.

Чтобы лучше понять перспективу стратегической для Петербурга отрасли (со вкладом в ВРП — более 17%), РБК Петербург спросил самих промышленников о том, есть ли рост производства на их предприятиях, а также — может ли он быть продолжен.

Виктория Нестерова, генеральный директор завода «Изотерм» (производство приборов отопления):

«Рост производства у нас, конечно, есть. Мы строим новые площади и закупаем оборудование. И в принципе занятие промышленностью — это деятельность не для слабонервных и не для пугливых. Если ты в эту историю пошел, то шанса передумать у тебя уже нет.

Мы поставщики стройки, а в этой отрасли сложная ситуация — оптимизма для приобретения жилья у людей мало. Тут сказывается и мобилизация, и снижение уровня жизни. Предсказуемо, что впереди у стройки дальнейший спад, особенно, в сегменте эконом-класса. Поэтому, если ориентироваться на наш традиционный рынок сбыта, то прогноз для нашего производства будет тревожным.

Чтобы снизить зависимость от стагнирующего в перспективе рынка жилого строительства, мы приняли решение пойти в сегмент промышленного отопления. За 2022 год разработали промышленные тепловентиляторы, тепловые завесы, потолочные нагревающие панели. И машиностроители в Липецке, отпочковавшиеся от тракторного завода, высказали готовность сделать необходимое для нас оборудование. Они должны были выпустить его в декабре, но уже пошел четвертый месяц задержки — станка нет. Тем не менее, судя по фотоотчетам, наш прокатный стан почти готов. Ждем. И такие задержки в производстве российского оборудования — это реалии рынка.

Однако, между липецким поставщиком этого оборудования и китайским производителем — мы сознательно выбрали липецкого. И дело не в патриотизме, а в том, что к китайским производителям очень много вопросов. В 2022 году мы купили у китайцев простой станок за 2 млн руб. для производства коллекторов. Он пришел: станина вся новая, а сам блок сильно потертый — такое чувство, что его грызли. То есть, блок, очевидно, сняли со старого станка. Мы написали претензию, приложили фотографию — а нам даже не ответили. Оптимизма добавило то, что границы с Китаем теперь открыли, и на приемку оборудования можно будет поехать физически. Что мы обязательно будем делать в дальнейшем.

В работе с Китаем есть еще одна проблема — станок стоил 1,9 млн, еще 1,1 млн составили таможенные, логистические платежи и различные пошлины. В связи с этим мы через РСПП обратились в правительство с предложением облегчить промышленникам импорт из Китая, потому что больше оборудование возить неоткуда. Надо обнулить таможенные пошлины, освободить нас от НДС. Тогда можно будет говорить о реальной поддержке развития промышленности.

Пока основной источник оптимизма для нас — это диверсификация производства. Мы оцениваем рынки, смотрим, куда идти дальше. Смотрим на ушедшие с нашего рынка европейские компании и стараемся занимать освободившиеся ниши. Прирост производства в этом году мы прогнозируем на уровне минимум 20%».

Темур Аминджанов, президент НПО «СтарЛайн» (производит автомобильную электронику):

«Мы зависим от автомобильной промышленности, которая упала в 3-4 раза. Мы переключились на вторичный рынок, и поэтому по штукам снизились в объеме производства всего в 2 раза. Соответственно, скорректировали план в 2 раза и выполнили его в прошлом году с перевыполнением на 3%. Но реального роста производства у нас нет.

У нас хай-тек, мы используем самые передовые технологии, какие есть в мире. Соответственно, у нас оборудование самое современное; и с компонентами, конечно, были проблемы. Но мы навалились и нашли аналоги. Правда, в Казахстане с 1 апреля введена программа по контролю за параллельным импортом, и она добавит нам проблем.

Большие проблемы — с обслуживанием оборудования. Если ты купил современный станок за 1 млн евро, то тебе надо ежегодно покупать ключ к программному обеспечению. А если ты этот ключ не купишь или тебе его не продадут, как сейчас и происходит, то пользоваться станком невозможно. Мы пытаемся решить эту сложную проблему. Единственное, что пока удалось сделать, это один станок отключить от интернета и перепрограммировать компьютер на год назад. Так что этот станок пока работает.

Заменить оборудование крайне проблематично. Только выбор станка занимает примерно полгода. Были и проблемы с платежами в долларах и евро. Сейчас удалось перепрыгнуть на юани, но все для нас подорожало из-за этого на 4-6%.

У нас 600 программистов с высокими зарплатами и практически никто не уехал, потому что я плачу им столько же или больше, чем на Западе, так что в основном все предпочли остаться. Но высокие зарплаты надо людям вовремя платить. Так что нам пришлось отменить маркетинговые бонусы и на 15% поднять цены на нашу продукцию. У нас сейчас загрузка предприятия — примерно 50%. А чтобы конкурировать с китайцами, мне нужно, чтобы линии были загружены на 90-95%, иначе наша себестоимость будет оставаться выше, чем у них.

Мы все очень надеемся, что наше государство окажется в такой безвыходной ситуации, в настолько безнадежно безвыходной, что будет осознано: без производства стране не выжить. А для промышленности наша страна идеально подходит — у нас есть энергия, ресурсы, территории, вода и люди. Так что мой главный повод для оптимизма — это абсолютно безнадежная, безвыходная ситуация».

Дмитрий Коростелев, первый заместитель генерального директора НИПК «Электрон» (производит медицинское оборудование):

«В прошлом году мы не занижали планы, потому что бюджеты здравоохранения корректировались в сторону повышения. В остальном мы столкнулись с теми же проблемами, что большинство технологических компаний — прежде всего, с проблемой персонала. Когда началась частичная мобилизация, у нас возник серьезный риск лишиться ряда высококвалифицированных сотрудников. До сих пор общаемся с администрациями города и области, а также с военкоматами по вопросам выдачи броней и отсрочек для ключевого персонала.

Сейчас главный риск для нашего роста — задержка поставок и подорожание комплектующих. Мы пытаемся заместить традиционные поставки компонентов, при этом себестоимость многих из них растет. Существенное влияние здесь оказывают трансформации логистических маршрутов, а также санкционная политика банков, которая вынудила нас изменить валюту расчетов, что привело к дополнительным затратам на конвертацию. Каждый новый санкционный пакет включает все большее количество «запрещенных» позиций. При этом альтернативные поставщики, те же китайцы, постоянно повышают свои цены.

Нам не всегда хватает комплексной поддержки государства. Бюджеты здравоохранения верстались в прошлом году без учета роста издержек производителей, и сейчас они уже не вполне соответствуют реальному ценообразованию на нашем рынке. Тем не менее, мы настроены оптимистично — запланировали рост оборота в среднем на 20–25% в 2023 году».

Александр Паршуков, директор по развитию индустриального парка «Марьино»:

«Мы можем судить о ситуации в промышленности, наблюдая за двумя типами компаний. Первые — это наши резиденты, которые имеют заводы в нашем индустриальном парке или имеют земельные участки, а заводы еще не построены. И вторая группа — наши потенциальные клиенты, компании, которые к нам приходят. Они могут стать нашими резидентами, а могут не стать, но они ищут земельные участки.

В первой группе — ситуация совершенно разнонаправленная. Компании сферы автомобилестроения испытывают большие сложности ввиду прекращения работы их заказчиков — крупных автосборочных производств. Компании других отраслей чувствуют себя очень по-разному. Возможно, существуют те, у кого нет никаких сложностей, кто является чистым бенефициаром текущей ситуации, но я с такими не знаком. Хотя я знаю компании, у которых огромный рост продаж — это, например, производители микроэлектроники. Но они каждый день сталкиваются с проблемой, откуда взять комплектующие, и вынуждены постоянно изобретать какие-то схемы доставки компонентов, так как их традиционные поставщики находятся в тех странах, которые запретили экспорт в Россию.

Вторая категория компаний, по которой мы можем судить о ситуации в промышленности — это те, кто сейчас приходит в Марьино. Они спрашивают, есть ли у нас земля, какая есть инфраструктура, сколько стоит и т.д. Это, очевидно, растущие компании, и у них бизнес развивается. Они представляют совершенно разные отрасли — медицинскую промышленность, производство различного оборудования. Если раньше это были в основном международные компании, то сейчас — только российские. Эти предприятия, как правило, были созданы 25-30 лет назад, в девяностые годы. Они постепенно развивались и примерно к двадцатым годам дозрели до качественного шага — переезда с арендных площадей в новые построенные цеха на специально для этого приобретённом участке земли. В принципе, они были готовы к такому шагу и без текущих событий. Сейчас конкуренция уменьшилась за счёт ухода с рынка ряда компаний, и это дало им дополнительный импульс, которым они могут воспользоваться. Сейчас они готовы приобрести участок, быстро построить завод и через год-полтора начать производство на новой площадке.

Они не просто оптимисты, они все-таки в большей степени реалисты. Владельцы таких компаний не просто видят для себя возможность что-то купить за два рубля и продать за три. Они, для того чтобы землю купить и завод построить, последние 20-30 лет совершенствовали технологические и управленческие процессы, а также копили деньги. Без этого бэкграунда за полтора года построить и запустить завод невозможно.

Такие компании есть, они как правило частные, не государственные, поэтому сделки в этом году у нас уже есть, и их больше, чем обычно. Хотя, конечно, с 2021 годом пока не сравнить — тот год был фантастическим по количеству сделок на двух рынках недвижимости — производственном и складском. Такого сейчас нет, но то, что мы наблюдаем, дает повод для оптимизма».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции

Подготовил: Владимир Грязневич