«Незаметно стали злодеями»: неожиданные выводы о школьной агрессии

Фото: PhotoXPress.ru

В декабре 2021 года социологи НИУ Высшая школа экономики во главе с заведующим лабораторией «Социология образования и науки» Даниилом Александровым опубликовали исследование феномена школьного насилия. В ходе репрезентативного опроса (в нем участвовало около 18,5 тысяч учеников из 201 школы Калужской области) учёные оценили распространённость буллинга в школах. Вычисления показали, что 15,3% школьников 6-9 классов в течение года чувствовали себя жертвами травли. Распространенность буллинга в школах снижается с возрастом — от 19,4% в 6-х классах до 11,1% в 9-х классах. Девочки и мальчики оказываются жертвами травли одинаково часто, однако мальчики больше подвергаются физической агрессии, а девочки — вербальной и социальной. Оценка распространённости буллинга в школах варьировалась от 0 до 40%, при этом выяснилось, что социально-экономический статус образовательного учреждения, его размер и местонахождение роли не играют.

В ходе исследования авторы пришли к неожиданным выводам. Заведующий научно-учебной лабораторией «Социология образования и науки» НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург) Даниил Александров рассказал РБК Петербург, почему хорошие школы часто демонстрируют высокий уровень буллинга, как школьная травля зависит от проявления агрессии окружающих взрослых (в том числе учителей) и почему программы борьбы с буллингом вредны, а наказывать за травлю неэффективно.

Даниил Александров, заведующий научно-учебной лабораторией «Социология образования и науки» НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург):

«Наши школы не такие плохие, как часто люди склонны о них думать. Агрессии в них примерно столько же, сколько в среднем по Европе. У нас часто можно услышать, что школа — это ад. Нет, не ад и не ужас, но иногда бывает трудно. Наше исследование показало, что детская агрессия — проблема не столько школы, сколько окружающего общества. Если взрослые агрессивны, то и дети будут агрессивны.

Как у взрослых

В школах в целом высокий уровень агрессивного поведения — дети все время толкают и пинают друг друга — но чаще всего дети не очень хорошо понимают, где граница между обычными конфликтами, где все происходит более или менее на равных, и последовательной травлей. По определению буллинг — это последовательная длительная и ассиметричная (невзаимная) агрессия. Дети науки не знают, но они интуитивно очень хорошо понимают разницу между взаимной агрессией («мы подрались») и односторонней («меня побили»). Буллинг особенно ярко начинает проявляться в раннем подростковом возрасте. Согласно исследованию, больше всего с ним сталкиваются шестиклассники. В этот период дети начинают бороться за статус, пытаясь найти своё место в обществе — кто сильнее, важнее.  Всё, как у взрослых, где кто-то делает карьеру путём тяжёлой работы, а кто-то путём подсиживания коллег. Взрослые любят говорить про личные бренды, демонстрацию себя в положительном свете. Вот и дети к этому стремятся, но в их подростковом возрасте личный бренд и самоутверждение чаще всего утверждается через психологическую и физическую агрессию.

Мы открыли одну важную вещь: в школах с более комфортным климатом дети чаще могут ощущать себя жертвами буллинга. Там даже малая степень агрессии воспринимается детьми как серьёзная. Если же в школе уровень агрессии высок, все со всеми дерутся, агрессия часто взаимная, все мучают всех понемножку, то те, кому достаётся больше других, жертвами себя не ощущают и не испытывают тревожности или депрессии.

Невидимая граница

Старая социологическая теорема гласит: неопределённость статуса порождает агрессию. Дети в 5-7 классах учатся жить в этом чуть более сложном мире. Проверяют свои статусы, борются за них. Кто-то хочет быть отличником, кто-то - спортсменом, а кто-то - дерётся. Дети часто неудачно шутят в отношении друг друга, дразнятся, обзываются. Это распространённая форма детского поведения. И если они начинают кого-то дразнить больше, чем других, они часто этого просто не замечают. Когда их спрашиваешь об этом, они искренне говорят: «Да мы просто шутим!», начинают оправдываться, но часто первой реакцией бывает удивление. Что такого? Это же просто шутка! Мы специально изучаем, как это неосторожное поведение незаметно для детей превращается в травлю. Вот в современной культуре есть рэп-баттлы, есть такая культура — обидеть собеседника. Но когда это два рэпера, то они на равных — это как спорт между двумя сильными спортсменами. А у подростков часто получается, что они не замечают, что силы совсем не равны. Какой-то психологически слабый ребёнок не может отшутиться, продемонстрировав остроумие или злословие. Тогда ему начинает доставаться больше. А раз не может ответить, то становится удобно пробовать на нем своё остроумие. И вот тогда это поведение переходит ту грань, когда человек начинает это сильно переживать, а остальные ещё не понимают, что они стали злодеями.

Они, может, потом, в конце школы, поймут, что это было неправильно. В старших классах дети лучше себя контролируют, обнаруживают свои ошибки в поведении. И к этому времени в классах уже складываются устойчивые отношения. Сильным уже не нужно всё время демонстрировать свою силу. Если в 9 классе есть человек, который постоянно унижает и травит сверстников, здесь уже нужен серьёзный психолог. В 6-7 классе может быть дети просто заигрались и можно обойтись более простыми мерами.

Что такое плохо?

Полностью буллинг устранить невозможно, потому что дети агрессивны в своем игровом поведении, они плохо контролируют себя, они в таком формате борются за своё место под солнцем. Но повторю еще раз: агрессии дети учатся у взрослых. Наше исследование показывает, что агрессия в школах напрямую зависит от уровня агрессии в отдельно взятом посёлке. Это, в свою очередь, связано с тяжёлыми условиями жизни. Вообще, чем тяжелее жизнь (нет работы, неопределенность будущего и т.д.), тем больше, например, семейная агрессия. Замученные жизнью родители склонны решать проблему подзатыльником. Это всегда сказывается на детях ещё и тем, что они учатся так решать все проблемы.

Агрессия взрослых приводит к высокому уровню буллинга ещё и через моральное оправдание насилия. Подростки, например, часто убеждают себя, что некоторых вообще-то надо наказывать, потому что они добрых слов не понимают. Этому дети тоже учатся у взрослых, в том числе у учителей, которые позволяют себе кричать и обзывать учеников. Дети видят, что все вокруг с помощью последовательного агрессивного поведения по отношению к более слабым принуждают их вести себя так, как нужно. И у них формируется убеждение, что так и надо.

Помогать надо правильно

Мы выяснили, что в школах с хорошим климатом ученики больше переживают статус жертвы, а наши коллеги в Европе обнаружили удивительный парадокс: если в школе работает программа по борьбе с буллингом, то те дети, которые были жертвами травли, начинают этот опыт переживать сильнее, потому что им объяснили, что с ними произошло что-то плохое. Мы одновременно открыли это важное явление, которое имеет большое значение для дальнейшего изучения последствий травли. Это важно и для понимания того, как правильно вмешиваться в такие ситуации.

Опыт показал, что неловкое вмешательство психологов, других медиаторов или разговоры с детьми о травле, как ни странно, могут приводить к увеличению уровня агрессии или к более острому переживанию у жертв. А это, в свою очередь, ведёт их к состоянию тревожности и депрессии (подобные примеры широко изучены в Америке, где программы борьбы с наркотиками или детской преступностью часто приводили к обратным результатам). И здесь встаёт вопрос, как же бороться с буллингом?

О бесполезности наказаний

Наказывать детей за поведение, которое позволяют себе окружающие их взрослые, принципиально неправильно. В этом плане вообще исследователи буллинга сходятся в том, что наказывать за травлю — дело не очень успешное. Если ребёнок склонен к завоеванию статуса агрессора и бунтаря среди других подростков (а мы знаем, что все подростки в принципе выше ценят более агрессивных людей), то вызывающее агрессивное поведение и унижение других делает его популярным в глазах сверстников. И этому трудно что-то противопоставить. Соответственно, если вы такого бунтаря-агрессора первым делом вынимаете из драки и тащите к директору, то у него острый стимул остаться бунтарём и ни в коем случае вас не слушаться.

Отсюда один из важнейших общих рецептов: старайтесь никого не наказывать сразу. Разнимите, успокойте, потом попробуйте разобраться в том, что происходит. Универсальное средство по борьбе с буллингом (работает безопасно и используется в большинстве программ) — это вмешательство молчаливого большинства, когда, например, одноклассники, являющиеся наблюдателями травли, будут спокойно говорить агрессору что-то вроде: «Ваня, ну Петька же намного слабее тебя. Это не понтово, не круто». Если для Вани это неумелая борьба за статус, он очень быстро поймёт, что теряет авторитет. А если это проявление агрессивного характера, тут уже нужно участие серьёзного психолога. На таком вмешательстве сверстников в сочетании с обучающими видео и медиацией основаны успешные программы, позволяющие существенно снизить буллинг в школах.

Искусство медиации

Задача школы — создание продуктивной системы медиации. Школа не должна вникать и контролировать все отношения между детьми, у них должно быть собственное пространство для отношений: и для дружбы, и для вражды. Но, если ситуация выплёскивается за пределы обычного, надо, чтобы взрослые помогли жертве буллинга не получить постоянный статус жертвы среди сверстников. В этом и помогает медиация. Например, когда пострадавшего ребёнка спрашивают, что бы он воспринял в качестве извинений. Может быть, это будут личные извинения перед классом. Ок, значит, попробуем перед классом. Или обидчики испортили портфель, тогда пусть родители этих детей купят новый портфель. Ок, давайте попробуем. В эти переговоры должны быть вовлечены и родители, инциденты должны быть исчерпаны для всех сторон, произойти возмещение ущерба — эмоционально-психологическое или материальное.

Одна из проблем наших школ состоит в том, что учителя последние годы просто боятся реакции родителей, так как те часто готовы по любому поводу жаловаться в прокуратуру. Психологи в престижных школах Петербурга мне признавались, что они стараются не говорить родителям о плохом поведении подростков, чтобы их не стали обвинять в плохом отношении к детям. Это одна из возможных причин того, почему в больших престижных школах часто бывает много буллинга.

Медиатор должен регулировать сложности в отношениях не только детей, но и учителей и учеников. У детей в школе должен быть взрослый, которому они доверяют. При этом медиатор должен иметь полномочия и право объяснить конкретному педагогу, что его поведение недопустимо. Это и называется системной медиацией. Впрочем, бывает, что помощь требуется самому учителю. Случается, что в школах травят учителей. И педагоги тоже должны иметь возможность прийти к психологу и знать, что это не будет выражением слабости. Здоровый школьный климат — это отношения, в которых доверие и помощь возможны для всех участников школьной жизни».

Мнение спикера может не совпадать с позицией редакции

Подготовила: Юлия Воробьева