Премьера в Большом: Конструктивное сумасшествие русского балета

По признанию Ратманского, он выбирал непохожих друг на друга хореографов. Однако вечер должен быть целостным, поэтому в трех спектаклях должно было быть связующее начало. Им оказалась тема сумасшествия. В балете “Палата N6” название говорит само за себя; в “Магриттомании”, созданной на основе полотен Магритта, безумие представлено традиционно для сюрреализма как “существование, предшествующее сущности”. Сюжет балета “Леа” мистический - душа умершего юноши вселяется в его невесту, которая сходит с ума и умирает. Тематическое сумасшествие в конечном счете символизирует ярко выраженное стремление современного балета к “переворачиванию действительности” для поиска новых смыслов и новых выразительных средств. И потому это конструктивное, креативное сумасшествие, которое, ломая привычный взгляд на реальность, рождает новое знание.

Один из спектаклей вечера был создан специально для труппы Большого: Поклитару поставил балет по рассказу Чехова “Палата N6”. У Поклитару получилось через пластику и музыку Арво Пярта передать дух казалось бы совершенно “нетанцевальной” истории. При этом хореограф считает, и доказал это, что станцевать можно все - дело в подходе. И даже сюжетная канва была сохранена, хотя в балете осталось всего пять персонажей - доктор, новый доктор, почмейстер, кухарка и пациент, - лишенные имен в целях абсолютизации сюжета. Особенно удачной была линия доктор-пациент. Гармоничность диалогов доктора и пациента передавалась в танце через успешные и неуспешные попытки доктора повторить движения пациента. Взаимоотношения персонажей в спектакле часто определяются степенью синхронности движений: доктор со своим “другом” почмейстером - в постоянном диссонансе. Для страданий же выбрана “изломанная” пластика. Как и в балете “Ромео и Джульетта”, поставленном Поклитару в конце прошлого года на сцене Большого в соавторстве с знаменитым режиссером Декланом Доннелланом, в “Палате N6” артисты не танцуют на пуантах, практически нет закрепленных академической традицией движений. Еще одна экстраординарная деталь, сближающая этот балет с драматическим спектаклем, - возгласы по ходу действия: “Дорогой коллега, Вам пора отдохнуть!”, “Домой!” и т.д., некоторые фрагменты танцуются без музыки, в тишине.

Два других одноактных балета, включенные в программу вечера, переносятся на сцену Большого. Бывший ведущий солист Большого театра, Датского Королевского балета и в течение последних десяти лет премьер труппы Сан-Франциско балет Юрий Посохов поставил балет “Магриттомания” для Сан-Франциско балет в 2000 году. Главный персонаж балета - один из самых известных образов, созданных Магриттом, - мужчина в черной пиджачной паре и котелке. Большой фрагмент образуют образы мужчины и женщины с полотна Магритта, головы которых обмотаны белыми платками. На черном заднике открываются прямоугольники, отсылающие к фону картин художника. Музыка к балету была заказана руководством труппы петербургскому композитору-авангардисту Юрию Красавину. Особенность музыки - в обилии цитат. В “Магриттомании” используются знаменитые бетховенские темы, в частности, из Пятой симфонии, Первого фортепианного концерта и фортепианной пьесы “К Элизе”. Однако привычные слуху цитаты из классической музыки взрываются атональными фрагментами подобно тому, как в “реальную действительность” в картинах Магритта прорываются “сюррные” детали. “Магриттомания”, которую Посохов считает своим “детским откровением”, - его первая работа как хореографа.

Балет “Леа” по мотивам пьесы Семена Ан-ского “Дибук” был поставлен Алексеем Ратманским в 2001 году по заказу Нины Ананиашвили для Театра танца Алексея Фадеечева . Появление “Леи” вновь подтвердило, что в России не перевелись хореографы, писала тогда пресса. Действие "Леи" происходит в еврейском местечке дореволюционной России. Музыку к балету более пятидесяти лет назад написал Леонард Бернстайн. В этом балете также, как и в “Палате N6”, сильна драматическая линия. “Мне очень хотелось, чтобы артисты, в которых я чувствую сильное драматическое начало и которое они в силу традиций или неуверенности в себе или в силу привычки не используют в классических балетах, могли бы проявить здесь, - рассказал о своем балете Ратманский. - А в них оно есть, и это гораздо сильнее задевает зрителя, нежели чистота линий и правильность позиций”.