Мнения ученых о митинге протеста разделились
Однако мнения по поводу целесообразности подобного митинга в ученой среде разделились.
Сергей Алдошин, вице-президент Российской академии наук
Мне трудно судить о том, что произошло сегодня, я не принимал участия в этом митинге, но я знаю из вторых рук, какие вопросы там обсуждались.
Там обсуждался 94-й федеральный закон, который создает очень много проблем, в том числе для науки, когда мы должны закупать не стандартное оборудование, не стандартные материалы, а именно те, которые нам нужны для научных исследований, а не те, которые стоят дешевле.
Применение федерального закона приводит к тому, что мы покупаем материалы и оборудование по более низкой цене, но в результате это оборудование и материалы не соответствуют тем требованиям, которые нужны для науки. И мы об этом уже давно и говорим, и пишем, и ведем переговоры и с правительством, и с Думой. И мне кажется, что в последнее время сдвиг в этой области как раз произошел, потому что есть постановление правительства и инструктивное письмо, которое несколько месяцев назад пришло в институт за подписью заместителя министра финансов и заместителя министра экономического развития, чтобы к грантам, которые утверждены списком правительства, не применялись при закупке оборудования и материалов положения 94-го федерального закона.
Мне кажется, это уже большой шаг вперед. Мы уже этим письмом руководствуемся у нас в институте. Кроме того, сейчас разрабатываются новые варианты этого закона, они приходили в Академию наук, в том числе и тот вариант, который разработан Минэкономразвития и существенно сужает количество товаров, которые необходимо закупать по 94-му закону. И, кроме того, дает больше возможностей покупателям формулировать требования к закупаемым материалам. И без этого митинга есть движение здесь вперед.
Там еще обсуждались вопросы прозрачности выделения финансирования с точки зрения фондов РФФИ и РГНФ. Но мне всегда казалось, что эти два фонда довольно прозрачно работают, у них хорошо построена экспертиза, и средства, которые выделяются в институты, находятся в полном распоряжении заявителя грантов. Он определяет сметы, он определяет необходимый перечень материалов, которые надо закупать. В этом смысле институт больше является обслуживающей организацией. Иногда бывает так, что заявка хорошая, но выполнить ее нельзя по различным причинам, в том числе потому, что соответствующего оборудования нет. Такая нестыковка бывает, но не очень часто. А так, мне кажется, что создание этих двух фондов было очень серьезным шагом вперед на пути конкурсного предоставления финансирования для выполнения фундаментальных исследований.
Николай Кудрявцев, ректор Московского физико-технического института
Я не знаю, кто "выдавливает", совершенно точно с этим не согласен (по поводу одного из лозунгов митинга "Почему нас выдавливают?").
Последние лет семь в этом плане у нас много делается, чтобы ученые здесь оставались, имели возможность работать и имели хорошее оборудование для этого.
При этом есть одна особенность, которая влияет на этот процесс. Она состоит в том, что, если брать советское время, там значимая доля финансирования шла через очень большие программы и финансирование научных институтов. А сейчас значимая часть финансирования распределяется через грантовую систему, то есть некий соревновательный процесс и процесс экспертной оценки предложений. В этом и есть разница. Эта система используется не только у нас, и, надо сказать, мы позже ее стали использовать, чем в развитом мире. Система показала свою высокую эффективность, но от ученого она требует больше, безусловно, усилий: ему надо писать гранты, надо бороться, надо доказывать, почему его результаты нужны.
Второй аспект состоит в том, что слабая черта в нашей науке - внедрение результатов в промышленность, это не есть наша сильная черта. И та система поддержки науки, которую государство сознательно проводит и правильно делает, она как раз стимулирует ученых проводить такие исследования, которые могут быть востребованы промышленностью и бизнес-сообществом. Это тоже накладывает некоторый отпечаток. То есть система финансирования несколько смещается с тем, чтобы стимулировать внедрение полученных результатов работы в промышленность.
Есть области, которые практикой совсем не востребованы, но они очень нам важны и интересны, как астрономия, познание того, как устроены далекие миры. Обычно, когда говорят "фундаментальная наука", в расхожем смысле имеют в виду те исследования, в результате которых возникают только научные статьи. Сейчас этого мало, сейчас нужно, чтобы это был некий этап, а потом шло внедрение результатов. При таком движении фундаментальные достижения становятся более яркими, потому что ученые перестают ходить по этому кругу и начинают идти по прямым линиям ближе к цели.
