Члены ОНК обратились в суд из-за запрета говорить с заключенными о пытках
Три бывших и нынешних члена общественных наблюдательных комиссий (ОНК) Москвы и Санкт-Петербурга потребовали в Конституционном суде отменить запрет на разговоры с заключенными СИЗО о пытках, пишет «Коммерсантъ».
Члены ОНК утверждают, что многократно сталкивались с запретом со стороны сотрудников ФСИН обсуждать с заключенными изоляторов «Лефортово» и «Кресты» насилие и пытки, которым они могли подвергаться. В таких случаях работники СИЗО заявляли, что «предмет беседы не имеет отношения к условиям содержания», утверждают они.
В ОНК, в частности, приводят два таких случая. В апреле 2019 года в «Лефортово» члены московской ОНК Евгений Еникеев и Александр Бачу пытались поговорить с Фахраджоном Нозимовым, которого обвиняли в попытке устроить крушение «Сапсана». Заключенный пытался рассказать им, откуда на его теле синяки, и жаловался на ухудшение здоровья, однако сотрудник СИЗО прервал разговор и отказался составлять об этом письменный акт, пишет газета.
Нозимов дал письменное разрешение членам ОНК изучить его медкарту, в ней они обнаружили записи об ушибах челюсти, гематомах, ссадинах ушей, запястий и шеи. В ОНК заявили о возможном применении пыток и обратились в суд с требованием признать прерывание беседы с Нозимовым неправомерным, однако суд отказался это сделать. Еникеев обратился в ЕСПЧ.
Еще один инцидент произошел в «Крестах». Там Яна Теплицкая и Роман Ширшов пытались поговорить с Аброром Азимовым, который проходил по делу о теракте в петербургском метро 3 апреля 2017 года. По словам членов ОНК, он рассказывал о том, что 4 апреля его похитили и «подвергали пыткам в секретной тюрьме недалеко от Москвы вплоть до формального задержания». Сотрудники СИЗО прервали разговор.
Нормы, по которым сотрудники ФСИН имеют право прерывать беседу с членами ОНК, были приняты в 2018 году. Они содержатся в законах «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и «Об основах общественного контроля в Российской Федерации». По ним беседа может быть прервана, если она затрагивает вопросы, «не относящиеся к обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых» (ст. 18.1 ФЗ «О содержании под стражей»).
Шесть упражнений, чтобы предотвратить проблемы из-за сидячей работы
Тревога и стресс выматывают. Как вернуть энергию
Что нельзя делать при похмелье: советы нейробиолога из Стэнфорда
Комиссия по брони, положение мобилизованных: как действовать кадровикам
«Правила жизни Титанов»: привычки и приемы миллионеров и знаменитостей
Глобальный дефицит углекислого газа: какие компании пострадали
Какие траты придется нести компаниям при подготовке к мобилизации
Сможет ли Европа заменить российский газ американским СПГ
Член ОНК Москвы Георгий Иванов пояснил, что в «Лефортово» предупреждают, что говорить можно только о том, что относится к содержанию в этом изоляторе, о других местах содержания под стражей говорить запрещено. «В таких случаях мы просим заключенного написать письмо и отправить корреспонденцией. Но такие письма сначала смотрит штатный цензор СИЗО, а затем следователь. По закону у цензора есть на редактуру три дня, а у следователя письма могут лежать неограниченное количество времени», — пояснил он.
Роман Ширшов пояснил, что в «Крестах» и СИЗО-3 запрет соблюдается жестко, в других местах с сотрудниками СИЗО нередко удается договориться. Больше информации о возможном применении пыток члены ОНК могут получить, когда людей переводят в колонии или больницы.
Во ФСИН газете обещали ответить на запрос в течение недели.
