«Никто не хотел, чтобы люди отравились и умерли»
В прошлом году Чехия наглядно доказала, что членство в Евросоюзе не является гарантией защиты потребителей от отравления контрафактным алкоголем. Сорок человек погибших — такую цену заплатила благополучная страна в центре Европы за отсутствие жесткого госконтроля за оборотом спиртного. Как такая дикая история могла произойти, какую долю на рынке Чехии составляет контрафактный алкоголь и сколько потеряли местные производители из-за «метанолового кризиса», корреспонденту РБК daily ДЕНИСУ ПУЗЫРЕВУ рассказал гендиректор завода Fruko Schultz ЙОЗЕФ НЕЕДЛЫЙ. Но для начала — о работе предприятия после его покупки петербургской группой «Ладога».
В Чехии любят русских, но не водку
— Fruko Sсhultz — предприятие с долгой историей. Когда завод купила «Ладога», не было ли в связи с этим недовольства на заводе или в городе, учитывая непростые исторические и политические взаимоотношения между Россией и Чехией?
— Я понимаю, что вы, видимо, имеете в виду события 1968 года... Лично у меня не было никакого негатива по этому поводу. Я думаю, что негативное отношение к России в Чехии — это такой распространенный миф. Все-таки все мы славяне, у нас есть общие культурные и этнические корни — то, что объединяет нас в значительно большей степени, чем отдельные события, связанные с политикой. Что же касается тех событий 1968 года, то сейчас мы уже два десятилетия являемся свободной республикой и, наверное, прошло достаточно времени, чтобы оставить драматические события советской оккупации в прошлом и воспринимать их как страницу нашей общей истории. Сегодня если у кого в Чехии и сохранился негатив к русским, то, наверное, только у представителей старшего поколения — у тех, чья молодость пришлась на те непростые времена.
— С приходом «Ладоги» изменились ли принципы менеджмента на Fruko Sсhultz? Почувствовали ли смену собственника сотрудники, работавшие здесь раньше?
— Основные принципы работы и руководства на заводе остались неизменными. Более того, с новым собственником у нас появилась возможность выйти со своей продукцией на новые интересные рынки — такие как Россия. К тому же для нас возникла возможность импортировать российскую продукцию в Чехию, такую как водка «Царская», дистрибуцией которой здесь мы занимаемся, чем очень довольны.
— Сколько российской водки на чешском рынке вы продаете в год?
— За год в Чехии мы продаем примерно 100 тыс. бутылок российской водки производства «Ладоги». В принципе водка как продукт не является настолько популярной в Чехии, чтобы была возможность как-то существенно увеличить объемы поставок. Так исторически сложилось, что в Чехии крепкий напиток номер один — это туземак, традиционный ром из сахарной свеклы.
В Чехии каждая пятая бутылка алкоголя была нелегальной
— Прошлый год стал крайне сложным для чешского алкогольного рынка из-за «метанолового кризиса», когда на некоторое время были запрещены продажи крепкого спиртного и экспорт продукции после ряда смертей от отравления контрафактной продукцией, содержавшей метанол. Как такая история вообще могла произойти в благополучной Чехии?
— Кризис разразился в сентябре 2012 года. Его жертвами стали более 40 человек. Разумеется, причиной всех этих отравлений со смертельным исходом не были легальные производители. Люди травились продукцией нелегалов, которые специализируются на производстве контрафакта, в том числе и подделке популярных марок алкоголя.
— Во сколько вы оцениваете долю нелегальных производителей на чешском рынке?
— До начала «метанолового кризиса» доля нелегальной алкогольной продукции на чешском рынке составляла примерно 20%. После того как разразился этот скандал и государство стало принимать меры по наведению порядка на рынке — в частности, ввело новые акцизные марки, увеличило количество необходимой документации для осуществления поставок и продажи алкоголя, — число «левых» водки и туземака на рынке заметно снизилось. Сегодня я бы оценил объем черного рынка крепкого алкоголя в 5%.
— Вам пришлось останавливать производство в период кризиса или запрет коснулся только розничных продаж?
— К сожалению, вся эта ситуация оказала значительное негативное влияние на объем наших отгрузок и продаж. Сейчас мы оцениваем итоговое снижение наших продаж к 2011 году в 37%. Конечно, мы останавливали наше производство и ждали разрешения государства на возобновление работы.
— Чешская пресса писала, что большая доля контрафактной продукции, ставшей причиной отравлений, пришлась на туземак. Вероятно, помимо прямых потерь вашему производству, где на туземак приходится значительная часть, был нанесен и репутационный ущерб, который, возможно, негативно скажется в перспективе...
— Да, на туземак приходится половина нашего производства, и такие опасения для нас вполне естественны. Сейчас, когда кризис позади, мы прилагаем массу усилий и вкладываем немало инвестиций в то, чтобы вернуть доверие потребителей к нашему продукту. Мы тратим деньги на рекламу, на проведение промо-акций, и как член Союза производителей алкогольной продукции Чешской Республики, куда входят 12 производителей, мы акцентируем внимание потребителей на том, что алкоголь, произведенный членами союза, является безопасным для жизни.
— В России объем нелегального алкорынка оценивается в 50%, однако при этом уже давно не было резонансных случаев смертельных исходов при отравлении метанолом. По крайней мере, при покупке водки в легальной рознице. Как такой дикий случай мог произойти в центре Европы, в стране — члене Евросоюза?
— Не думаю, что приходится говорить о какой-то целенаправленной диверсии. Никто не хотел, чтобы люди отравились и умерли. Как уже установило следствие, произошла трагическая ошибка. Один из нелегальных производителей, давно присутствовавший к тому времени на рынке, купил у поставщика партию метанола, полагая, что это этиловый спирт. Разумеется, на нелегальных производствах отсутствует контроль качества продукции, который есть у легальных участников рынка. И этот нелегал, не разобравшись, разлил метанол по бутылкам и выпустил получившийся продукт в продажу. А потом что-то делать было уже поздно. Люди отравились денатуратом, который обычно используется для производства стеклоомывателей.
— А вся эта нелегальная продукция реализовывалась через легальные каналы сбыта? У нас в России обычно так и происходит — нелегальную водку периодически конфискуют даже в самых крупных сетях...
— Нет, у нас продажа нелегального алкоголя через сетевой ритейл исключена. Он весь реализуется на черном рынке — либо частным образом, либо через маленькие частные магазинчики, рестораны, гостиницы. Мелкие магазины сами занимаются закупками, часто принимают товар без сопроводительных бумаг и не слишком интересуются происхождением. В таких сетях, как Kaufland или Penny Market, такое невозможно представить — они закупают продукцию напрямую у крупных производителей, например у нас.
Больше всех пострадал Pernod Ricard
— Каковы в итоге были ваши потери вследствие этого кризиса?
— Мы потеряли в итоге 20—25 млн крон (1—1,25 млн долл.) — для нас существенная сумма.
— Кто из производителей, работающих в Чехии, в итоге пострадал больше других?
— Наверное, больше всех эта ситуация затронула бизнес Pernod Ricard. Основной объем производства принадлежащей ему настойки Becherovka уходит на экспорт, а границы для чешского алкоголя были закрыты даже после того, как кризис остался позади.
— Меры, принятые в итоге чешским государством, гарантируют то, что подобной ситуации больше не повторится?
— На 100% никто не может гарантировать того, что подобное не повторится. И речь не только о Чехии. Нелегальные производители алкоголя присутствуют практически на любом рынке, и любые, самые жесткие меры против нелегалов не могут дать полной гарантии безопасности для потребителей их продукции.
