$7 млрд на бумаге

Фото: Getty Images

Четверть века назад студент Гарварда Кеннет Гриффин стал торговать облигациями в комнате общежития. Сегодня он миллиардер с состоянием $7 млрд и глава успешного хедж-фонда Citadel с портфелем $25 млрд.

​В 1988 году 19-летний второкурсник Гарварда прокрался мимо секретаря в бостонском офисе банка Merrill Lynch, нашел менеджера, отвечавшего за конвертируемые облигации, и завязал разговор о технических аспектах торговли ценными бумагами. Спустя несколько недель, за которые два собеседника успели два-три раза встретиться, студент Кеннет Гриффин попросил Теренса О’Коннора, эксперта по конвертируемым бондам, открыть на его имя корпоративный торговый счет на сумму $100 тыс. В то время средний размер такого счета составлял $100 млн. «Мой начальник подумал, что я сошел с ума», — вспоминает О’Коннор. Тем не менее менеджер уговорил своего босса пойти молодому человеку навстречу. Спустя годы уже никто не мог назвать это решение абсурдным.

В 2003 году Гриффин с состоянием $650 млн впервые вошел в рейтинг самых богатых американцев в журнале Forbes, заняв вторую строчку среди самых молодых миллионеров, на тот момент ему было 34 года. В 2006 году его состояние достигло $1,7 млрд, а в 2007-м перевалило за $3 млрд. Сегодня Кеннет Гриффин — гендиректор Citadel LLC, одного из наиболее авторитетных и быстрорастущих инвестфондов, под управлением которого находится порядка $25 млрд, его личное состояние оценивается в $7 млрд.

Инвестор из общежития

Кеннет Гриффин родился 15 октября 1968 года в Дейтон-Бич во Флориде, но вырос в другом флоридском городе, курортном Бока-Ратоне. Его отец работал проект-менеджером в космической программе General Electric, и мальчику с детства нравилась техника — он часто просил мать отвезти его в магазин Computerland. Кроме того, он любил шахматы и даже стал президентом школьного шахматного кружка. В старших классах подросток уже подрабатывал, устраняя «баги» в компьютерах IBM.

«Кена нельзя было назвать типичным подростком, — вспоминает в разговоре с Fortune его детский приятель Дэн Векслер. — Он дружил с ребятами постарше, всегда понимал, что он хочет, и постоянно генерировал идеи». Одну из них он воплотил, открыв компанию Diskovery Educational Systems, которая специализировалась на продаже школам образовательного ПО. Позже Гриффин вышел из бизнеса, но фирма работает до сих пор.

В 1986 году Гриффин поступает на экономический факультет Гарвардского университета. Уже на первом курсе он сделал свои первые капиталовложения, на которые его вдохновила статья в журнале Forbes. Прочитав о том, что акции компании Home Shopping Network переоценены, он открыл короткую позицию, поставив свои накопления на то, что бумаги подешевеют, и не прогадал. Он получил прибыль, но ее почти полностью съели комиссионные и издержки по сделке.

Такой итог разочаровал начинающего инвестора, и он принялся читать литературу о финансовых рынках. Соотношение стоимости облигаций и тех цен, по которым они конвертируются в акции, казалось Гриффину нелогичным, и он написал программу, чтобы рационализировать соотношение этих двух показателей.

Каникулы после первого курса Гриффин потратил на сбор средств у родственников и друзей для своего первого хедж-фонда. Начальный капитал фонда составил $265 тыс. По возвращении в университет он установил в своей комнате в общежитии Cabot House спутниковую тарелку, чтобы получать рыночные данные в режиме реального времени. Спустя месяц, 19 октября 1987 года, в «черный понедельник», произошел крах фондового рынка: было зафиксировано рекордное падение промышленного индекса Dow Jones за всю его историю. Гриффин, находясь в шорте, снова заработал.

«Большинство из нас с трудом разбирались в этих вещах, а Кен торговал прямо из своей комнаты, — говорит товарищ Гриффина по Гарварду Александр Слуски, управляющий партнер сан-францисского фонда Vector Capital Corp. — Он часто сбегал с занятий в брокерские конторы, чтобы получить информацию по своим позициям, так как не мог себе позволить заказать доставку финансовых данных прямо в общежитие».

К 1989 году под управлением Гриффина уже находился $1 млн. В тот же год произошло событие, которое во многом определило дальнейшее развитие бизнеса Гриффина. Один из его знакомых трейдеров представил его авторитетному инвестору Фрэнку Мейеру, главе базирующейся в Чикаго инвестгруппы Glenwood Capital. Мейер поверил в перспективного инвестора и выделил ему $1 млн. Гриффин превзошел все ожидания, обеспечив 70-процентный возврат на вложенные инвестиции.

«Кен доказал, что у него много способностей: он разбирался в IT, торговле, даже в комплаенсе, — вспоминает Мейер в разговоре с Bloomberg. — Сочетание стольких талантов редко встречается в одном человеке». Он легко сходился с топ-менеджерами корпораций, и ему удавалось уговорить их одолжить ему акции их компаний для хеджирования собственных ставок по облигациям.

В итоге Мейер предоставил Гриффину офис в Чикаго, и в ноябре 1990 года молодой предприниматель открывает фонд Wellington Financial Group (предшественник Citadel) с капиталом $4,6 млн. «Тогда фонд Citadel и компанией назвать-то было сложно, он сводился лишь к одному Кену Гриффину», — рассказывал Мейер. Гриффину тогда было 23 года, он был слишком молод, чтобы заслужить доверие серьезных инвесторов. Поддержка Мейера оказалась как нельзя кстати. Он наставлял начинающего бизнесмена, помогал решать организационные вопросы и учил своего подопечного мыслить масштабно. «Фрэнк всегда заставлял меня думать о бизнесе как о платформе, — говорит Гриффин. — Когда твой первый инвестор верит, что тебе удастся системно выстроить бизнес, это мощный источник вдохновения».

Три года фонду сопутствовал успех. С 1990 по 1993 год его доходность на инвестиции составила 43, 40,7 и 23,5% соответственно. Но в 1994 году на рынке конвертируемых облигаций начался кризис, и фонд потерял 4,3%. Инвесторы принялись забирать свои сложения, и активы фонда упали втрое.

Не успев до конца повзрослеть, молодой инвестор усвоил важный урок: ликвидность в бизнесе играет ключевую роль, и во время кризиса доступ к ней зачастую закрыт. «Мы все получили предупреждение, — отмечал Мейер. — Тогда Кен пообещал мне, что это больше никогда не повторится».

Финансовая Citadel

В 1994 году фонд Wellington меняет название на Citadel, которое было призвано убедить инвесторов в стабильности фонда среди финансовых бурь. В 1998 году, когда портфель активов фонда вырос до $2 млрд, Citadel пересмотрел свою бизнес-стратегию: теперь он требовал от инвесторов держать средства в фонде как минимум в течение трех лет. Последняя из структур Citadel утвердила новые правила 31 июля 1998 года, на фоне азиатского финансового кризиса.

Citadel стал осторожно походить к сделкам, скупая активы проблемных фондов. По итогам года фонд продемонстрировал один из лучших показателей доходности в инвестбизнесе — 30,5%.

Постепенно Citadel стал брать на вооружение иные стратегии: торговля японскими и европейскими конвертируемыми облигациями, статистический арбитраж, ставки на исторические соответствия между стоимостью ценных бумаг, арбитраж по слияниям, ставки на акции компаний при слияниях, арбитраж на инструментах с фиксированной доходностью, купля-продажа соответствующих облигаций. Скупка проблемных активов потерпевших крах хедж-фондов — Amaranth, Sowood Capital Management и Enron Corp. — принесла Citadel миллиарды долларов.

Гриффин сдержал обещание, данное Мейеру: Citadel устоял при финансовом кризисе 2008 года, который стоил фонду $8 млрд. Чтобы предотвратить разорение компании, Citadel запретил своим инвесторам забирать деньги из фонда в течение десяти месяцев. Со временем Citadel вернулся на рынок. По словам Гриффина, чтобы отыграть потери, компании потребовалось три года и 17 дней. «Он умеет справляться с кризисами», — говорит Брайен Уайт, соуправляющий BlackRock Alternative Advisors.

Потогонная фабрика

Заходя в офис Citadel, сложно отделить трейдеров от технических специалистов — светлый верх, темный низ, но рубашки с расстегнутым воротом. Сотрудники быстро перемещаются по офису, обрывая разговор на полуслове. Там царит атмосфера Кремниевой долины и Уолл-стрит. Работать там непросто. «Citadel может быть настоящей потогонной фабрикой, — признается один из бывших сотрудников компании. — Приходится прикладывать массу энергии и многим жертвовать ради своей работы». Фонд платит хорошие деньги, но даже они не могут удержать сотрудников, если те решают уйти.

«Гриффин может платить наиболее эффективным трейдерам по $2,5 млн в год, — объясняет бывший сотрудник. — Но как только срок действия их контракта истекает, многие покидают компанию». В отличие от других фондов трейдерам не дают приобретать доли в компании, и у них нет понимания, сколько они стоят на самом деле. Как-то за пять лет Citadel покинули 15 старших менеджеров, в том числе те, говорит бывший сотрудник, кто «выстраивал структуру фонда совместно с Гриффином, хотя он, вероятно, никогда это не признает».

Местная пресса из-за текучки персонала называет Citadel чикагской «фабрикой кадров». «Кен — чрезвычайно одаренный трейдер с техническим складом ума, но ему явно не хватает эмоциональной зрелости», — характеризуют главу Citadel его бывшие подчиненные.

Конкуренты отзываются о Гриффине еще менее лицеприятно. Глава компании Third Point Partners Дэн Леб как-то назвал его «песчаной мышью». Одно из писем Леба Гриффину в 2005 году утекло в прессу: в нем он сравнивает установившуюся в Citadel атмосферу c ГУЛАГом. «Ты окружен льстецами, но ты сам прекрасно осознаешь, что они тебя презирают и испытывают к тебе отвращение», — цитировал журнал Fortune письмо Леба.

По словам бывших сотрудников Citadel, Гриффин категорически не выносит находиться на публике. Он патологический интроверт, утверждают они: даже со своей ассистенткой Джоди Дайхмиллер, которая сидит с ним в одном кабинете, Гриффин общается по e-mail.

Но на 25-летие компании, отмечавшееся в этом году, основатель нашел нужные слова, чтобы отдать должное своим сотрудникам, связав с ними многолетние успехи компании. «Источник нашего устойчивого конкурентного преимущества — техническое мастерство и команда незаурядных личностей. Их креативности, изобретательности, амбиций и упорства достаточно для того, чтобы покорить весь мир», — говорится в письме, разосланном всем сотрудникам в начале ноября.