Вы даже не знаете, что успешно конкурируете с предприятиями из Южной Америки

Фото: РБК

Современные технологии избавляют людей от бумажной работы, и, как следствие, спрос на бумагу растет медленно. Это верно лишь отчасти, считает Джон Фарачи, глава компании International Paper. Вы, может, и не купите свежую газету, предпочтя закачку на планшет, но и он, и покупки, сделанные в интернет-магазине, упакованы в картон International Paper, которого в цифровую эпоху нужно больше, чем прежде, так он отвечает могильщикам бумажного бизнеса. В Россию он ездит несколько раз в год, в гости к своему парт­неру — совладельцу группы «Илим» Захару Смушкину и на встречи чиновников с иностранными инвесторами. О том, что ему нравится в России, как русские не замечают своих успехов на китайском рынке и может ли российская экономика вернуть высокие темпы роста, ДЖОН ФАРАЧИ рассказал ПЕТРУ КИРЬЯНУ.

С оглядкой на Amazon

— Ваша компания ведет бизнес по всему миру, однако большая его часть по-прежнему сосредоточена в Северной Америке (США, Канада, Мексика)...

— …Мексика и США.

— Почему вы не развиваетесь активно за океаном?

— Почему не развиваемся? И в США, и за их пределами мы наращиваем наш упаковочный бизнес. Наши акционеры видят, что мы инвестируем и в Россию, и в Бразилию, и в Китай, и в Индию. Так что у International Paper хорошее присутствие за рубежом.

— И что с нашей страной, что вы говорите акционерам?

— Мы любим Россию и ведем здесь бизнес с 1998 года.

— Но мне кажется, очень тяжело сравнивать Россию с Бразилией или Китаем.

— Россия — страна с большими запасами природных ресурсов. Тут вы ничем не отличаетесь от Бразилии. А значит, тут можно выпускать целлюлозу. Таких мест не так много на карте мира, уж поверьте мне.

— Во время позднего СССР туалетная бумага была в дефиците. Это период рекордных тиражей газет. Вы уже тогда присматривались?

— Про туалетную бумагу не знаю — это не наш бизнес. А если брать газеты — это сокращающийся сегмент во всем мире. Ведущие издания переходят на электронные форматы.

— На вашем бизнесе этот тренд как-то отразился?

— Нас это не волнует (улыбается). Мы вышли из этого бизнеса около 40 лет назад.

— Упаковочные материалы — один из самых быстрорастущих сегментов для вашего бизнеса в США и за рубежом. Это связано с интернет-магазинами — eBay, Amazon и др., которым нужен упаковочный материал. Вы наблюдаете за развитием этого сегмента? Будет ли спрос расти дальше?

— Мы пристально следим за ситуацией во всех странах, где развит этот бизнес. Это и Китай, и Бразилия, и США. У нас работают предприятия в России, во Франции, в Турции, Марокко... На всех основных рынках наша продукция присутствует, ее видно, и мы заметный участник рынка.

Дерево тут — завод тут

— Это ваш картон мы покупаем в Ikea?

— Ikea? Не уверен. Мы делаем и базовый материал для коробок, и сами коробки. Если продукт сделан в России, то, возможно, это наш картон, если в Скандинавии, то навряд ли. Наши основные упаковочные заводы сосредоточены в Восточной Европе, Марокко и Турции.

— Как вы оцениваете качество российского продукта?

— Как акционер группы «Илим», мы поддерживаем группу инвестициями в размере порядка 1,5 млрд долл. Они направлены на улучшение качественных и количественных показателей целлюлозы, производимой на комбинате в Сибири и экспортируемой в Китай, и на производство 220 тыс. т высококачественной мелованной и немелованной бумаги. International Paper также инвестировала более 600 млн долл. в расширение и модернизацию производства в Светогорске, у границы с Финляндией.

— Какие основные затраты на производство здесь?

— Энергия и химические компоненты. Для нас очень важна стоимость электроэнергии. Поскольку мы наблюдаем ежегодный прирост производственных затрат на все эти компоненты: расходы на электроэнергию растут примерно на 25% в год; на газ — примерно на 15%.

— Вы должны сказать «спасибо» правительству, которое установило определенные тарифы на электроэнергию на год.

— Один год не решает проблем. Вся инфраструктура нуждается в модернизации, нужно подтягивать весь энергетический сектор. Речь об эффективности и о конкурентоспособности. Начиная с 2011 года мы инвестировали около 60 млн долл. в проекты по повышению эффективности энергообеспечения. Их реализация позволит увеличить долю выпускаемой предприятием электроэнергии с 33 до 50%, а также повысить эффективность энергопотребления.

— Вы экспортируете целлюлозу в Китай из России. Почему вы не запустили этот бизнес сразу в Поднебесной?

— Основная причина — ресурсы. Китай импортирует древесное волокно и целлюлозу, как и энергию. В России у нашего партнера, группы «Илим», уже было несколько заводов, и проще их модернизировать, чем строить с нуля в Китае. Тем более что сырье под боком. IP привносит опыт менеджмента мирового уровня и техническую экспертизу производства, в то время как группа «Илим» обеспечивает знание и опыт локального рынка как России, так и Китая. Для нашего бизнеса это имеет ключевое значение, так как на долю Китая приходится порядка 74% прироста спроса товарной целлюлозы в следующие 12 лет.

— Насколько производство в России чистое в технологическом отношении по сравнению с США?

— Мы только недавно завершили проект у вас, и это один из крупнейших целлюлозных заводов в мире, и там применяются новые технологии.

— У правительства была идея ввести определенные экологические стандарты для всех компаний вне зависимости, российская она или зарубежная, а также ввести дополнительные налоги.

— Что касается налога, то опять-таки здесь нет единого мнения и выработанного решения. Пока неясно, когда это произойдет.

Доллар и зелень

— Почему все аналитики пишут, что ваша компания недооценена?

— Я думаю, все крупные компании-производители бумаги сильно поменялись за последние десять лет. Мы сегодня генерируем больше прибыли, и наша выручка заметно больше, чем была в 2000-х. Акции, даже если они и недооценены, растут в цене. Давайте на чистоту, мне нравится, что компания недооценена. Уж лучше так, чем быть переоцененной.

— На мой взгляд, важно смотреть на движение денежных средств и баланс, а не только на показатель дохода на акцию.

— Cash flow — это самая главная вещь. И что мы делаем с этой наличностью? Платим дивиденды, инвестируем в наши предприятия, чтобы поддерживать их конкурентоспособными, и ищем хорошие возможности для инвестиций, такие как, например, мы нашли в России.

— Куда вы еще собираетесь инвестировать в мире? В какие сегменты или области?

— Нам нравится сфера бумажной упаковки. Мы хорошо знаем этот бизнес и добились в нем значительных результатов. Для себя видим большой потенциал в Индии.

— На какие индикаторы вы ориентируетесь, когда смотрите Bloomberg или CNBC, когда хотите понять, что творится в мире?

— ВВП — главный индикатор, поскольку мы продаем продукты другим компаниям. И если у других дела идут хорошо, то и у нас хороший бизнес. Затем идет курс валют. Наша компания ведет бизнес в разных странах. Мы не делаем инвестиции, исходя из курса валют, однако он влияет на конкуренто­способность нашего бизнеса и цену экспортируемого товара. Для нас, с тех пор как группа «Илим» начала экспорт древесного волокна в Китай, курс доллара играет большую роль. То же самое и в Бразилии, важно соотношение доллара и реала. Я не смотрю CNBC или Bloomberg регулярно, поскольку я постоянно езжу по миру и сам вижу, что вокруг меняется. В том числе и в России.

— Какие технологии могут повлиять на ваш бизнес? Например, переработка бумаги станет еще дешевле.

— О, тут вы зря меня спрашиваете, мы — главный потребитель вторичного сырья. Для меня очевидно, что Китай, например, перерабатывает все больше бумаги, чтобы использовать ее для упаковки. Вы уже упоминали, что, с одной стороны, из-за развития информационных технологий спрос на упаковку растет, из-за Amazon, eBay, в то же время потребление газетной бумаги снижается. В США (рынок, который гораздо больше по объему и потреблению) высокие показатели использования бумаги в пересчете на человека. В России этот показатель намного ниже, поэтому в России продолжится рост.

— У вас есть какие-то маркетинговые идеи? Как вы улучшаете мнение людей о том, как нужно использовать бумагу и где? В России мы платим за пакеты в супермаркетах, бумажный — премиум, он дороже полиэтиленового.

— Бумага — очень «зеленый» продукт, поскольку ее производят из возобновляемых источников — леса. Когда вы покупаете бумажные продукт, вы инвестируете в возобновляемые ресурсы. В США даже некоторые компании стали специально переходить из-за этого на бумажные продукты.

План на 20 лет

— Ощущаете ли вы замедление роста российской экономики?

— Да, нет никаких сомнений в том, что российская экономика начала замедляться. Сейчас ее рост составляет 1,5%, что намного ниже ее потенциала. Все видят глобальный спад в темпах роста мировой экономики. Не думаю, что это долговременная ситуация, поскольку российское правительство принимает жесткие меры, чтобы вернуть прямые иностранные инвестиции, модернизировать индустрию, увеличить конкуренцию и сделать так, чтобы потребители тратили больше, поскольку в России обширный средний класс.

— И сколько продлится этот тяжелый период для России?

— Россия может вернуться к показателям, которые демонстрировала пять лет назад. Решения могут быть непростыми, они предполагают тяжелый выбор, но у нас есть уверенность в том, что российскую экономику ждет светлое будущее. И это показывают инвестиции, которые мы сделали. Они рассчитаны как минимум на 20 лет. Сам комбинат в Светогорске был построен 125 лет назад. Естественно, он был модернизирован с тех пор. Так что наш бизнес — это игра вдолгую.

— Почему вы решили закладываться на столь долгий период? В России местные говорят, что нельзя загадывать больше чем на три—пять лет.

— В нашем бизнесе мы принимаем долгосрочные решения. Точно так же, как и в энергетическом секторе. Требуются большие капитальные затраты, и мы планируем окупаемость и доходы в течение долгого периода времени. Поэтому необходимо, несмотря на все взлеты и падения, верить в рост спроса на долгий срок.

С тех пор как мы вышли на российский рынок, мы инвестировали значительные средства в наши операции и продолжаем этот процесс. Общее число инвестиций оценивается в 2 млрд долл. и включает 1,2 млрд долл., вложенных в проекты в Братске и Коряжме, и порядка 600 млн долл. в модернизацию Светогорского комбината.

— И как Россия выглядит для иностранного бизнесмена на деле?

— Ранее в этом году вместе с председателем совета директоров группы «Илим» Захаром Смушкиным мы запускали производство в Братске. На церемонии торжественного открытия присутствовал премьер-министр Дмитрий Медведев. Проект в Братске оценивается как крупнейший со времен СССР в сфере целлюлозно-бумажной промышленности. Он — показатель того, что Россия продолжает оставаться привлекательным рынком для иностранных инвесторов.

— Если вам предложат какое-то предприятие здесь, в России, например еще одного производителя бумаги, вы согласитесь?

— Мы встретимся с партнером и на месте решим, стоит ли инвестировать.

— На какие основные показатели вы будете ориентироваться?

— Цена, насколько предприятие способно генерировать выручку, сколько будет необходимо дополнительно инвестировать и др. Россия — хороший рынок, и он может быть конкурентоспособен в мире. Вы даже не знаете, что успешно конкурируете с предприятиями из Южной Америки, которые также экспортируют свое сырье и продукцию в Китай.

— Вам тяжело работать с российским партнером? Русские открываются хорошим знакомым, но чаще держатся холодно с чужаками.

— Когда вы строите бизнес по всему миру, важно понимать, что есть культурные различия, люди вообще разные. Тяжелее ли делать бизнес с российским партнером, чем с американским? С нашим российским партнером у нас налажен открытый диалог. Мы доверяем друг другу. Когда вы вместе делаете бизнес, важно быть уверенными друг в друге и иметь общее видение того, как развивать бизнес.

— Как часто вы общаетесь со своим российским партнером?

— Три—пять раз в год. Обычно один раз в США, пару раз в России и еще где-нибудь.

— Вы знаете, когда у него день рождения?

— Помню, в январе. Я как-то приезжал в Санкт-Петербург, тогда у него была большая вечеринка на его 50-летие. На улице было очень холодно, однако теплая атмосфера и истинное российское радушие наших партнеров позволили мне насладиться зимними днями в Санкт-Петербурге. Тот визит я запомню надолго.

— А он знает, когда у вас день рождения?

— Да. Я думаю, в России этот праздник имеет большее значение, чем в США.