Чем закончился первый за четыре года очный саммит ЕС — Китай

Шарль Мишель (Фото: Valentyn Ogirenko / Reuters)

В четверг, 7 декабря, глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен и президент Евросовета Шарль Мишель прибыли в Пекин для участия в первом очном с начала пандемии коронавируса саммите Китай — ЕС. Их сопровождал глава европейской дипломатии Жозеп Боррель. Переговоры проходили через несколько недель после визита Си Цзиньпиня в Сан-Франциско, где состоялась его встреча с президентом США Джо Байденом.

В преддверии визита в Китай европейские лидеры обозначили свою озабоченность прежде всего торговым дисбалансом в отношениях. Он, по их мнению, в дальнейшем может негативно сказаться на европейских производителях, из-за чего лидеры высказывали намерения сделать все возможное для его ликвидации. «Главы европейских государств и правительств не потерпят дисбаланса в торговых отношениях в долгосрочной перспективе. В нашем распоряжении есть инструменты для защиты нашего рынка», — заявила фон дер Ляйен во вторник. На следующий день стало известно о выходе Италии из китайской инициативы «Пояс и путь», где она единственная представляла страны ЕС.

Неудовлетворенность европейцев существующим положением дел проявилась и в программе саммита: однодневный визит фон дер Ляйен и Мишеля предполагал лишь две раздельные встречи — переговоры с Си и премьером Госсовета КНР Ли Цяном. Стороны отказались от совместного заявления и раздельно провели итоговые пресс-конференции.

Встреча лидеров прошла в резиденции «Дяоюйтай». В начале переговоров Си заявил, что сторонам необходимо «продемонстрировать мудрость и ответственность и оставаться приверженными правильному позиционированию всеобъемлющего стратегического партнерства», а также призвал «постоянно укреплять политическое взаимное доверие». Фон дер Ляйен начала с того, что Китай является важнейшим торговым партнером ЕС, однако затем сразу перешла к главному: «Однако существуют явные дисбалансы и различия, которые мы должны устранить. Мы оба признаем важность снижения рисков и повышения устойчивости наших экономик».

Торговый дисбаланс между Китаем и ЕС составляет порядка $200 млрд в год. Согласно данным китайской таможни, Китай за первые 11 месяцев 2023 года экспортировал в ЕС товары на сумму $458,5 млрд, но импортировал лишь на $257,8 млрд.

Риторика главы Еврокомиссии была более умеренной, чем в марте 2023 года, когда она обозначила курс на ужесточение политики ЕС по отношению к Китаю и раскритиковала Си Цзиньпина за его позицию по украинскому конфликту, а также заявила, что подписанное в 2020 году Всеобъемлющее соглашение об инвестициях (ВСИ), ратификация которого была заморожена Европарламентом в мае 2021 года, потеряло свою актуальность.

Претензии Брюсселя в связи торговым дисбалансом в двусторонних отношениях связаны с государственными субсидиями КНР для производителей электромобилей, которые ставят европейские компании в невыгодное положение из-за разницы в стоимости конечного продукта при одновременном наращивании экспорта китайских электрокаров в страны ЕС. На фоне все больших ограничений со стороны США в отношении китайских производителей европейский рынок становится для них все более привлекательным. При этом европейские производители сталкиваются с барьерами при продвижении своей продукции в КНР. В сентябре Еврокомиссия начала расследование из-за китайских госсубсидий для производителей электрокаров. В Пекине в ответ обвинили Брюссель в протекционистской политике.

Несмотря на изначально скромные ожидания, Китай пытался создать благоприятную обстановку на саммите. Незадолго до него Пекин сообщил о временном введении безвизового режима для граждан пяти европейских стран — Франции, Германии, Испании, Италии и Нидерландов. А 4 декабря глава МИД Китая Ван И провел встречу с послами всех 27 стран — участниц Евросоюза, на которой охарактеризовал предстоящие переговоры как возможность вывести отношения «на новый уровень с новыми перспективами». Он также отметил, что если стороны пойдут по пути диалога и сотрудничества, то сумеют избежать блоковой конфронтации и новой холодной войны.

В тот же день официальный представитель китайского МИДа Ван Вэньбинь заявил на брифинге, что Китай и Евросоюз — «партнеры, а не соперники», отсылая к используемой Брюсселем формуле «партнер по диалогу, экономический конкурент, системный соперник». «Сотрудничество КНР и ЕС должно быть позитивным циклом, обеспечивающим наш взаимный успех, а не матчем на выбывание, в результате которого остается только один победитель», — подчеркнул он.

Наибольшее недовольство Китая вызывает избранная Евросоюзом политика по «снижению рисков», в которой Пекин видит проявление протекционизма и блокового мышления, а не реальной заботы о собственных национальных интересах. «В условиях, когда Китай и ЕС являются вторым по величине торговым партнером друг друга, а связь между ними принесла удобство и благополучие Евразийскому континенту, трудно понять причину, по которой Китай следует рассматривать как угрозу для ЕС», — говорилось в июньской статье китайского государственного издания Global Times. Проводимая Брюсселем политика тем чувствительнее, чем сложнее экономическая ситуация в Китае из-за замедления темпов роста ВВП, острого кризиса недвижимости, оттока иностранных инвестиций, стремительного старения населения и снижения рождаемости, а также беспрецедентной безработицы среди молодежи.

Moody's ухудшило прогноз по рейтингу Китая до негативного

Экономика

Вице-президент Шанхайского центра стратегических и международных исследований и эксперт клуба «Валдай» Нельсон Вонг отметил в разговоре с РБК, что китайские власти считают причиной ухудшения отношений с Евросоюзом непонимание и неверное восприятие последним Китая, а также его «стратегическую преданность США» и отсутствие автономии в ряде вопросов, включая политику по отношению к КНР. «Китай по-прежнему придерживается убеждения, что у него нет геополитического конфликта с ЕС и что обе экономики дополняют друг друга и, следовательно, должны быть еще более взаимосвязаны ради общей выгоды», — отметил эксперт. По этой причине Пекин по-прежнему надеется на заключение всеобъемлющего инвестиционного соглашения с ЕС — пусть и не сейчас, но в будущем.

По мнению Вонга, в Пекине рассчитывают сохранить диалог с ЕС по обеспечению более сбалансированных и взаимовыгодных торговых отношений, а также продолжить обсуждение областей, представляющих общий интерес, — изменение климата, продовольственная безопасность, глобальное здравоохранение и готовность к будущим пандемиям. «На этом фоне декларируемая ЕС политика «снижения рисков» при продолжении делового взаимодействия с Китаем может стать практически неуместной», — отметил эксперт.

Глава департамента Европы МИД КНР Ван Лутун охарактеризовал переговоры Си с европейскими лидерами как «откровенные, глубокие и конструктивные». Он также повторил призыв Пекина к прекращению огня на Украине и началу переговоров и сообщил, что в рамках саммита стороны обсуждали также экономические проблемы и вопрос Тайваня. «Иногда страны ЕС призывают Китай начать диалог с Россией, с президентом Путиным о выводе войск с Украины. Однако президент Путин принял решение на основе национальных интересов и безопасности РФ. Поэтому Китай также призывает Европу вести диалог с Россией», — сказал Ван (цитата по ТАСС).

В свою очередь фон дер Ляйен заявила, что позиция Китая по украинскому конфликту будет определять и его отношения с ЕС, так как в Брюсселе рассматривают российскую военную операцию в качестве «экзистенциальной угрозы». Глава ЕК сказала, что попыталась донести до Си Цзиньпиня озабоченность Евросоюза огромным дефицитом торгового баланса с Китаем. Она подчеркнула, что лишь за последние два года этот показатель удвоился, что вызывает серьезные опасения у многих европейцев. «Коренные причины хорошо известны и уже обсуждались. Они варьируются от отсутствия доступа европейских компаний на китайский рынок до преференциального режима для китайских компаний и избыточных китайских производственных мощностей», — отметила фон дер Ляйен.

По ее словам, им с председателем КНР удалось прийти к согласию относительно необходимости сбалансировать двусторонние торговые отношения. При этом Брюссель, по ее словам, не заинтересован в «разъединении» (англ. decoupling) с китайской экономикой по примеру США. «Мы хотим снижения рисков, то есть управления рисками, с которыми мы сталкиваемся, устранения чрезмерной зависимости за счет диверсификации наших цепочек поставок <...> и, таким образом, повышения нашей устойчивости. И это не распространяется только лишь на Китай. Мы выучили уроки пандемии и российского «энергетического шантажа», когда мы поняли, насколько болезненно, когда твой единственный поставщик прекращает поставки», — заключила фон дер Ляйен.