«Истинные ценности»: каким должен быть ответ на трагедию Charlie Hebdo

Террористическая атака на редакцию Charlie Hebdo

После расстрела парижских карикатуристов исламскими экстремистами многие, особенно в России, решили, что предотвратить такие конфликты можно лишь принятием специальных законов о защите прав верующих. Но подобные решения лишь загонят ненависть вглубь и сделают последующий социальный взрыв еще более страшным

14 января выходит очередной номер газеты Charlie Hebdo с новыми карикатурами на пророка Мухаммеда. Выжившие сотрудники редакции выпустят свежие материалы, в рубриках погибших будут изданы их архивы. Тираж номера увеличен с 60 тыс. до 3 млн экземпляров. Примерно столько же людей вышло во Франции на акции в поддержку редакции. Во всем мире, включая и мусульманские страны, пользователи социальных сетей выступили в поддержку журнала, опубликовав слова поддержки – «Я Шарли». Похоже, единственная цель, которой добились террористы, – это рост антиисламских и антимигрантских настроений во французском обществе. Террористам удалось посеять ненависть, которая волнами докатывается сегодня и до России.

В России многие публично высказали готовность либо симпатизировать террористам, либо как минимум отказаться от солидарности с Charlie. Похоже, это и плоды многомесячной работы российского телевидения. Позиция исламских террористов неожиданно оказывается понятной для многих граждан нашей страны. Кто-то сформулировал это предельно четко: «Убийство – это преступление, но журналисты ответили за базар». Как только возникает связка, построенная через «но», жди беды. О таких конструкциях, прямо или косвенно оправдывающих убийство журналистов, хотя бы малейшим образом намекающих, что они могли заслужить такое наказание, нужно забыть. Террористы не имели ни морального, ни законного права совершать нападение на Charlie Hebdo. Это единственная возможная позиция как с точки зрения светского мировоззрения, так и с точки зрения религиозной этики.

Мы живем в большом, сложном и густонаселенном мире. Даже в рамках одной средней по размеру европейской страны сегодня приходится уживаться людям самых разных убеждений и верований. У европейцев, как и у россиян, есть два способа жить в своем обществе. Первый предлагают фанатики с обеих сторон – как исламские радикалы, так и представители движений вроде «Национального фронта» Марин Ле Пен. Они говорят, что общество должно иметь единый набор ценностей, которые будут объявлены истинными и традиционными. Те, кто откажется шагать в строю, должны быть изгнаны (как мигранты) или уничтожены (как редакция Charlie Hebdo). Это самоубийственная стратегия: ни одно общество в современном мире не сможет выжить, введя единомыслие. Сегодня многие в Европе говорят о кризисе – не из-за слишком быстрых изменений, но, напротив, потому, что Европа потеряла темп и не успевает за США и Восточной Азией.

Второй способ сосуществования – признать за другими права на их убеждения, требуя от них аналогичного шага. Эту идею очень часто называют толерантностью, но трактуют ее ошибочно. Будто бы толерантные европейцы настолько слабы, что готовы соглашаться на любые законы, которые несут им чужаки. В действительности взаимное уважение строится иначе. Одни не мешают другим верить в их богов, те же не должны мешать первым рисовать на них карикатуры. Верующие имеют право на уважение, но не в большей степени, чем неверующие; и обратное также верно. Право смеяться нельзя отнять так же, как и право верить. Верным ответом на богохульные картинки Charlie Hebdo были бы другие картинки или мирные манифестации перед окнами редакции, переговоры, но не автоматные очереди. Если художники Charlie Hebdo не понимали мирных слов, вероятно, эти слова оказывались недостаточно убедительными. В отличие от карикатур журнала, которые еще со времен де Голля воспринимаются всерьез.

В России сейчас все ищут «рамки допустимого», но таких универсальных рамок, приемлемых для всех людей, не существует. Для одних недопустимы карикатуры на пророка, для других – отрицание божественной природы Христа, для третьих – зрелище религиозных праздников на улицах городов или попытки заставить школы отказаться от преподавания теории Дарвина. Люди разные и останутся такими, пока существует наша цивилизация. Пытаясь привести все общество к единому знаменателю, мы можем развязать кровавую борьбу. Единственный способ избежать этого – понять, что нет иного выхода, кроме как жить в обществе с людьми, имеющими разные ценности и убеждения. Каждому из нас придется уважать ценности другого. И это совсем не значит, что карикатуры на пророка Мухаммеда должны быть запрещены. Уважать ценности другого означает прежде всего дать ему возможность говорить то, что он считает нужным. Запрещено должно быть насилие против людей с «неправильными убеждениями» – что санкционированное государством, что организованное в частном порядке.

Недавние законы о защите чувств верующих, принятые в России, многим представляются панацеей от террористических атак вроде парижской. Возможно, если государство будет активно браться за корректировку «рамок допустимого», это поначалу действительно уменьшит вероятность насилия. Но тогда в конечном счете, когда обсуждать и смеяться над многими реальными проблемами будет запрещено, мы переживем еще более страшный социальный взрыв. Когда сегодня верующих превращают в привилегированное сословие, чувства которых по умолчанию нуждаются в особой защите по сравнению с чувствами, скажем, карикатуристов, это ведет лишь к накоплению ненависти.

К счастью, у Европы есть успешный опыт выхода из состояния религиозной войны, разразившихся в эпоху Реформации. Этот выход не был быстрым или легким, но итогом стало общество, где религия впервые в истории человечества была отделена от государства, разные мнения и идеи были признаны допустимыми, и представители разных вер – в первую очередь католики и протестанты – смогли жить в мире. Благодаря этому либеральному миру изгнанный из общины иудей Спиноза мог издавать свои труды в Нидерландах, а представители двух разных конфессий создали в конце XIX века одно из величайших европейских государств – объединенную Германию.

Но мир развивается, и ислам в Европе, как и в России, – это фактор, с которым всем придется считаться, от него нельзя просто отмахнуться, проголосовав за Ле Пен. Европа уже не будет той, какой была в XIX столетии. Но это не значит, что она обречена на закат. Верующие – еще и граждане своих стран, налогоплательщики и избиратели. И в этом качестве они вполне в состоянии признать, что убеждения людей могут отличаться от их собственных – и это нормально. Многие мусульмане уже поняли это и поддержали Charlie Hebdo, оставшись самими собой. Именно от этого зависит дальнейшая судьба Европы – от способности ее мусульманского населения стать европейцами.