Смерть Фиделя: как кончился революционный миф
Умер человек-миф — так долго воплощать в себе романтическую революцию мог разве что такой же мифологизированный Ленин. Умер человек-джунгли. Он переправился из Мексики на «Гранме». Он спустился из лесов Сьерра-Маэстра, где его никто не мог найти, кроме корреспондента The New York Times Герберта Мэтьюза, написавшего о большом человеке с оливковой кожей и путаной, как джунгли, бородой серию комплиментарных очерков. Он отбил высадку в Заливе Свиней и редко когда изменял своему мачеобразному сигарно-милитаристскому имиджу. Один мой знакомый чиновник вспоминал, как ему довелось однажды ночевать в особняке на Воробьевых горах, где Кастро останавливался во время визита в Москву, «в просторной кровати Фиделя» — и всю ночь не сомкнул глаз. Дух команданте витал над бывшими Ленгорами…
Прагматик и фанатик
При всей своей чрезвычайной мифологизированности Кастро — образец коварства и прагматизма. По сути дела, он предал революцию против диктатора Батисты, которая не была ни марксистской, ни социалистической.
В отличие от своего брата Рауля, который был марксистом, Фидель не слишком увлекался вечнозеленым учением и обменял свои абстрактные взгляды на ленинизм только за нефть, кредиты и закупки сахара. Советское же руководство пугало дядюшку Сэма своей поддержкой Кастро и торговало Фиделем внутри страны — революционный миф благодаря барбудос сильно освежился и помолодел.
А Кастро одного из ближайших соратников, такого же заросшего бородой Убера Матоса, почти сразу после победы революции посадил в тюрьму, где тот провел 20 лет. Жестокие казни оппонентов и конфискация сельскохозяйственных земель в первые же дни дали понять всем: никакой демократии не будет, революция — тоталитарная.
Антикастровское движение лидер революции подавлял несколько лет и расправился с ним окончательно лишь к 1965 году, когда даже в СССР кубинский миф начал слегка заветриваться, — его высмеивали на мотив песни 1962-го «Куба, любовь моя!»: «Куба, отдай наш хлеб, Куба, возьми свой сахар!» Экономику Фидель обрушил почти сразу же, когда вместо экономиста Фелипе Пасоса, который и организовал когда-то встречу Герберта Мэтьюза с Кастро в горах Сьерра-Маэстра, главой национального банка был назначен Че Гевара, аргентинский врач и соратник команданте, еще один символ революции. Управлять экономикой и финансами — это не сигары в джунглях раскуривать.
