Друзья поневоле: как сирийская война сблизила Россию и Израиль

Внезапный визит министра иностранных дел Сергея Лаврова и начальника Генерального штаба Валерия Герасимова в Израиль лишний раз напомнил о высоком уровне военно-политической координации между Москвой и Тель-Авивом. Биньямин Нетаньяху и Владимир Путин последний раз встречались в Москве 11 июля, практически каждую неделю они общаются по телефону. Что стоит за нынешней российско-израильской дружбой и почему Кремль неожиданно озаботился интересами Израиля?

В российско-израильские отношения, поддержанию которых способствовало наличие многочисленной еврейской общины в России и русскоязычной — в Израиле, в последние годы вмешалась геополитика. Окончание военных действий на юге Сирии и ожидание финальной битвы правительственных сил и оппозиции на севере, в провинции Идлиб, которая, скорее всего, начнется в сентябре, заставляют Москву задуматься о послевоенном балансе сил, ведь нынешние союзники в будущем могут стать оппонентами. В связи с этим взаимодействие с Израилем видится весьма своевременным.

Для Израиля, в свою очередь, главная проблема — Иран. Очевидно, что проиранские силы являются важнейшей частью нынешней политической системы Сирии. Отделить режим в Дамаске от Тегерана можно либо в результате существенного ослабления последнего, либо радикального демонтажа режима Башара Асада. Однако альтернативы Асаду в Сирии нет и не предвидится, а Иран, несмотря на возобновленные санкции США, протесты внутри страны, катастрофическую засуху, а также чувствительные потери от израильских авиаударов, вцепился в Сирию мертвой хваткой.

По данным российского эксперта Кирилла Семенова, в Сирии действуют порядка 100 тыс. местных и иностранных военных, представляющих интересы Ирана. Помимо Корпуса стражей исламской революции (КСИР), это еще и многочисленные группировки, состоящие из иракских, афганских и пакистанских боевиков. Кроме того, есть и местные сирийские отряды — филиалы различных иностранных шиитских формирований, например «Лива Сейф аль-Махди», а еще так называемые местные силы обороны, разделяющие хомейнистскую идеологию, где на командных должностях находятся офицеры КСИРа.

Несмотря на союзнические отношения с Тегераном, Москва негласно разделяет озабоченность Тель-Авива, вызванную чрезмерным влиянием иранских сил. Однако Кремль пока, похоже, не слишком понимает, как оказывать давление на Иран, не подрывая доверительных отношений.

Тель-Авив не будет мириться с присутствием в Сирии Ирана, так и не признавшего право еврейского государства на существование, а перспектива возвращения боевиков проиранской «Хезболлы» с сирийского фронта в Ливан уже сейчас заботит израильских стратегов. С учетом того что у России не так уж много эффективных рычагов влияния на иранские силы в Сирии, координация действий с Израилем может стать способом уравновесить влияние Тегерана.

Именно поэтому Москва предпочитает закрывать глаза на операции израильской армии против иранских целей в Сирии и способствовала недавнему решению Дамаска о запрете использовать объекты сирийских ВВС Ирану и его союзникам. Однако Москве невыгодно как выдавливание Ирана из Сирии (это может ослабить официальный Дамаск), так и ​открытие нового фронта войны на юге Сирии в результате прямого военного столкновения между иранскими силами и Израилем. Поэтому Москва и готова обсуждать договоренности по удержанию иранских войск на значительном расстоянии от границы. Однако взаимоприемлемой формулы пока достичь не удается.

Ожидается, что после окончательного восстановления контроля сирийской армией над южной границей страны Тель-Авив и Дамаск продолжат соблюдать соглашение о разведении войск, подписанное в 1974 году, в том же виде, как это было до начала сирийского кризиса в 2011 году. Особая проблема — будущее провинции Эль-Кунейтра, часть которой занимают контролируемые Израилем Голанские высоты. Здесь тоже многое зависит от российско-израильских договоренностей. Есть вероятность, что Москва сохранит военное присутствие в этом приграничном районе, чтобы поддержать стабильность и лишний раз напомнить Израилю о собственных амбициях.

Тель-Авив и Москва в целом заинтересованы в сохранении нынешних границ арабских государств и предотвращении расползания исламистских группировок. При этом если Израилю наличие радикальных групп в той или иной степени выгодно, так как ослабляет режимы недружественных соседних стран, то в Москве их разрастание воспринимается как критическая угроза для южных рубежей страны, от которой надо избавиться всеми возможными способами.

Есть и еще одна причина, по которой Москве невыгодно ссориться с Тель-Авивом. Это влияние израильских лоббистов в Вашингтоне. Его силу показала недавняя история с Катаром. Этот «серый кардинал» Ближнего Востока, известный своей масштабной финансовой и информационной поддержкой движения ХАМАС и других палестинских организаций, в 2017 году вступил в конфликт с Саудовской Аравией и ее союзниками в Персидском заливе. Дело дошло до экономической блокады эмирата. В этих условиях для Катара оказались особенно важны отношения с США, а одним из способов их поддержания стало взаимодействие с израильскими лоббистами на Капитолийском холме. В результате катарская помощь палестинским организациям была сокращена.

Таким образом, Израиль — важный фактор во внутренней и внешней политике США, и для России взаимопонимание с Тель-Авивом становится ценным козырем в попытках вывести отношения с Вашингтоном из «мертвой зоны».

Конечно, несмотря на возросшую координацию дипломатов и военных двух стран, а также дружественные отношения между Путиным и Нетаньяху, обе страны никогда не станут союзниками, но и вряд ли будут врагами, как это имело место быть в советский период, после Шестидневной войны 1967 года.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.​